Теперь явились пешие твари, впереди помельче, потом большие. Ни одного махайрода Даша, правда, не узнала, но здоровенные волкообразные были, и пара ящеров, подобных рапторам, в серо-белесых мелкочешуйчатых шкурах. Их приняли на себя молодые сэкка. Раскромсали как для мясницких пособий по разделке туш.

И бывшие люди. Даше показалось, она видит выцветшие до бурости турецкие фески и немецкие горбатые каски времен той войны. Зверолюды прошли мотокосами, оставляя изорванные просеки, каждая тварь получила удар когтей, пару прорвавшихся к лимузину длиннолапых, полосатых и свиномордых ликвидировала Следопытка, вскрыла, как консервные банки, от шей до куцых хвостов. Отшвырнула еще дергающиеся останки, отряхнула брезгливо лапу, не став вылизывать.

Кажется, волна закончилась. Куски кругом еще шевелились, неестественно и мерзко, но бой утих. Сэкка победили, но и сами явно устали, кое-где на серых шкурах была кровь, настоящая, красная.

Бродяга постучал когтем в боковое стекло. Даша приспустила.

— Похоже, тут пока все. Только прости, с машиной неладно. Выгляни, мы следим.

Даша открыла дверцу.

Неладно. Из-под мотора текла зеленая охлаждающая жидкость, много, наверное, вся. Бродяга выдернул нечто из радиаторной решетки: узкую голову птерозавра с крохотными багряными глазками, глянул на вымазанные антифризом и моторным маслом мелкозубчатые длинные челюсти. Выкинул.

— Отъездились. Но твой отмороженный паладин уже близко. Воды принести?

— Спасибо, мне не надо. Эле я боюсь давать. Вам бы самим попить.

— Помыть лапки и сходить в лоток, — сэкка улыбнулся, не скрывая испачканных темным клыков, — за нас не волнуйся. Выдохнем, заслужили. Вот на Лысой горе сейчас творится ад и израиль в одной сковородке. Там засела твоя кровница.

— Где военные радары? Потому и связь упала?

— Умница. Для голой обезьянки соображаешь.

Данил

Он засиделся за бумагами и файлами индейца, искал, нет ли другой дороги придушить всю эту падаль… ни намека. Проклятье. Данил отодвинул ноутбук, хотел закрыть и позвонить Даше, но услышал вертолетный гул. Характерное лопотание лопастей двойного винта, «Камов», военный или спасатель, что он тут забыл, над городом?

Он подошел к окну.

Где-то завыла сирена, вой перешел в тявканье «крякалки», оборвался.

Низко, чуть не над крышей, оглушая рокотом, прошел камуфляжный «Аллигатор», вокруг него вились странные силуэты, на птичьи не похожие. Один ударился о лобовые стекла, отлетел, забив кожистыми крыльями.

«Ни хрена себе цыплята, из каких же вы яиц».

Бухнуло, вертолет развернулся, потянул за одним из двигателей чернодымный след, качнулся и начал падать. Он рухнул за соседний двухэтажный дом, там спустя несколько долгих секунд рвануло, пошла трещать и бухать детонация боеприпасов. Долго, с полминуты.

Телефон не ловит. Радио? Ничего. В наушнике спецсвязи мерное звуковое бултыхание. Он даже не удивился. Все это время он ждал подобного, с совещания трех народов, славное время, наивное время.

Значит, все херово. Значит, началось. Хорошо, Даша за городом, но в безопасности ли? Как его, чертово, «Виноградное шато»? Куда там сворачивать? Память как у деда столетнего, а ведь думал протянуть лет пятьсот.

Данил уже одевался. Джинсы, куртка, старая, верная, походная, выбеленная временем, с нашивкой «Хард метал» на рукаве, высокие летние ботинки с нейлоновым верхом, все собирался сходить побродить по горам с Дашей, не собрались.

В голенище он вложил узкий дамасский клинок в золоченых бронзовых ножнах, дар мертвецов из кургана. Кобура с «Зиг Зауэром» под мышку. И достал из узкого серого гроба сейфа автоматический дробовик, складной «SPAS-12», оружие далеко не новое, но отлично сбалансированное в надежности и смертоносности. Патронташ на грудь, патроны: красная пластиковая гильза с белой полоской. Серебряная картечь, Вадимов дар. Вот где он сам, когда нужен?

Черно-золотой шлем с полки шкафа. Готов. Мотоцикл должен уже зарядиться.

Данил выпрыгнул прямо в окно, да к чертям свинячьим, побежал к воротам, там стоял его конь, соединеннный с розеткой кабелем.

И услышал:

— Привет, кадавр! Я твой зверь из бездны, то есть бог из машины.

Бродяга!

Сидел рядом с мотоциклом на травке, обернув лапы хвостом кошачьим манером.

— Притормози на секунду, упырь, я тебе пригожусь. Выключи пока свой пылесос из розетки.

Данил так и сделал.

— Ваша ведьма на Лысой горе, — сказал сэкка. — Ее задохлики захватили военный узел связи, забили спецканалы бубнежом. Ну ты и сам услышал. Вышки она вырубила. Радио. Телевизор. Теперь вырубает город. Нарисовала свой пентакль где-то там.

— Кой черт не врезать туда ракетой?

— А без толку. Оно уже нажралось гаввахом, даже если снести гору, просто перескочит в другое место и начнет сначала. Там где мы не знаем. Вертолет Майи дико занят кстати. Я не успел с ними поговорить, уже фью… ищи ветра. Из моря полезла разная пакость. Кораблик, «Горгиппию», утопил ваш приятель мег с родичами. На пляжи прут мозазавры, плезиозавры и черт морской знает что еще. У милой парочки, конечно, реакция получше тех бедолаг… (он махнул лапой в сторону места падения «аллигатора»). Выкрутятся. А я вот, как собачка, бегаю вас предупреждаю. Ауф.

Он демонстративно высунул язык и запыхтел.

— Спасибо, дружок, с меня косточка, — Данил нахлобучил шлем, захлопнул тонированное забрало. — Нам одна дорога, лететь на Лысую гору, так?

— Со стороны города ты на этом стрекозле не проскочишь, съедят. Более-менее свободна пока дорога вдоль обрыва, советую попытать там.

Бродяга на задних лапах, страшно похожий на геральдического леопарда, передними распахнул створку ворот, но вдруг замотал и без того растрепанной головой.

— Батюшки. Твоя красавица зовет. Да она в городе, возле как его… восточный такой бардак, с башенками?

— «Сим-сим» (точно, Эля ее звала вчера, а время к обеду уже)…

— Умница. Я туда, а ты подтягивайся, да очнись уже, жених второй свежести.

И пропал. Данил вдавил кнопку включения, на щитке запереливались цифры и символы, полный заряд. Он бросил послушную машину в проем, на улице развернулся на заднем колесе, пережигая резину. Крутанул рукоять: полный ход. Мотор взвыл электронным аккордом.

Брошенные машины, тела на тротуарах. Опрокинутый набок белый автобусик «Хюнде», маршрутка с распахнутыми дверьми, на стеклах внутри кровавые пятна. Рядом, задрав подбородок, на спине лежит мертвая старушка в тренировочном костюме, в руке так и зажата клетчатая сумка с яблоками.

Большинство, конечно, сидят по домам и боятся. Ждут, когда дело дойдет до них.

На Самбурова в спину ему толкнуло шумом моторов. Данил привычным мотоциклетным рефлексом прянул к тротуару.

Мимо в облаке выхлопной вони пролетел желтый «пазик» с надписью ДЕТИ на весь борт, забит до отказа. За ним броневик «Тигр» в зеленых и песочных пятнах, башенка с автоматической пушкой развернута назад, из распахнутого люка на миг показалась знакомая светловолосая голова. За кортежем неслись три зверя, вроде львов, но светло-крапчато-серые, с короткими гривами. Размерами с коней, не меньше.

Пушка застучала, одного из котов просто расплескало, он свалился на асфальт с разможженным черепом и заскреб перебитыми лапами. Двое других отпрянули и пропали за углом ближнего дома. Маленький караван скрылся, где-то впереди еще и еще огрызаясь короткими очередями.

Лежащая ничком у ступенек стройная молодая женщина с длинными светлыми волосами, разметавшимися по зеленому газону, в пестром бело-желто-голубом платье: у Данила на секунду скрутился узел в молчащей груди, а говорят, мертвым неведом страх.

Нет, конечно нет. Но он притормозил.

Лет тридцати пяти, не старше. Данил поставил «Зеро» на подножку и подошел, поднимая забрало: шлем он снимать не хотел. С Дашей защитник, стоящий трех таких как он. Не подходя ближе, уже понял: зря. Шея под волосами вывернута под неестественным углом. Хотя бы мгновенно. Не красавица, но милая, обручальное кольцо на пальце.