Неприятный осадок остается, единственное послевкусие от близости - горечь. Не упоминаю важное, я согрета, не дрожу совершенно, будто даже спокойнее стала. То чего просила, получила. Произошедшее смазанная картинка, не четкая, яркие лишь ощущения, эмоции, остального в подробностях не вспомню.

Добираемся к дому родителей нереально долго, будто кругами петляем, в гнетущей тишине. Желания двулики, и остаться и вцепиться, ударить, броситься целовать.

Не таясь, Молчанов тормозит возле калитки, за челюсти сжимает лицо, тянет к себе, прихватывает осторожно искусанные, зацелованные губы.

- Не смей больше и шагу без разрешения.

Целует еще несколько раз кратко, влажно, словно оторваться не может, прекратить насыщаться моим вкусом.

- Иди, - отправляет, а сам переплетает пальцы, удерживает, перекрывая кислород.

Не это ли любовь - хочется сказать, хотя бы про себя. Новый приступ головокружения, пережидаю и высвобождаю свою ладонь. Не сразу отпускает, ярко ощущаю разорванный контакт, потерю. Я не хочу уходить! Задерживаю на нем взгляд на пару секунд и покидаю "БМВ". Стража на месте, потом подумаю, почему их не было, когда уходила. В спину смотрит пока не исчезну, не отпускает, а я ухожу. Слышу, как срывается железный монстр с места.

Что наделала, Юля... Нашла повод дать слабину. Поддалась. Трофей получен, сама полезла - подкидываю в топку дров.

Не это ли любовь...

Заевшая пластинка, фраза глушит, звуки окружающего не распознаю, кровь шумит в ушах. Шаги твердые, уверенные, чего нет внутри, тает, на песчинки распадается решение, как и остатки поганой жизни.

Откат накрыл как только оказалась за дверью родительского дома, разулась и сползла к полу навстречу. Сорвалась в истерику, не думая кто услышит или увидит. В голос на полную ревела так, что легкие болеть начали.

- Юля, ты с ним была, с ним?! - пытает мама истерично.

- С ним! С ним! С Аристархом Молчановым я была! - кричу аналогичным тоном.

В какой-то момент резко замолкаю, размазывая влагу по лицу, выдыхаю шумно. Хватит! Поднимаюсь и иду в ванную. Вещи в стирку все до мелочей, меня в мойку от и до. Оттираю с себя отпечатки Молчанова, губ, пальцев, зубов... Сердце ускоряется, а я спокойна. Если это единственный путь, так тому и быть значит. Болит в солнечном сплетениии, ноет, тянет, жжет, душу наизнанку неведомая сила выворачивает и он перед глазами, хоть открой, хоть закрой, вкус во рту, словно вот была рядом запах вдыхаю, заполняюсь им до отказа. Я и правда заполнена им под завязку. Для полноценной жизни мне нужен демон Арис. Воспряла, энергия плещет, поднимает волны казалось умершие вовсе. Он мой источник, без него погибну, вяну, дряхлею, мерзну, но и с ним погибну, Аристарх женат и он оборотень. А думала ли я об этом когда просила согреть? Нет, ни разу, дико хотела быть одним целым и плевать кто он. Было даже мгновение, хотела ему все рассказать.

Отмыв себя, звоню Тиму и требую забрать. Стены давят, упрекают за проступки, невыносимо здесь находиться. Я теперь другой человек и мне нет места среди нормальных, слишком грязная. Мама делала попытки поговорить, образумить, да как объяснить, что слишком поздно. Тим не заходит, даже из машины не вылезает, звонок, короткое я на месте и ожидание.

Бросив вещи, сажусь назад.

- Пересядь, - требует.

Интуиция шепчет, не перечить. Он знает...

- Я здесь хочу, - пульс частит, мурашками кожа идет.

- Сказал пересядь, - цедит сквозь зубы.

Как только это делаю, нападает образно говоря.

- Охренела, ты Юля вконец, бесстрашная стала?! Мы корячимся спасая твою бесполезную шкуру, а ты что делаешь?

Понимаю лучше молчать, я не должна наколять, ищу выходы, а их нет. Не того помошника выбрали охотники, я во всем бесполезна.

- Ты смотрю вымылась, а вот от Ариса несет тобой за версту. Поверь, родная, у него не было времени переодеться и вымыться. Он пропитан твоей похотью...

Родная...

Намеренно использует это слово, неужели Аристарх при нем так меня называет.

Прилетает по лицу наотмашь в момент, когда хотела повернуться к нему. По инерции хватаюсь за щеку, зажмуриваюсь и жду дальнейшей расправы, застыв бетонной статуей. Разом все из головы вылетело, не вспомню теперь, что сказать хотела.

- Тим... - рвется из меня, хотя что пытаюсь донести и сама не знаю.

- Заткни рот, или я клянусь, убью тебя.

- За что?

Он поражен, аж задыхается. А я улыбаюсь сквозь слезы, и делюсь.

- Поверь, я пыталась, не выходит, меня тянет к нему, мне холодно без него, - а истерика-то оказывается не утихла, притаилась, визжу почти, срывая связки.

Да пристрелите вы уже меня, с бешеной собакой именно так и поступают. Нет, наблюдают, как прогрессирует вирус, каким углом вылезает, анализируют. Мерзость чувствовать себя загнанной зверушкой. Цена моей свободы - жизнь демона.

Как я это сделаю?! Убить Ариса моими руками. Не называй его так! Приказываю себе, сама произношу упрямо. Мороз по коже бежит от атмосферы, Тим промолчал, каждый из нас борется сам с собой. В который раз замечаю как мы похожи. Разница лишь в том, что я смирилась, вскрыта, а Тим до сих пор барахтается, изображает лучшего и любимого. Разве не видит, я на дно тащу его.

Резкие тормоза, шум вокруг нас, другие участники движения возмущены. Что я делаю, кому душу изливаю, рехнулась.

- Я просила отпустить...

- Пошла вон! - рявкает так, что в ушах звенит.

Мгновенно слушаюсь и только хлопаю дверью, отъезжает, а возле меня останавливается внедорожник, который дежурил охраняя.

Я ведь совершенно не знаю чем сейчас муж занимается, по большей части вообще отсутствует, зверушкой домашней и неверной обитаю. Каша в мыслях вязкая и нет понятия как дальше. Они не оставляют мне выбора.

Переступив порог тюрьмы своей, бывшей когда-то нашим с Тимом гнёздышком, получаю сообщение.

"Как ты родная, глупая, моя?"

Знает что ли. Прижимаю ладонь к щеке, до сих пор горит огнем, словно припухшая. Плакать не буду, смогу... Во всем виновата сама.

Мне настолько тяжело быть без него и вдвое хуже держать контакт с ним. Долго молчал, а теперь я стерла выдержку с лица земли. Знаю, как и я не может, все, сорвали границы.

Грачев настоятельно рекомендовал не отказываться от общения с Аристархом. Ясное дело зачем...

Я дала согласие, обязана попробовать вырваться. Уговариваю хотя бы пытаться идти к цели. Но они должны понимать, я не смогу убить Молчанова. Не то что исполнить, думать смешно об этом. Какой из меня убийца оборотных?

"Твоя ли?"

Отправляю ответ, намеренная провокация. Кладу телефон с грохотом возле зеркала и упираясь ладонями в столешницу туалетного столика. Рассматриваю себя, поспать, поесть и будет гораздо лучше. С одной стороны я сегодня прощалась с ним, с другой фиксировала слабые места и скажу вам, Арис у меня на крючке, как и я у него. Значит повоююем, терять то нечего.

Оповещение режет по нервам, будем надеяться Тим не убьет меня раньше, чем я вырвусь на свободу.

Смотрю в окно на машину мужа, подъехал минут пять как уже и остается в ней. Сердце ускоренно стучит, просится наружу. Звук на телефоне выключен, ключ установлен, страхуюсь. У меня там переписки откровенные с Молчановым, если Тим увидит, мне конец. Хотя... Для него теперь не секрет.

Не являлся домой сутки и сейчас видимо не готов. Дыхание сбивается под ноль, бампер к бамперу в упор паркуется БМВ. Братья одновременно выбираются наружу, Аристарх закуривает отточенными движениями, Тим поднимает лицо к нашим окнам, переговариваются. Меня не увидят за органзой, темнеть только начинает, свет не включен или я недооцениваю возможности монстров.

Вдвоем идут к подъезду, сглатываю часто, ком эмоций застрял в горле, и никак. Отворачиваюсь от окна и обхватив плечи смотрю в сторону прихожей. Первое - это после долгой и горячей переписки я сейчас столкнусь с ним в присутствии Тима, второе - муж не был дома с момента очередной ссоры, и пощечины. Зачем идут вдвоем - это третье и самое страшное. Пока я в молчании истерю, они поднимаются, слышу как отрывается входная дверь, заходят, разуваются, щелкает кнопка, загорается свет. Первым передо мной показывается Тим. Небритый, хмурый, сильно не свежий. Глаза красные, воспаленные - он пил. Стараюсь не кинуться взглядом ко-второму брату, держусь и не выходит. Облизнув пересохшие губы, в очередной раз сглатываю, в жар бросает всю, дрожь внутренняя содрогает сердце, легкие, желудок, начинает аж тошнить. Я мазнув по нему взглядом увожу на Тима глаза. Отодвинув стул, садится и в упор на меня пялится. Аристарх остается стоять, подпирая плечом стену. Холодом режет мне кожу, льдины вместо глаз, хищно прищурены, губы капризно сжаты. Воспоминания как я их кусала преследуют, прекратить же смотреть не могу. Не могу! Я не могу! Магнитом притягивает оборотный гад к своей привлекательной персоне. Тоска по нему жрала заживо, мучила во сне, и наяву по пробуждению.