Не представляешь насколько. Там всё намного хуже.

- Я надеюсь на то, что переиграют родители себе на руку и убедят Тима, так даже лучше. В любом случае они узнают, что меня больше нет.

Холодом обдало по спине. Меня нет... Я другой смысл вкладывала, а слышится охрипшим голосом самый страшный, тот самый, обрекающий.

- Даже, если так, а брат? - пытает взглядом.

Спирает дыхание, тянут неведомые нити, натягивая до предела.

- Я не понимаю, что ему надо на самом деле. Зачем эта игра не понимаю.

- А может не хочешь понимать?

Вскидываюсь, жалобно смотрю.

- Позволь себе допустить мысль. Вполне может так же быть неравнодушным и дохнуть от разлуки.

Лицо вспыхнуло, жар бежит по венам, киплю, сердце замедляется, тяжело совершает движения, сжато тисками, но продолжает биться, обеспечивая мне жизнь. Взгляд в упор, напряжённое лицо, это было сегодня, может уже вчера. Как наяву слышу взбешённое дыхание, когда вклинился между нами Тим. Если бы не он, уверена, могли сбежать куда угодно, сцепившись за руки. Глаза хочется прикрыть, веки тяжёлые, обессилена, словно лёгкий полёт ловлю. Замучена, в голове плывёт.

Ольга не понимала как я собираюсь бежать, куда. Если б сама знала... Соглашается помочь, чем сможет. В чём есть заваливаемся в спальне на кровать. Она почти мгновенно отрубается, а я продолжаю глазеть в потолок. Тот случай, когда настолько измотана, что даже отрубиться не получается. Хочу проснуться с утра, а всё как раньше. Улыбка горькая растягивает губы, боль в нижней напоминает о реальности. На самом деле, думаю, если Тим ударит меня по-настоящему, он просто снесёт пол лица. До сих пор помню первую попытку, перехваченную Аристархом. Но всё же ударил, это настолько сверх, как и видеть обращение в существо, которого якобы, я знаю, не существует.

Если уж на то пошло, я должна знать больше, и усыпить бдительность не только Тима. Притаскиваю с кухни телефон, залезаю под одеяло, укрываю подругу, в комнате прохладно, к утру задубеет. Дрожу нещадно от одной мысли, в горле пустыня образовалась, ещё и саднит. Пальцы крючит от холода, телефон трясётся вместе с руками. Казалось бы выплаканные все, слёзы набегают.

"Как ты, родная?"

Перечитываю раз за разом, застревают буквы в мозгах, выжигая шрам. Ищу, банально, повод выйти на связь? Удар, ещё удар, надрывно, появляется надпись онлайн. Обезумевши сжимаю бедный мобильный, ледяные ладони вспотели. Час ночи, где он сейчас... Дома, в постели с ней. Ёрзаю, приподнимая подушку выше к изголовью, трясёт нещадно, сжимаю зубы.

Набирает...

Вся жизнедеятельность организма замирает на эти секунды. Появляется сообщение:

"Не молчи."

Жар, дикий, необузданный, разбегается от лица и по всему телу, сердце надрывается, пульс глушит, так же перетряхивает, но уже горю вся. Уйти, спрятаться, отключить, исчезнуть. А сама пишу, удаляю и заново, исправляю много. Ждёт. Я словно слышу шумное дыхание, пристальный взгляд... Схожу с ума, безумие лечить пора.

"Я хочу понимать, кто вы и что вы."

Нажимаю отправить, колотит, зажмуриваюсь, пытаюсь унять, укрываюсь усердно, сама сгораю заживо. Низ живота сводит спазмами, не болезненными, странными, тягучими, заставляют замирать, делать более частые вдохи.

"Фото, в обмен на информацию."

Прилетает почти сразу.

Часто моргаю, откинув голову смотрю в потолок. Какое ещё фото?

"Кинь мордашку."

Читаю, тяжело сглотнув. Брови сползаются к переносице. Я человек, у меня лицо, мордашки пусть тебе зверюшки присылают.

"Сиськи не прислать?"

Разинув рот глазею, отправила, я отправила.

"Тоже можно."

Перетряхнуло новой порцией. Иди знаешь куда, юморист хренов. Пусть барби твоя демонстрирует и мордашки и грудь, она любит это делать, в отличие от меня.

Сворачиваю приложение, телефон под подушку. Дурацкая привычка выработалась, он виноват. Раньше всегда бросала, где попало, потом искала. С ним связалась и прячу, да к себе поближе. Чувствую вибрацию, разбегается по всей постели. Мы ещё и в нашу с Тимом спальню припёрлись. По самый нос окапываюсь в одеяло и как обычно терплю. Остыть, остыть Юля, холодный разум, выспаться, отдохнуть, вернуть контроль и только тогда совершать поступки. Даже, если Аристарх дохнет по мне, как я по нему, не допускаю мысли быть с ним. Он женат. Этим всё сказано. Из грязи пора выбираться, собирать себя по кусочкам, учиться жить заново, отмыться наконец, если получится. Вынести уроки... Дёргаюсь от очередной вибрации и дура улыбаюсь, хоть чего-то хапнула. Есть контакт, причина микродозы счастья.

Просыпаюсь от того, чего не должно быть в квартире, где я живу, женский голос. Распахнув глаза, обвожу комнату взглядом. Дома... Боги, пощадите... Откинув одеяло, слетаю с кровати и несусь, ковыляю скорее, одна нога сильно затекла. Как можно быть такой наивной. Тим конечно вернулся, он не исчез, и не ушёл из собственного дома. Врезаюсь в проём на кухне. Ольга чуть чашку не роняет, вздрагивает от неожиданности. Тим разворачивается и говорит:

- Всё нормально, - а взгляд повторяет мне заученное: помни каждое слово.

Помню, каждое, ежесекундно. Сердце бьётся в горле, слабость окатывает, ноги подкашиваются. Сползаю по стене на пол и прижав ладонь к груди выдыхаю. Тим подскочил, поднимает, усаживает на стул, сам передо мной на корточках.

- Опять плохо стало, - взволнованно звучит, не спрашивает, утверждает.

Рот разиваю ответить, а звука ни одного произнести не получается. Мельком замечаю чистый пол, отсутствие стёкол. Ещё одно осознание глушит: телефон остался в спальне под подушкой, а там сообщения от Аристарха. Уснула, так и не стала читать, бросило в жар. Тим наблюдает, глаза жгут, пытает не прикоснувшись.

- О чём я и говорю. Как старая развалюха, посмотри на неё, Тим.

Муж стиснул челюсти, продолжая меня гипнотизировать. Чувствует ненормальные реакции, не только страх, но и жаркий мандраж. Спокойно, Юля... Перевожу взгляд на подругу, невозмутимо пьёт кофе. Макияж цел совершенно, будто не она спала рядом со мной в отрубе.

- Так что как хочешь. Будет ходить на массаж, гулять на свежем воздухе. Хватит её держать взаперти.

- Да и не держу. Вольна делать... - запнулся. - Многое.

- Съезжу домой, запишу нас в салон и заеду за Юлей, примерно после обеда, - поставила Ольга чашку на стол.

Прихватив сумку направилась в прихожую. Тим поплелся следом, провожает, закрывает дверь. Считаю шаги, жду расправы.

- Вольна делать многое. Но, помни каждое слово, Юля.

- Помню, - на автомате.

Хватаю его за руку, вскакивая на ноги.

- Тим, я прошу тебя, отпусти меня... - обрываю дальнейшую мольбу под тяжёлым взглядом.

Отпускаю рукав рубашки, отступаю. Грудь тяжело вздымается.

- К Аристарху побежишь?

- С какого перепугу, - тороплюсь с ответом. - Сдалась я ему, - зачем-то добавляю.

Глаза Тима вспыхивают опасно. Пячусь, плюхаюсь на стул.

- Так же как и он тебе, - бросает резко.

Забирает со стола свою кружку и отходит к окну, повернувшись ко мне спиной. С виду спокоен, но я вижу неестественно расправленные плечи, чуть подрагивающие руки. Провальная попытка, что на меня нашло... "как и он тебе..." Вертятся, крутятся слова, до головокружения доводят. Прикрываю глаза и резко распахиваю.

- С этого дня начинаешь нормально есть, принимать успокоительное, дышать свежим воздухом, гулять с подругой, таскаться по магазинам.

- Может ещё работать, - вылетает само.

- Забудь, работать тебе больше не светит. Скучно, так можем студию какую открыть, салон... Чем там бабы занимаются?

- Не знаю. Оружием торгуют наверное.

- Юмор так и прёт смотрю, значит оживаешь.

Грубо, цинично всё звучит из его уст, даже не удостоил взглядом. Тим знает, что я люблю Аристарха. Пронзает словно молния мысль, проходит через сердце и разлетается искрами внизу живота, бежит по венам теплом. Теперь и я знаю, то что происходит между нами, именно оно, то самое, которое должно быть прекрасным, упоительным. Должно быть, но не есть.