По пробуждению сразу в телефон, а там сообщение, которого так ждала последние дни.

"Как ты, родная?"

Не могу сдержать улыбки, рвётся из меня. Мой.

"Только проснулась."

Отправляю и выдыхаю от спазмов в груди. Когда я думала, что любила Тима, даже не представляла, как это на самом деле. Любила, да как-то не так... Сложно объяснить самой себе, и уж никогда кому-то другому. Раздирает меня постоянно от эмоций, нежности, безумной ревности, трепета. Арис, слышишь, я люблю тебя!

Из окна бьет солнце по глазам, зажмуриваюсь, улыбка дурная растягивает губы. Он мой, теперь точно мой. Подношу телефон к лицу, реакция на очередное уведомление. Моргнув пару раз, лишь тогда возвращаюсь на землю грешную и мигом в болото мордой кунают.

"Развод ты не получишь."

Тим...

Я вроде ничего не писала, не звонила с того раза. Решила не пытаться договариваться. Хочет он или нет, нас разведут. Пусть не сразу, оснований нет задерживать в никому ненужных отношениях. С одной стороны можно Ариса попросить о помощи, с другой я сама должна. Помнится как Аристарх настаивал на разводе, шантажировал. Или скорее приказывал, что я должна делать. Подать на развод, собрать вещи и уйти от Тима.

По квартире после его ухода пахнет кофе. Замечая места, где пришлось сделать замены или внести изменения, стараюсь не думать о причинах побудивших к ремонту. Бреду в кухню, столбом замираю, на столе кружка, тарелка рядом - булочки с медом. Сглатываю тяжело, между, роза красная, не на стебле, сорванный бутон. Огромная, бархатная наверное на ощупь, заставляющая сжаться грудную клетку неведомой силой.

Добивать Аристарх умеет по-разному, вот он один из тех случаев, когда метко и наповал. Крадусь ближе, кофе со сливками, трогаю кружку, холодная. Рано ушел, торопился и все же успел обозначить позицию. В его семье так не принято, он говорит поступками, доносит мне. Я слышу, родной, правда слышу, но и вслух хочу. Все же понимаю, ломать нельзя, как Арис меня, наберусь терпения. Когда-то я упорно шла к своим целям и поэтому одну за одной достигала. Надо поверить, что на самом деле я все та же Юля.

Я серьезно? Ломать Аристарха Молчанова, зажмурившись, улыбаюсь. Наивная дурочка. Осторожно касаясь нежных лепестков, поднимаю розу, по рукам бегут мурашки. Ну ты засранец, Аристарх Молчанов, паршивец, бьет по слабым местам, крепче опутывает прочной паутиной. Я его вчера, он меня сегодня. Один один, родной.

Мелодичная трель раздается, вздрагиваю и оборачиваюсь в страхе на входную дверь. Разве могут к Арису явиться гости? Пока раздумываю как поступить, нажимают на звонок повторно, более протяжно. Запрета открывать не было, наоборот всегда говорил здесь безопасно. Запахиваю халат, завязываю потуже, шагаю уверенно открывать. Максимум кто может быть - это Тим. Не посмеет притронуться. Разумнее прихватить телефон или вообще не открывать, но тот кто за дверью, знает, что здесь именно я.

Выдох, смелее, хорош прятаться. Повозившись с замком, распахиваю. На пороге встречает мрачная мина, во взгляде ничего человеческого - только холод и бездна, готовая поглотить меня за неугодность. Невольно отшатнулась назад, инстинктивно спрятав розу за спину.

Лучше бы это был Тим.

- Время обед, она в халатике разгуливает, - ядовитый тон режет по натянутым нервам.

Поздно опомнилась захлопнуть дверь, упираясь в нее ладонью, матушка Морено вплывает чинно внутрь. Разворачиваюсь за ней следом. Судя по-тому, как осматривает берлогу сынули младшего, она здесь впервые.

- Мдааа... Большего ты не заслуживаешь.

Продолжая прятать цветок за спину, держусь не наговорить гадостей, приятный до безумия на ощупь, греет пальцы и душу, сил придает. Дура, мне твой сын завтрак сделал. Не смотря на то, что привык к иному, в вашем театре так не принято. Может как раз наоборот надо вывалить на незванную гостью, истинное положение. Большего... А ты чего заслуживаешь, холодной постели во дворце?

Юля! Сама себя одергиваю. Куда тебя несет, тормози.

Пробегаясь глазами по кухне в очередной раз, Мария Валентиновна останавливается на мне.

- Значит так, милочка. Если Марго боится ослушаться мужа, то я не боюсь собственного сына. Ты одному мозг пудрила, теперь другому. Закрывать на это глаза не собираюсь. Не думай, что не кому вступиться за семью в которую ты влезла. Я не позволю запятнать имя Молчанова. Это моя семья...

- Клан имеете ввиду? - выдаю с усмешкой.

Во мне не перестает бурлить. Слово раздражающее - семья.

- Держи язык за зубами, когда я говорю, - змеей шипит.

- Не буду слушать ваши бредни, досвидания, Мария Валентиновна, - указываю рукой в сторону выхода.

- Будешь делать, что тебе скажут, ты же... - осматривает помещение. - Как и эти стены, временное прибежище, гостиница для ночевки по случаю.

Грамотно уколола, в свежую ранку.

- Вас наверное никогда не любили, раз понятие не имеете, что значат эти ночевки на самом деле, - пытаюсь выдавить улыбку.

Она заметно меняется в лице, поджимает губы накрашенные яркой помадой. У них с фифой один цвет в тренде походу.

- Что ты знаешь о любви? Расхорохорилась, - фыркает презренно.

- Ооо, будем значит мериться?

- Мы с тобой, Юля, ничего не будем. Тебе пора оставить в покое моих сыновей. Поверь, если ты не захочешь прислушаться, для тебя это плохо кончится.

- Достали ваши угрозы. Одна прибежала, теперь вторая. Вам не кажется, что разговоры надо вести как раз с Аристархом, а не со мной.

Мериемся взглядами, держу контроль из последних сил.

- Жаль, если ты не захотела меня услышать.

- Аналогично, жаль вас вообще в целом и вас и вашу Марго жаль. Всех мне жаль, только меня никому.

- А за что тебя жалеть? - спрашивает надменно.

- Пошла вон! - рявкаю.

Мысли путаются, меня несет, достойного сдержанного ответа не выходит.

- Кто ты такая, чтобы меня выгонять? - ставит свою брендовую сумку на стол.

Понимаю, опыта у нее валом общаться с любовницами мужа, за столько то лет.

- Хозяйка выискалась, - смеется мерзко, задевая конечно.

Обнаруживаю цветок, вытащив из-за спины, он сразу привлекает ее внимание.

- Мария Валентиновна, может чаю?

- Откажусь, никто не знает, что ты туда сыпанешь.

Аа, вон на что намекает.

- Даже, если Марго убьет меня, это ничего не изменит. Появится другая, а потом еще и еще, вам ли не знать.

Изображаю равнодушие и потерю интереса к беседе, наливаю в стакан воды немного, опускаю туда розу и прошествовав мимо мамашки, ставлю на окно.

- К ужину останетесь? - оборачиваюсь к ней. - Арис будет только к ужину, раньше сказал не ждать. Нет, не останетесь, а жаль, он бы обрадовался.

- Подумай, Юля, если тебе нужны деньги, ты их получишь. И катись на все четыре.

Вздыхаю картинно, качаю головой, что взять, глупая женщина.

- Вы то угрожаете, то денег предлагаете, уж определитесь.

- Выгоднее взять денег и жить припеваючи, чем быть похороненной.

Холодок бежит конечно вдоль позвонков, насколько зловеще произносит.

- Арис докажет и вашей Марго...

От взгляда пробирающего, обрываюсь, застываю, дышать перестаю, безумная мысль осеняет. Из головы напрочь все вылетает. Да не может быть...

Усмехнувшись, мамашка хватает сумку и шествует на выход.

- Еще увидимся, - бросает. - Наверное.

Ощущение неприятное осталось, словно мы друг друга поняли. Вроде разговор повис, как на паузе, а внутри я знаю, мы договорили.

Мне никто не поверит.

Оля в беде!

Куда бежать, кому звонить сначала не могу решить. Мечусь по квартире зверем в клетке. Умывшись холодной водой, пытаюсь усмирить панику. Поговорить с обоими. Олю я обязана предупредить о надвигающейся опасности. У нас за осень много чего произошло и мамашка ни разу не приехала, а тут явилась собственной персоной. Почему, дурак и тот поймет причины сподвигшие выбраться из своего музея. Эдуард Петрович цветет, искрит как юнец и домой только на выходные ездит. Уж не знаю по-какому графику встречался с предыдущей пассией, таковая точно была, судя по рассказам, с Олей же видится максимально часто.