— Сайха, я к аварийному трапу, помоги их направить, долбонавтов, пока не затоптали.

В густеющем дыму он перебирался через тела, кого-то пришлось отталкивать, почти уткнулся коленом в темнокожего паренька в сером костюмчике, распластанного через проход в темно-бордовой луже, и без признаков жизни. Вот и выход.

Рвануть по трафаретной стрелке вертикальную рукоять вроде самолетной, откинуть тяжелую выгнутую дверь. Так, красная ручка, «надувной трап нагрузка 200 кг», дергаем, но аккуратно, силища мертвеца тут все погубит. Хорошо, плоты не понадобились, ох и был бы с ними карамболь.

— Сайха где?

Ольгер. Цел, курилка.

— Да в порядке, помогает выгнать это стадо.

— Я всё. Он готов, но сам видишь… успел.

Оранжевый трап языком чудовища развернулся в воздухе и упал на мокрые камни, шипя и раздуваясь.

— Принимай их внизу, троллев сын. Сайха, ты там как?

— Строю их в колонну. Шевелитесь, а то тут снова будет погребальный костер.

— Погоди, — Ольгер почти смутился, — вытащу команду сверху. Они ж не виноваты, крысята.

Умница Сайха не только строила очумевших, но и как-то заставила их тащить с собой тела, может, кого и зря уже, разберемся после. Серьезно раненых или погибших было человек десять, кресла уберегли, бедолаг волокли не то чтоб нежно, но без паники, еще десятка два ковыляли с ранениями и ушибами, удар вышел жестокий.

Данил чуть не за шкирки вытаскивал окровавленных, стонущих или молчащих людей, не разбирая пола и возраста, почти швырял на трап, не миндальничая.

А в корме уже валил в небо черный густой дым и потрескивало.

Ольгер передал на трап двоих моряков, третий, шатаясь, спустился сам, а теперь старый пират рычал и размахивал топором внизу, спрыгнул с высоты третьего этажа сам, не без изящества, даже на ногах устоял. Сгонял пострадавших, впрям похожих на стадо, подальше вдоль прибоя. Там берег становился круче, море захлестывало камни, пенилось у колен людей, а о том чтоб забраться вверх на скалы и речи не шло.

Данил пропустил Сайху, поймал взглядом ее одобрительную улыбку.

Заглянул в задымленный уже салон. Тьфу, вонища. Никого Кинул зад на натянутую резиновую ткань и поехал, как в детстве с горки. Хейяааа…

Он шел последним, и увидел чудо-юдо ближе всех.

Громадное, с катер, серо-беловатое тело вылетело из воды рядом с ушедшим в прибой носом, чадящим задранной кормой бывшим «Орионом». Не уберегли, прости, кораблик.

Рухнуло, поднимая двухметровую волну. Кого-то из пассажиров сшибло и покатило, потянуло в море, прямо рыбине на обед. Или пришло время ужина? Часы Данил потерял, в суете лопнул ремешок. Данил пощупал пустое запястье, подумал неуместно, будет ли третий «Орион» и встретил взгляд кроваво-черного глаза. Маленького на такой морде, но чуть не с его голову.

Мегалодон, вымершая акула, кошмар додревних вод, убийца китов и ихтиозавров. Экс-Серафима подстраховалась, неплохо придумано.

Кто-то из пассажиров заорал, завизжали женщины.

Рыбина развернулссь на хвосте, изящный пируэт балерины смерти. Показала распахнутые челюсти, острейшие живые пилы с треугольными зубьями. У нее были неплохие шансы набить пустовавшее вечность брюхо, Ольгер вытащил из моря упавших, но еще пара таких мегаплюхов, и захлестнет остальных.

— Командуйте им пригнуться, идиоты!

Стрекот от берега Данил услышал только теперь. «В крематорий меня, глухаря».

— Пригнуться, всем пригнуться! — заорал Данил, за ним эхом повторили Сайха и Ольгер. Люди плохо соображали («не виню», мелькнуло в мыслях Данила), но подчинялись автоматически, словно утята. Теперь они опускались на колени на мокрую гальку.

Вертолет прошел от мертвого «Ориона» низко-низко, над самым каменным гребнем бергового откоса, блеснул блистером кабины, опустил нос и ударил крупнокалиберными пулями. Очереди прошли над склоненными головами аккуратно и точно.

Жесткая шкура твари не помогла, два ряда дыр открылись вдоль туловища, под высоким треугольным плавником. Мегалодон отвернул, задрал острую морду, словно запоминая, потом показал сабельно изогнутый хвостовой плавник, ушел в глубину, не дожидаясь ракет. Тупой дохлая рыба точно не была.

Данил облизнул губы: горько-соленые.

Темно-красный «Хьюз» покачал винтом, ушел в сторону, а на его место, дробно рокоча двойными винтами, явился сине-бело-оранжевый спасательный «Камов» с эмблемой МЧС. Люди сошли с тормозов.

Теперь мертвецам можно было оставить их в покое.

Как Даша и ожидала, самым трудным было скрыть личности неизвестных героев. К счастью, толком их никто не запомнил, Сайху, конечно, забыть мудрено, но в медиа она не появлялась, в клубах домохозяек не участвовала, и узнать ее было, в сущности, некому.

Вадимовы спецы оказались на несчастном «Орионе» первыми, еще одна удача. К тому времени у корабля выгорел моторный отсек, вывод: придется разрезать на иголки. Не уберегли.

Погибли семеро, включая того парнишку-иностранца на полу. Двенадцать покалечило серьезно. Гавваха должно излиться предостаточно.

Шума хватало, хорошо, никто не успел заснять на телефон мега, иначе скандал разросся бы всемирно. А так, почудилось, в размерах ошиблись… катран-мутант (в сети ляпнули и такое).

Некто, по наблюдению Даши, очень аккуратно и неглупо повел в сетях кампанию по спуску истории на тормозах… мол, заплыла через Босфор случайная акула… безумные террористы (их никто так и не опознал), редкое, но возможное совпадение (заодно приводились необычайные исторические совпадения, Даша прочла о них с интересом). Не иначе, включились те еще службы, с Вадимом или без.

Даша вспомнила, как вцепилась в Данила, когда эта упыриная троица добралась до «Морского змея», и от него пахло чужой кровью, дымом и морем.

— Как на абордаже побывал!

— Абордаж ерунда, Ольгер бы вынес один полкорабля. Ну все, все, провожала на разбой девушка пирата… не реви, наводнение мое.

…Неделю спустя они снова сидели в «Змее», немертвые, Даша, Карина, без Эли и лисенка.

Вино и пища телесная от Ольгера, как всегда, были хороши. Пищу духовную обеспечил Аренк. «Форсить тут не перед кем», подумала злопамятная Даша, глядя на джинсы, мокасины и несолидную алую футболку с черным котом, летящим на примусе. Хотя историки на ее памяти в поле одевались и похлеще. Лицо вот невеселое.

Индеец разложил по столу, сдвинув бокалы и бутылки, какие-то папки и дряхлые даже с виду пергаменты, пошевелил тонкими смуглыми пальцами и начал.

— Когда вышла история с вашим летучим кораблем, меня не было в городе. Махнул в Азербайджан, в Баку, а точнее, в храм огнепоклонников Атешгях, от Баку недалеко. Археологи («опять археологи?») открыли в пещерах возле храма тайник примерно десятого века, там любопытные рукописи. Шифрованные, и сохранность неважная. Более-менее разобрались только теперь. Извольте послушать, интерес непраздный. Я переложил на современный язык… не совсем удачно, конечно.

Даша подумала, он сел на любимого конька, точнее на гуанако, теперь не стащить. Но вскоре навострила ушки.

…Ибо все в Багаване[104] слышали историю о Лейли и Меджнуне, но страх не давал пересказывать историю Дидары и Азата, пошедших противу природы людей и заветов Пресветлого Ахура Мазды. Отвергнувших светлое пламя и преданных за то жгучему мучению темного огня в Доме Лжи Аримана, служа Визареше[105], да не узрим мы его дикого лика, да не явится он пред нами на мосту Чинават в посмертный час.

Дидара была прекраснейшей из дочерей земли сей, и юноша Азат, смелый охотник, стал ее тенью с детства. Он мечтал совершить с нею соединение рук[106], она желала войти только в его дом», конец цитаты, но черта с два. Правитель Багавана узнал о девушке, повелел забрать ее во дворец, сделать наложницей… Это все лирика, — прервался индеец, — но имя и титулы правителя автор упорно не называет. По некоторым оборотам и ремаркам, он переписывал старый источник, более полный и считавшийся утраченным уже в его время. «Источник тайн темного пламени, богохульных пред небесным огнем».