Его братец всегда звонит в нужный момент, именно, когда мы вместе. Чувствует что ли... Прикрываю глаза на несколько секунд задерживаю дыхание и отпускаю мысль. Углубляться нецелесообразно, все знаем к чему это приводит. К краху. Повторения, мать учения.
Юля, Аристарх и крах синонимы.
Вскидываю взгляд на Тима. А что он на самом деле теперь ко мне чувствует, любил же. Теперь? Или еще любит. При каждом удобном случае пытается быть ближе, чувствую это, замечаю. Не может ненавидеть, должен, да не может. Тоскует по прежней Юле, желает не смотря на вечную замученность и все же не трогает. Его жена, но прикасаться нельзя. Мир совсем рехнулся, большего бреда я не встречала. Брезгует, боится... Что?!
Мама встречает, обнимает меня крепко, настолько, что начинаю переживать. Позже, когда спрашиваю, смутившись, отвечает.
- Душа болит за тебя, места не нахожу.
И я мам, и я мечусь, покоя для меня нигде нет, души тоже нет, не чувствую больше ее. Пустота звенящая внутри. Тоска черная сожрала, после него внутри лишь пустошь, пепел. Ожидала иного? Глупо, изначально понимала - демон чистой воды. Демоны всегда душу забирают, как очередной трофей. А вот это больно...
Остаток дня пролетел как мгновение. Тим не приехал, обещание впустую, и даже не звонил. Интересно, он надеется я продолжу быть идеально послушной? Исполню наказ ни шагу из дома. Так и сделаю или все же будет попытка... Возле нашего забора стоит машина, мгновенно сообщат о непослушании. Вот как значит... А сама то рисковать жизнью готова? Ответа нет, дышу, много и часто, значит живет где-то там надежда.
Время тикает, возможность тает на глазах, мне нужен чужой телефон. Само в руки идет, соседка к нам в гости заглядывает, чаем побаловаться и бросает допотопную трубку на столе, я без раздумий вцепляюсь. Пальцы дрожат сумасшедше, набираю не с первого раза и стоит раздаться гудкам длинным, начинаю сомневаться. Что я скажу?! Раздраженный ответ прилетает не сразу, жду до последнего, другого шанса может не быть вообще.
- Говорите, - рявкает на мое молчание Грачёв. - Дибилы...
- Юлия Морено вас беспокоит, нам надо встретиться, - выпаливаю запыханно.
Более разумного ничего в голову не пришло с перепугу. Сердце с такой силой долбится о грудную клетку, что ладонь прижимаю, удержать пытаюсь.
Наступает тишина и быстрые звуки шагов.
- Я не могу долго разговаривать, взяла чужой телефон.
- Юля, дай секунду, сообразить... Завтра, возле почтового отделения заберет тебя машина, номер семь восемь семь, в два дня, - сбрасывает звонок.
Выдыхаю через рот и при звукеф голосов кладу телефон где и взяла. Опомнившись хватаю, стереть номер удается не сразу. Успеваю положить за мгновение до появления мамы и соседки. Спешу вон с глаз на второй этаж. Теперь есть большое но! Как я выберусь незамеченной. А еще осознание приходит, бьет по вискам шумом крови. Грачев знает, где я нахожусь. Иммунитет на все это уже должен быть, почему-то нет. У всех под прицелом! Хочется забиться в угол, схватиться за голову и визжать пока все из меня не выйдет. А если я совершаю ошибку? Разьяренное лицо Аристарха помню в мельчайших подробностях, когда Ольге грозил шею свернуть. Тогда я была уверена не блефует, урок доносит таким способом. Потом казалось, что мог вполне блефовать и в тоже время я лично видела, как он хладнокровно убивал, мучил. Что думать не знаю.
Время давно за полночь, звенящую тишину нарушают уверенные шаги, они приближаются ко мне. Голова кружиться начинает, веки тяжелые, сами собой опускаются. Ощущаю как продавливается постель под его весом, теплые ладони ложатся на плечи, одновременно носом ведет от уха и к челюсти, потом обратно, вдыхая с меня родной аромат.
- Сладкая моя, - сжимает крепче.
От близости перехватывает дыхание. Арис...
Вздрагиваю целиком, подскакиваю на постели. Одна... Совершенно съехала, не раздевшись уснула, укрылась покрывалом. То ли сон, то ли не сон, мурашками вся покрываюсь, аж волосы на голове шевелятся. Больше так и не смогла глаз сомкнуть, чуть прикрываю и проваливаюсь в неизвестность, всегда там он. Безумие, мне действительно психиатр давно нужен.
Утро начинается с того, что мама сажает меня принудительно завтракать и заводит разговор.
- Юля, пока отца нет, я хочу с тобой поговорить. Расскажи, что происходит. Я вижу у вас с Тимом разлад. Вы так и не помирились?
- Нет мам, не помирились. И уже не помиримся.
Мне так хочется все рассказать, нельзя, нельзя, нельзя... Но я могу больше не вернуться сюда никогда. На волне рассказываю родному человеку, как на самом деле, опуская тайную жизнь и существование оборотных.
- Юля... - сокрушается мама. - Закружила голову тебе красивая жизнь, мужики красивые... Юля...
Не может поверить, принять, я же Юлечка- умничка, хорошая девочка Юля. Не могу увязнуть в грязи. А я по уши, по темечко, не вылезу.
Мама с такой жалостью на меня смотрит, что дыхание спирает, сердце сжимается. Казалось бы, пережитые терзания забыты, переварены, а нет... Живы, свежаком маячат, яркие, уничтожающие.
- Только бы отец не узнал, - зажимает рот ладонью в ужасе.
А я продолжаю мысленно за нее. Никто не должен узнать, иначе... Что будет... Позор всей семье, тут в округе каждый знает, Юлечка идеал. Умница-красавица, отличница-прилежница. Омерзения от самой себя настигает. Дрожью разбивает мышцы задубевшие, внутренности крошатся болезненно. Тем более, я должна исчезнуть, желательно навсегда.
Часто закрываю глаза, абстрагируюсь, по новой принимаю и принимаю, да все никак. Ощущения отвратные, настолько, что хочется уехать срочно. Давят стены, взгляды, в атмосфере летает смесь поганая, травит, чистого воздуха нет. Из окна наверху гипнотизирую черный внедорожник. Время идет, я должна быть в назначенное время, в нужном месте. Как я попаду, неизвестно.
Одеваюсь все же, упускать шанс получить информацию, а возможно и спастись, непростительно. Потом сама себя сгрызу раздумиями, вдруг получилось бы. У всего есть срок годности и однажды моя тяга к Молчанову умрет, забудется, при условии, что он будет далеко от меня. Верю - надежда дает силы, помогает не сдаваться. Мама, с разговора нашего, на кухне в тишине, что делает не знаю. Я так же пока не готова встретиться лицом к лицу с ее разочарованием. На бетоне спускаюсь, накидываю куртку, обуваюсь, ни звука в мой адрес. Покидаю дом, шагов не чувствую, плана нет, импровизация полная. За спиной хлопает громко калитка, вздрагиваю теперь от любого резкого звука.
Машины нет!
Вот только была, теперь место пустует, как и вся улица. То горела, в адовом котле кипела, теперь холодом обдало, знобит, инеем окутывает. Ухожу ни кем не остановленная, ищу малейшие признаки наблюдения, неужто сняли охрану.
Почтовое отделение в пяти минутах хотьбы, мыслей и воспоминаний пронеслось как в последний раз, миллион. Встречи, взгляды, слова, предупреждение Молчанова маячит, бьется внутри. Он странным образом пробрался к моему доверию, не должна, а верю. Вернись в реальность, Юля, спустись на землю, эти наши переплетения рук ничего не значат. Все выворачивает в свою угоду, по своим целям метит, верить нельзя. Грачёв по-другую сторону баррикад, и только поэтому были сказаны слова, которые сейчас жути нагоняют. А если ошибаюсь... Вполне возможно меня выманят и убьют.
На этой ноте упираюсь глазами в номер желтого такси.
Семь восемь семь.
Такси для маскировки? Букв в номере никто не озвучил, совпадения вполне могут быть. Начинаю сомневаться и все же подхожу и сажусь, сразу срывается с места. На приборной панели вижу время, четырнадцать пятнадцать. Сердце надрывается, дышать сложно становится, паника накрывает.
Справлюсь... Я смогу...
Прикрываю глаза, слежу за дыханием, распахиваю широко и сосредоточенно рассматриваю водителя. Сижу так, что в зеркало могу только часть лица видеть, не запомню. Черная толстовка с капюшоном, надетым на голову, скрывает подробности. Одно ясно, худощав, небольшого роста, почти женские кисти рук, расслаблен, несется, но не нервничает совершенно. Каждое действие размеренное, уверенное, четкое, взгляда от дороги не отрывает, строго соблюдает правила, до мелочей. Он водитель профи, ни одного лишнего движения.
