Обратите внимание, безобразия начинались в ее присутствии. Потом да, потом ее, хм, игрушки, я про заводного кота, продолжали работать без нее. И без амулетов. Но — неуязвимыми не были. И после уничтожения не возрождались. Не то что мы.

— Я сразу догадалась, — сказала Майя.

— Абсолютли. И второе. Она может оставлять как сказать… портал, проход в свой мир с помощью знаков. Как тот, что героически попортила Даша. Закон сохранения энергии, кстати, вполне действует и тут. Все эти фокусы отнимают у нее силы. Да, их несколько лиц в одном… одной, кстати, как они, индивидуалисты, там уживаются, интересно. И нельзя ли их поссорить. Но их силы здесь расходуются. Портал требует энергию на открытие, и не факт, что ее хотя бы компенсирует с той стороны. Иначе история в торговом центре не кончилась бы так просто и Даше, боюсь, не поздоровилось бы куда сильнее.

Будь у нее постоянная подпитка оттуда, мы бы ох как заметили. Да и машинерия наших летчиков ее бы засекла, к церковному пожару с ней не поспели, но казус Даши она отметила, и, кстати, кота тоже, но уже как слабый, куда более слабый всплеск. Вывод… канал, на наше счастье, явно затухает. Тот самый амортизатор континуумов, сглаживание пространства-времени не даст ему работать бесконечно долго. И вообще неизвестно, как долго.

Я перерыл горы сведений, пахал как бульдозер. Отдельная благодарность оборотням, кстати… очень помогли.

Он изобразил полупоклон Карине. Ее сестрица приняла надутый вид и показала палец. Ладно хоть большой.

— Ее умений хватит на многое, но вот с силами не так все радужно. Нужна энергия. Откуда ей подпитаться?

— Уж не от детского смеха, полагаю, — Майя.

— Нужен гаввах. Боль, страдания, ужас, и чем более развитых существ, тем лучше. Яркое и жуткое событие. Как можно больше пиара. Всенародное горе. Притом одномоментно, чтоб с кумулятивным эффектом. Полной чашей. И желательно поблизости. Что-то не похоже, чтоб ей надоели наши места.

Даше стало нехорошо в районе солнечного сплетения. Она отпила вина, но помогло не слишком. Вот уже будет пожива нам, стервятникам новостей.

— Авиакатастрофа? — Ольгер, ставший серьезным.

— Вряд ли. Дотянуться так высоко до такой быстрой цели сложно, можно, конечно, заслать своих… свои игрушки на борт, но это тоже не так просто. А главное, тех кто на борту сравнительно мало, и они физически не смогут ммм… излучать долго. Слишком скоро умрут. А народ на земле к падениям самолетов в общем, притерпелся. Тем более, летят сюда большей частью туристы, чужие.

— Автобус с детьми? Лагерь какой-нибудь? — Сайха, сдвинув брови.

— Ближе. Но тоже не совсем. Народу в автобус много не набить, и в дэтэпэ на земле шансов выжить много больше… да и помощь придет быстро.

— Поезд? — Карина.

— Возможно… но возражения те же. Туристы, и диверсию на железной дороге устроить не так просто. Ну, круто пострадают два-три вагона, газопроводов тут рядом, по счастью, нет, как под Уфой в восемьдесят девятом не выйдет. Да и скрыть масштабы проще в полосе отчуждения, оцепление, военные. Хотя поезд вариант. Если рядом пройдет состав с бензином, скажем. Но не сейчас, позже, в сезон.

«Баабах» подумала Даша.

Ее замутило. Но она вспомнила. И подняла руку, как в школе.

— А если что-то этакое… вроде «Титаника»? Корабль?

— Большой? Тут лайнер не причалит. Хотя кораблекрушение, конечно… ярко, броско, довольно долго… к нам не заходят «Нахимовы», в ближние места в роде Геленджика или Новоросса тоже. А местная малявка «Горгиппия» или подобная посудина…

— Не совсем лайнер, — память у Даши на новости была профессиональная, крепче эпоксидной смолы. — У нас в редакции проскакивало. Весну обещают теплую и раннюю. В начале апреля начнутся рейсы нового корабля на подводных крыльях, из Анапы в Геленджик, потом Сочи, как его… Юпитер… Орион. Точно, Орион. Впервые мол, новая разработка, прорывной отечественный и тэ дэ. Пиарить будут по полной, судя по всему. Красивый такой кораблик на триста пассажиров. Туда собирались посадить пару иностранных делегаций кого-то там. Из столицы.

— Пожалуй. Крушение на глазах у всех, волны стремительным домкратом, еще и новости ихние подключатся. Не исключаю.

— В общем, я на хорошем счету, попрошусь, пусть отправят снять материал про первый рейс… прокати…

— Нет! — Данил, Майя и Карина одновременно. Карина пояснила, как маленькой:

— Дашенька, ты теперь у нее на особом счету. Помнишь наш разговор? Да и зверолюд говорил. Уж тебя она помнит.

— На борт ни ногой, — заключил Ольгер.

— А не надо на борт. — Даша стукнула ладонью по столу, — снять материал я смогу и у причала. Но хоть погляжу поближе. Вдруг та самая связь сработает? И я что-то почувствую?

— Кровищщей, — обронил викинг. Кивнул, — если кому и прокатиться, так тому кто в море бывал. Кстати, я еще с тварью не встречался, меня она запомнить не может.

— Ну а заодно устрой круиз своей ничтожной рабыне, — сказала Сайха с вкрадчивым выражением, — сколько мы с тобой уже не стояли вместе на палубе?

— И не лежали… лет…тролль побери…

— Столетий, мой господин. Вот видишь. Вдобавок я все равно смогу попасть на борт, с тобой или сама по себе.

— Я с вами, — сказал Данил. — подстрахую, Даш, прости, но ради тебя тоже. Меня она не видела вблизи. Да и риска почти никакого. Еще неизвестно, клюнет ли она, вода рядом, огонь не так чтоб страшен. Попрыгаем за борт, если чего. Мы даже утонуть не можем. А вернее всего просто приятно прокатимся.

— Арик, а можно ее совсем стереть? Выкинуть от нас к чертовой бабушке, — Эля.

— Ночитлаль[102], я копаю как броненосец муравейник. Физически ее нынешнюю мы не убьем. Если кто-то в момент, когда она откроет канал, будет рядом… если сможет вмешаться и обратить силу против нее, создать хмм… противотягу. Как ты говоришь, чтоб ублюдков выкинуло обратно. То им придется бросить здешнее тело, а без такой точки сборки там, у себя, они и останутся. Но уцелеть у героя шансов как у свечки в доменной печи.

— Сопроводим мы вас в лучшем виде, поддержкой с воздуха, — сказал молчавший доселе Василь, — раз решили… да еще не случится там ничего. Вы уж раскрылились, пиратские души. Мы празднуем или как?

— Сколь! — ответил берсерк, — за прекрасных дам!

— И мы видим, как отдают концы и сейчас включат моторы. Счастливого плавания! — «накаркаешь», но текст есть текст, на сей раз не она сочиняла. Даша смахнула волосы с лица и кивнула оператору. Закончили, мол, табань камеру. Тот показал большой палец. Непонятно, то ли ролику, то ли ей лично.

Данил, и Ольгер, и Сайха (двое в привычной джинсе, она, как всегда, шикарная, в облегающих брючках и крокодиловой куртке, волосы заплетены в косу), все уже взошли на борт. И делегации из смуглых и совсем темных ребят в новеньких костюмах, при галстуках. И еще много небедного народу. Тепло почти по-летнему, но до настоящей жары еще далеко. Солнце катилось к зениту, легкие облачка, кусочки полярного меха, только чтобы украсить голубизну.

«И почему нельзя размазать такую погоду по году тонким слоем? Вместо то холодрыга, то жара…Питер, конечно, куда как хлеще, но тут город-курорт же»

Над пирсом репродукторы играли «Море, море, мир бездонный», Антонов и его «Аракс», музыка на все времена. Отец когда-то записывал на древний кассетный магнитофон… нет, в далеком дому все в порядке, хоть Даша и отрезанный ломоть. Интересно, а они что бы сказали Данилу? Упали бы в обморок? В церковь побежали?

Глухо загудели моторы по тысяче с лишком лошадиных сил. Обтекаемый, бело-синий корабль с наклонными литерами «Орион-2» на борту, рядом с линией тонированных окон. Зализанная ходовая рубка, за наклонным флагштоком на корме полощется новенький триколор. Сейчас он наберет ход и раскинет крылья, выпрыгывая из воды. А Даша останется провожать этих непутевых. Вечная бабья судьба: ждать и надеяться?