- Ну-ка, давай набок и поднимайся потихоньку.

Помогает, удерживая за плечи.

Села, отпускать начало, перенервничала.

- Лучше?

Киваю вяло. Обессилена, выжата морально.

- Точно нормальный? - рвется из меня.

- Все подробности доктор разъяснит, - уклончиво отвечает, отчего меня мороз пробирает. - Пол хотите знать? Может мужу покажем? - тараторит радостно, словно она беременна и ждала этого всю жизнь.

- Не стоит, он впечатлительный, позже.

- А так и не скажешь, такой дядька здоровый. Пол в секрете оставим или все же интересно? У нас мамочки обычно с первого дня задержки требуют пол сказать, - смеется.

Смотрю на неё, меня это волнует в последнюю очередь. Мысли далеко отсюда уже. Ожидает ответа.

- В секрете, - отмахиваюсь, обтирая салфетками низ живота.

Потом решу, хочу знать или нет. Срок исключает аборт, да и понятно, Морено не позволят.

Тим напряженной статуей встречает в коридоре. Пресекая вопросы, бросаю услышанную фразу.

- Все подробности доктор разъяснит на следующем приеме.

Следующий назначен через три дня, как раз будут готовы все анализы и вердикты специалистов, по которым сегодня успели протащить.

- Мне нужно подышать.

- Иди, я сейчас, - хмуро бросает.

Выхожу на улицу и правда делаю вдох жадный. Пара шагов неуверенных от входа, вскидываюсь, вижу его идущего ко мне, снова срываюсь. Стремлюсь навстречу, с ходу обнимает крепко, сжимает до хруста костей, пробирая мои внутренности безумным трепетом. Забираясь мгновенно в душу, выворачивает её и делится щедро своими страданиями.

- Я не хочу... Только не так... Не сейчас... - всхлипываю, зажмурившись, цепляюсь за его одежду мертвой хваткой.

Именно с ним хочется делиться, плакать, рассказать страхи, я сорвалась. Я дико скучаю. Я умираю без него.

Целует в висок, отстраняет мягко, но настойчиво, убирает волосы с лица ласковыми касаниями.

- Успокойся, - просит.

- Не сейчас...

- Юль, нашим малышам плохо будет. Успокойся.

Озаряет, дёргаюсь из рук, пячусь задом. Боже-е... Дышать нечем, грудную клетку сдавило. Что вы сделали с моей жизнью?!

Он знал, я понимала, что знает. Молчанов узнал в центре Озерских. Знал и скрывал ото всех и меня в том числе.

- Не смей прикасаться к моей жене! - окрик мужа, на которого я и натолкнулась.

Задержался, оплачивал дальнейшее постоянное наблюдение. Моей жене... Повторяю про себя. Территорию обозначает, напоминает.

Они чуть не скалятся друг на друга и я понимаю, сейчас могут обернуться оба, в глазах всполохи из груди еле различимое утробное рычание. Вы рехнулись?! Серьёзно. Мне угроза смерти за раскрытие тайны, а сами вот так посреди улицы, средь бела дня.

- Вам думаете всё можно?! Вы власть?! И на вас управа найдётся! - кричу на них, не скрывая злобы. - Я найду её, обязательно... - уже себе под нос обещаю.

Пошла к машине, плевать мне на всё. Я хочу есть, спать и в душ хочу, ощущение, словно меня всю гелем измазали, а не только живот. Нетерпеливо оборачиваюсь, Тим идёт навстречу, а этот даже не оглянулся, сел и уехал. Провожаю глазами, душа исходится истерикой, трепет внутри разносит восставшую за мгновения соприкосновения.

Приехал же...

Вот только минуту назад мне показалось... Показалось. Аристарх обладает талантом. Сцена по нему плачет в театре, а ты дура повелась. Не вижу выхода из этой ситуации. Я люблю бездушное существо, а меня любит... Опускаюсь на прохладную кожу, прикрыв глаза. Внутри меня маленький монстр. Свихнусь, ещё чуть и точно. Билет в дурку обеспечен, дело времени

- Завтра поедем к Озерским, кровь сдадим.

Молчу, сегодня тонну сдала. Опять мало.

- Хочу знать чей он.

- Она, - вылетает у меня сквозь зубы.

- Пол сказали?

- Нет.

Уверен, что он, надеюсь обломаешься. Хочу, чтобы девочка была. Раньше всё равно было, ли ж бы малыш, а теперь вот хочу девочку.

Едем в напряженном молчании. Я пропитана запахом Молчанова, снаружи, внутри, до основания.

- Значит было, Юля? Когда? - требует жестко.

От тона вздрагиваю.

- Теперь уже неважно, - шепотом отвечаю.

Оставшуюся дорогу висит тягостное безмолвие, тяжесть давит, еще чуть и расплющит весом. Искрящий муж провожает до квартиры, а потом пулей летит вниз обратно, проигнорировав лифт.

К Арису поехал.

В горле пересыхает, пью и не помогает, зубами стучу о стакан. Гибну от холода и страха. Должна радоваться, может на этот раз перебьют друг друга, я же думаю, как спасти обоих.

Смотрю исключительно на стол последние пять минут, цепляюсь за стопочки бумажек разных, иногда глаза останавливаются на моей карте, исписанной неразборчивым почерком.

Дышать и не дрожать.

Приказываю себе в тысячный раз. Гинеколог, который теперь будет вести мою беременность, ничем не удивлена и не озадачена, значит ни анализы, ни узи странностей не выявили. Выдохнуть бы, да это никогда не помогало. Узел в солнечном сплетении продолжает затягиваться, он заставляет меня сутулиться, тянет схватиться за больное место и сложиться пополам в буквальном смысле слова. Мышцы все напряжены, я деревяшка настоящая, струна перетянутая, еще чуть и конец, сломаюсь.

Пригласили нас обоих, я не могу сказать, так должно быть или нет. В прошлый раз, подобного не заметила, у других мужья ожидали в коридоре. Мы же вдвоем сидим и внимаем каждому слову. Я пока плохо понимаю, что пытается донести доктор.

- Что это значит? - спрашиваем одновременно с Тимом.

- У вас была двойня.

Встречаемся взглядами шокированно.

- То есть ребенок, двойня, не...

Тим бледнеет на глазах, озвучивая мой вопрос.

- Подождите, - снимает очки женщина, - вы неправильно поняли. Так бывает, что один плод погибает по ряду причин, и это хорошо, что на раннем сроке, меньше рисков для второго, который продолжает расти и развиваться.

Ощущаю, как муж крепко сжимает мне пальцы. Когда ухватил, не заметила.

- Изначально была двойня, один плод погиб. Сейчас вполне нормально развивается и растет оставшийся малыш. Так бывает, переживать не стоит, - мягко разъясняет, смотря на нас поочередно. - Обследование показало, что все в норме, отклонений не обнаружено.

- А с тем, что погиб, как теперь? Он же там... - с дрожью в голосе выдаю.

Дурнота подкатывает к горлу, дышать сложно становится, моргаю часто.

"Нашим малышам будет плохо..."

Жгут внутренности слова, интонация. Молчанов знал! В миллионный раз повторяю и еще столько же видимо произнесу. Много знал, важное. Сама еще не решила, скорее сказать не понимаю, как отношусь к беременности, ведь это не рядовой случай, но меня колет, ощутимо больно. Аристарх знал и все равно подвергал ужасам, испытывал на прочность. Я понимаю почему выжил только один, удивительно, что вообще выжил кто-то внутри меня, я же выжженная пустошь.

Сердце ускоряется, болезненно колотится.

- Точно, когда это произошло вам уже не скажем...

Шум в ушах глушит, прикрываю глаза, опустив голову.

- Юль, плохо? - как издалека слышу голос мужа.

- Нормально, - шепчу и не могу сдержаться, зажимаю рот ладонью.

Дыши, дыши родная... Всплывает это поганое слово. Ненавижу. В каком месте я тебе родная?!

- Меня положат в больницу? - выдавливаю сипло, перебив объяснение подробное.

- Нужды нет в этом. За исключением печального нюанса, в остальном беременность протекает нормально.

- Извините, мы хотели ребенка, поэтому информация шокирующая, - говорит Тим, словно оправдываясь за мои реакции.

- Понимаю. Но теперь важно думать как выносить этого малыша здоровым. На данный момент все хорошо, дальнейшее зависит только от вас. Поэтому я настоятельно рекомендую тщательно наблюдаться и сохранять спокойствие.

Мой мозг отказывается принимать, что было два, а теперь один, второй получается... У меня нет подходящих слов, нет... Исчез, будто и не было, ну почти, остались признаки, что беременность была многоплодной.