- А было что? - не унимаюсь, упрямо желаю убедиться.

- Поцарапали, - произносит и ловит волну холодную вдоль позвоночника.

Впечатывает в себя, выказывает потребность возбуждением ощутимым, дает уверенность, прогоняет страхи.

- Юля, моя Юля, я ж тебя беречь пытаюсь, зачем ты в это лезешь? - в самое ухо шепчет, словно боится, что нас услышат.

- Я не знаю что лучше, знать или не знать.

- Тебе лучше не знать, - разворачивает к себе, обжигает взглядом, намеренно медлит.

Мы оба уверены в том чего хотим и что будет.

Одной пятерней затылок обхватывает, запустив пальцы в волосы. Вроде мелочь, а бурю поднимает основательную, до дрожи предвкушения. Другой ладонью несильно сжимает, расположив на горле, кончиками пальцев касается сомкнутых с силой челюстей.

- Юля обещала рассказать как скучала и чего хочет, - напоминает, голос его ниже, чем обычно по тональности.

Непослушными пальцами берусь растегивать пуговицы на рубашке. Арис же при этом не отпускает, свободы не дает, продолжает фиксировать. Я должна смотреть исключительно на него, прямо в глаза. Тогда хищник не бросится. Приходит дурь какая на ум.

Выдергиваю из брюк рубашку, развожу полы и медленно опускаю холодные ладони на пышущую жаром широкую грудную клетку. У самой вокруг сердца, будто тесно становится, скованно в движении, бьётся рывками.

- Ты переврал.

Скупо улыбается, уменьшает дистанцию между лицами, склонившись.

- Скорее схитрил.

Не знаю потяну ли я это все. Однако правда, выбора то нет, вполне может потому, что и не должно быть. И пришло время по-настоящему биться за то, что мне необходимо.

- У меня нет слов описать как я скучаю. Мне холодно без тебя, исчезаю, если не вижу. Мало слышать, постоянно нужен...

Чмокает в губы, разрядом пронзает меня.

- Замолчи, - приказывает.

Я непослушна, заканчиваю про себя. Необходим не меньше воздуха. Наслаждайся, родной, победой. Сдаюсь на волю победителя. Тянет к себе, не ослабив хватки, губы мои своими обхватывает и только языком толкается в рот, как взрывается его мобильный стандартным звонком. Вздрагиваем оба, разорвав требуемый всем нутром контакт. Вцепляюсь ему в плечи, мелодия не смолкает, притягиваю его к себе, обняв за шею. Арис, пожалуйста, не сейчас. Ты не можешь сейчас уехать. Не можешь бросить меня прямо сейчас. От волнения голос неподвластен, упрашиваю без слов, молю на каком-то неведомом уровне.

- Юль... - перехватывает мне запястья, отрывая от себя.

- Сейчас нужен, мне нужен, - с дрожью выдавливаю.

Боги, что творю! Не первый раз подобные звонки приводят к тому, что он срочно срывается.

- Ты мне нужен.

Если уйдет, нахрен хрупкое и новое между нами разнесу к чертям. Не будет тогда мира. Ничего не будет. Ставлю себе задачу невыполнимую, исход очевиден для обоих. Увы это его выбор.

Напряжен настолько, что мне чудится, будто разряды по его телу бегают, покалывают кожу в местах соприкосновения. Сердце ощутимо ударяет, оно меня глушит, потому, что крепко прижал прямо к нему щекой.

- Ты должна верить мне.

- Я верю тебе, - стараюсь ответить ровно.

Долбаный телефон не умолкает, раз за разом кто-то настойчиво прорывается сквозь расстояние.

- Ты можешь сегодня выбрать меня? И я буду верить, - пошла на откровенность так давай, вскрывай карты до конца, пользуйся заодно положением.

Настраиваю себя, подбадриваю, больше всего боюсь проигрыша, грызть потом будем. Ничего не хочу знать, почему я должна думать о других, если обо мне никто и никогда, пусть хоть пол мира вымрет без него.

Вздох задерживает.

- Всегда тебя выбираю, куда дальше.

Отталкиваюсь, в глаза смотреть хочу. Позволяет. Арис, скажи мне, упрашиваю буквально, опять мысленно. Вместо слов захватывает рывком губы, в рот проникает настойчиво. До слез пробирает и все же необходимо слышать. Нежным в этот раз не будет, Молчанов не любит, когда им манипулируют, вынуждают, накажет. Но и здесь я не сдаюсь, стремлюсь к покарению хищника. Неправильно, Юля, ласка нужна, покорность. Содрогаюсь от спазмов внутри, помню его таким, беспощадным и одновременно горячо милосердный.

Распинает на постели, обрывает дыхание, лишает поцелуев, предпочитая наблюдать что со мною происходит, чего добился проявляя истинную натуру брать. Глаза искрят всполохами желтыми, не скрывает, демонстрирует во всей красе суть свою, как и сижу желания обладать.

Не вылезаем из постели остаток дня, переплетаем пальцы, смотрим долго в глаза, целуемся до онемения губ. Банально наслаждаемся наготой друг друга, тщательно изучая казалось бы давно знакомое. Мало, слишком, доза мизерная, хочется наверстать, забыть о реальности.

На задворках разума притаилось пугливое ожидание, скоро уйдёт. Дом, супруга, работа, потом я последняя в списке. Он будто слышит мои страхи, крепко стискивает, зацеловывает. Низко, неправильно, шагаю через себя, но я не хочу биться в истерике и чего-то требовать, рушить, пусть и мнимую, идиллию, а хочется.

Уйдёт, буду с ума сходить, пусть, это будет позже. Начало самое, те встречи в гостинице были иными, необузданная страсть правила балом, сейчас другое, я знаю как обстоят дела на самом деле и мне страшно, больно отпускать. Если глубже окунуться, воспоминания до сих пор свежи, там прослеживается его боль отпускать меня к мужу. Тогда не понимала, теперь, как озарение.

Не хочу верить, будто отыгрывается.

Его скорые пять минут на душ дают мне возможность взять в руки скулящее нутро. Чего добилась? Наизнанку вывернулась и ничего не изменилось. Выиграла несколько часов. Неторопливо одевается, джинсы, футболка, наблюдаю не переставая восхищаться потрясающим телом в движении. Вопрос мелькает. Почему не классика? Наклоняется к моим губам, не можем оторваться, решить чей поцелуй будет последний. Я хочу, чтобы он остался, со мной, навсегда, с этого момента только со мной. Куснув за нижнюю губу, отстраняется, поднимается и выходит из спальни. Уткнувшись лицом в подушку, терплю как в груди всё переворачивается, невыносимо раздирает. К ней едет, в общий дом, возможно постель...

Услышав как звякнули ключи, вскакиваю и путаясь в простыне бегу, окончательно потеряв лицо, остатки гордости. Поднимает на меня глаза, уже открыв дверь. С разлёту обнимаю за талию, влетая в него, сердце Ариса бьётся быстро-быстро, дыхание сбивчивое.

- Ты мой, - рычу зло сквозь зубы. - Мой, - повторяю с нажимом, вкладывая в коротенькое слово всю себя, страдания, тоску, ревность.

Судя по-всему я достигла предела, больше сил нет это держать в себе.

Молчит, застыв каменным изваянием, секунды тянутся, ничего не происходит. Больше сказать нечего, проигравшая готова отпустить, тяну время, хватит жалкого зрелища, приказываю себе. Усилием воли разжимаю пальцы сплетенные у него на пояснице. Он в этот момент наоборот сжимает крепко в ответ, обхватив всю, аж дыхание перехватывает, всхлип рвется наружу.

- Твой.

Сминает губы жёстким поцелуем, захлопывает дверь и мигом расправляется с моим прикрывающим наготу элементом постели. Скидывает куртку, не отрываясь от губ, терзает меня так, что я готова реветь от переполняющих эмоций. Моя первая победа, не над женой, победа над ним, его сердцем. Мой демон сдается...

Надеюсь не рано радуюсь.

Утро началось с нежных поцелуев. Не открывая глаз, за шею, притянула к себе ближе, крепко сжимая, ощущая, что одет уже. Молния от куртки царапает кожу руки. Отпускать не намерена, ну нет, Молчанов, не смей. Ты мой!

- Твой, - шепнул и еще раз поцеловал, плотно примкнув к моим губам.

Только после этого отпустила и спокойно позволила себе уплывать в сон. За долгую ночь оборотный демон разобрал меня на составляющие и снова собрал. Темные часы суток я провела в его крепких объятиях, сплетались воедино, дышали в такт, словно мы единый организм. Я не мерзла, таяла рядом, вдыхая с него, больше не одна.