— Эля погибла. Она в городе, в моей машине.
Вот. Сказала.
Бессердечный ацтек окаменел лицом, рванул мятый ворот рубашки.
— Так. Мне нужен будет амулет.
— Не вопрос, — ответила Майя, — получишь.
Эпилог. Три создания нежных
Лимузин возжелала Сайха. Тот самый.
Его давно отрихтовали и перекрасили. Идея с костюмами тоже была ее. Впрочем, Даша не упиралась, так даже забавнее выходило.
Они подкатили ко входу в «Шаляпин-рэдиссон», на берегу Малой бухты. Солнце било лучами вовсю, над Анапой ни облачка. Хорошо, мертвые не потеют, Даша мысленно хмыкнула.
— Все романы на свадьбах кончают недаром, — пробормотал Данил.
— Что я слышу от моего рыцаря на белом коне. Ты не испугался часом? — Дашу развлекало выражение его лица. — Ускакать захотел? Опозорить новобрачную?
— Ну уж нет, дожидайся. Но ведь я тоже ново, в смысле, брачный. Хотя по сравнению с гробом, знаешь, все отлично.
— Так-то лучше, повинуйся, пока сковородку не взяла. И шлем не спасет.
«И гостей на три свадьбы сзывает», вспомнила она.
Ой всё.
За зеркальными дверями, в обильно уснащенном цветами дворике, выходящем на море, их ждали.
И захлопали, когда они вошли: чинно, по старшинству.
Сайха в бело-золотом платье с мировым ясенем, вороные косы до пят, Ольгер в кольчуге, широких полосатых портах и сафьяновых сапожках, с топором на поясе. Он сам перековал старый, заслуженный. Волосы почти отросли, повязка через глаз делала его похожим на Отца богов, а вот бионический протез не отличить от руки.
Следом Василь, в летней летной форме 30-х годов, в белой фуражке и гимнастерке, синие бриджи с голубыми двойными лампасами уходили в хромовые сапожки. На груди россыпь почетных значков, настоящих. Майя в белом приталенном платье, венок с фатой на рыжих локонах, перчатки по локоток: кинодива тех лет.
Данил в джинсах, ковбойских сапогах и блестящей кожаной косухе, на взгляд Даши, смотрелся идеально. Именно: идеальный Данил. Себе она выбрала белый брючный костюм и кружевную шляпу.
У беседки, завешанной белыми розами, струнный оркестр во фраках начал «Весну» Вивальди.
Гости подошли, те, кто заслуживал приглашения.
Данилу издали помахали отец с матерью, постеснялись обнимать при всех, ничего, потом. Дашины родные не приехали, дела семейные, но она не сказала бы, что так уже расстроилась. Впрочем, кое-кто еще отсутствовал, но по вполне уважительной причине: Бродяга с семейством предпочли передать поздравления заочно.
Андрей, в синем фраке, Карина в атласном(ну конечно) серебристом открытом платье, и малиновая шевелюра рядом, как ни удивительно, в пристойном наряде японской школьницы. Ну-ну, поверим?
Вадим Заревой, внезапно в военной форме, с новеньким орденом, свежий шрам пересекает щеку.
Аренк, в бордовом костюме с белой хризантемой в петличке, крепко держит под руку Элю в алом с золотом коротком платье. Танцовщица осталась почти столь же смуглой, новые глаза совсем ее не портили. И танцы ведь не бросила. Парочка подошла, Даша подставила щеки подруге, и сама чмокнула прохладные скулы, глупая девчачья манера, но так славно.
— Ну и как тебе? Привыкаешь? — шепотом спросила Даша. Кто знает, может, самой доведется.
— Ага, — Эля присела в реверансе, блеснула белыми зубками, — Я с того момента как он меня поцеловал, когда оживил, совсем дурная. Странно не спать, конечно… но нам есть чем заняться.
Она хихикнула, как раньше. Даша спросила почти всерьез:
— А сами как? Не настроены?
— Я предлагал, — сказал Аренк, — впервые предлагал, кстати. Я даже при жизни не успел, сердцем жертвенным клянусь.
— Я решила подумать над его предложением, — важно сказала Эля, — ну, лет полтораста, не больше.
К ним подошли Сайха и викинг.
— В плен герой попался, ранен сталью взора, — Аренк кивнул. — Глаз как, шерсть я и так вижу, отросла, чистая медвежуть.
— Оборотневое зелье, — Ольгер пожал могучими плечами, согнул и разогнул новую руку, — нам бы такое на корабле, ведь свет уже различаю. Показать?
Ожоги почти прошли, и ухо явно выглядело лучше, заметила Даша.
— Не надо! — индеец поднял ладонь, — ну, может и грабка отрастет, а?
— Посмотрим, — сказала Сайха, — или я у кого-то оторву для него. О, нам пора.
Их ждала в беседке за пюпитром пухленькая седая регистраторша в синем.
Оркестр спохватился и (урезать так урезать, подумала Даша) ударил смычками, выдав Мендельсона в полную силу, на весь гонорар.
* * *
Они сидели высоко-высоко, глядя на золотую полосу на горизонте, на заповедный Утриш и Малую бухту.
Вадим укутал Дашины плечи мотокурткой, хотя она и так бы не замерзла. Даже в свадебном наряде. Не в такую ночь.
Вокруг каменные дырчатые отроги Ласточкина гнезда, за спинами мутно белел мотоцикл с висящими на ручках руля шлемами: черным и белым.
Два Дэ. Сплетенные, врастающие одно в другое. Данил заказал гравировку на кольцах изнутри.
Теперь она изучала обручальное кольцо на пальце. Будто там и сидело всегда.
— Что ж, недурно отметили, — Даша потянулась всем телом, — пока поживем, а потом я стану старенькой старушонкой, потом помру, ты найдешь другую, краше и умней…
— Помрешь, оживлю, — кратко ответил мертвый муж. — не сбежишь теперь. Попалась, некромантка, в когти мертвеца. Мы еще в Тбилиси и Ереван махнем, как мечтали. А оттуда в Баку, к огнепоклонникам, от индейца привет передать. Помирать она намылилась, ишь ты…
Так, обнявшись, живая и мертвый, встретили они новый рассвет на новой земле над вечно новым морем.
10 апреля 2025 года, Анапа.
Дополнительные материалы
Без описания
Без описания
Без описания
Без описания
Без описания
Без описания
Без описания
Без описания
Без описания
Без описания
Без описания
Без описания
Без описания
Без описания
Без описания
Без описания
Без описания
Без описания
Без описания
Без описания
Без описания
Без описания
Без описания
