Будто она поэтому...

- Зря, Оль, очень зря. Ты знаешь кто такой твой Эдик?

- Крупный бизнесмен... - замолкает растерянно. - Что не так, говори уже.

Не запрещал, да даже если. Плевать!

- Фамилию знаешь твоей крупной рыбы?

- Что-то... Ммм... Не помню, один раз мельком слышала. Он же ничего сам не делает, все через доверенное лицо.

- Оляаа, ты долбанулась головой, даже не знаешь с кем спишь, - стараюсь не повысить голос. Будь мы дома отчитала бы, наорала за безмозглость несвойственную. - Морено его фамилия, Морено Эдуард Петрович, - рычу сквозь зубы.

Меняется в лице, глаза огромными становятся. Пытается что-то сказать и замолкает.

- Нет, милая, он не однофамилец. Эдуард Петрович отец Тима и Аристарха.

- Боже... Боже... Юля, прости...

Зажмуривается, впечатав ладонь по лбу себе.

- Ты, ты как вот так вляпалась, не зная и не разузная о человеке. Оля как, чтобы ты незнамо с кем...

Развожу руками в шоке.

- Юль, не поверишь, как увидела первый раз, вспыхнула, такое испытала, словами не описать. Не знаю что со мной, я же никогда... - силится принять факт. - Господи...

Ее заметно потряхивает, не знает как принять, в голове явно перебирает все нюансы, сопоставляет.

- Юляаа... - скулит, слезы набегают. - Я не знаю, как я так. Вскружил голову. Он покупал квартиру для девки через доверенное лицо. Сам там никаким боком не светился, ни в документах, нигде. Вдруг перед сделкой захотел лично со мной встретиться, уверена он уже знал кто я.

Переводит дыхание, отбирает меню у меня, швыряет, бесполезно оно сейчас для нее. Знаю, что ищет, алкоголь, выпить требуется. Подав знак официанту, продолжает исповедь.

- Я так понимаю квартира пошла в отступные бывшей бабе. Конечно я уцепилась за него. Да и не только поэтому... Как увидела, жаром всю обдало, с головы до ног, пока разговаривали, я уже понимала хочу его. Спокойный, размеренный, уверенный в себе и в том чего хочет. А дальше... Щедрый, внимательный... - задумчиво проговаривает. - Я ему в первый же вечер дала и ни разу не пожалела. Залюбил тоже щедро, фору даст любому молодняку.

Со стоном прикрывает глаза.

- Много разболтала ему? - спрашиваю, зная ответ.

- Много. Думаешь он меня использовал?

- Нет, Оль, я знаю этот взгляд, ты ему нужна, запал. Но ничего хорошего от этого не жди. Ты знаешь кто они. Выдыхай, все нормально, мы в полном дерьме.

- Я тебе скажу, слаще этого дерьма в моей жизни ничего не было.

Уговорила в течении часу три бокала вина и ничего не съела, я же наоборот, от запаха алкоголя шарахнулась, замутило сразу, зато поздний обед пришелся кстати, буквально проглотила. От десерта отказалась, хоть и заказала.

Оля правда расстроена, понимает, верила, делилась, отдавалась, а он заведомо умалчивал, она не знает, что это меньшее из зол, и все же бьет подобное по внутренностям отменно. Точечно наносит ранки, истечь кровью запросто.

Обеим необходимо побыть в одиночестве. Расходимся, Оля на такси домой, я сама не знаю куда бреду. Просто вдоль улицы, вышла и пошла, словно знаю конечную станцию. Нет мыслей и переживай об ужине, Арис же... Я так устала от того, что я должна, обязана. Не хочу. Душа скулит за ним, молчит Молчанов, по коже мороз гуляет, как и под ней. Необходим для выживания, наркоманка без дозы, скоро ломать начнет по-страшному.

Останавливаюсь, через дорогу яркая вывеска клиники, на гламурном фасаде здания в пять этажей кричит о профильности. Становится тяжело дышать, легкие с трудом раскрываются. Я уже и не помню, когда были у меня месячные. Последний раз точно до знакомства с семейством мужа. Третий месяц как я варюсь, за какие грехи ясно, в котле адовом. Три месяца, а будто годы прошли, я замучена и усталая не меньше старушки девяностогодовалой. Длинноволосая девушка в белой шубке на распашку выходит из клиники, демонстрируя большой живот, обтянутый эластичной тканью модной шмотки. Садится в иномарку дорого бренда, прослеживаю как удаляется глазами, развернувшись за ней на сорок пять градусов и шарахаюсь большой фигуры почти за спиной.

Перед глазами пролетают ближайшие события, подробности покушений.

Арис...

Выдыхаю про себя, вслух ни звука.

- Что ты тут делаешь? - беру контроль над голосом.

Вскидывает левую бровь, недоумение выражает. Затягивается глубоко сигаретой, задерживает дыхание, будто с наслаждение пропитывается парами табака и выдыхает в сторону. Оценивает степень моей разбитости, держит дистанцию.

- Зайдем? - спрашивает после очередной затяжки и кивает в сторону клиники.

В горле пересыхает, мандраж усиливается, теперь не только мерзну.

- Зачем? - осторожно спрашиваю.

Хочу голос слышать, стискиваю пальцы в кулаки до судорог, обнять потребность глушу.

- Тебе хочется, - с промедлением отвечает, швырнув окурок.

Выдыхает, будто легкие от дыма освобождает. Раздумываю зачем-то, оборачиваюсь к вывеске, потом снова на него. Не нравится мне его настрой.

- Мне там делать нечего, - с дрожью убеждаю, сердце холодеет.

Умудриться купить срочно тест, ничего нормального в моем состоянии нет.

Спустя столько времени, наверное, тестом доказывать поздно. С другой стороны, успокаиваю себя, я сделала не один и все отрицательные. Снова скольжу глазами по названию, окнам, цепляюсь за вход. Дичайше страшно становится, аж дыхание перехватывает. Стоит только сказать, что со мной что-то не так и понесется. Клиника Озерских на всю жизнь запомнилась, я не хочу...

- Юль, иди ко мне, - тянет руки, предлагает обнять, сам с места не двигается.

Не отказываюсь, продрогшая, сокрушенная, робко приближаюсь, мне хочется с ним делиться переживаниями и страхами. Я молчу, себе врагом не могу быть, иллюзия, что он самый близкий мне из всех на земле, в любой момент может развеяться, растаять на глазах.

- Ужина не будет, - осведомляю о моем несовершенстве и проф непригодности, обнимая за талию под курткой.

Стон рвется из меня, он такой теплый... Прикрываю глаза, приникая щекой к груди, выдыхаю через рот от судороги по легким.

- Будет, - утверждает, обхватив крепко, выказывает силой как скучал, успокаивает.

Не буду, никоим образом не заставит задуматься над словами, делать выводы. Просто куплю еще один тест. Меня это не спасет. Если я не беременна... Боги... Страшно даже про себя произносить. То значит скоро буду, мы не предохраняемся. В кого я превратилась? Безответственное существо, живу на инстинктах, по большей части преобладает тот, что отвечает за выживание.

Пока ехали домой, почти всю дорогу держал за руку. Мы так мало разговариваем, можно сказать вообще не делаем этого. У нас постель и обмен короткими фразами с двойным смыслом. Я прекрасно помню как была с Тимом, смех, шутки, обсуждения дня рабочего.

- Мне тяжело с тобой, - вдруг озвучивает очередное откровение.

Их становится больше и больше.

Сердце срывается мигом, ускоряет ритм до бешеного.

- Проще относись ко всему, легче будет обоим. Мы не можем вот так постоянно кусаться, - чувствуется в нем новое для меня, интонация мягкая.

- Ты не понимаешь как мне тяжело, - с дрожью выдаю.

- Понимаю. Только по-другому не будет, прими, выбора все равно нет.

- Арис, мне плохо с тобой, очень плохо, я не тяну морально, - отвернувшись, прячу набежавшие слезы.

От кого, от него? Он слышит каждый шорох в твоем организме.

- Ты себя мучаешь и меня. Без меня хочешь быть?

Молнией вонзается вопрос, удерживаюсь не повернуться на него. В горле пульс бьется, перекрывая кислород. Несколько раз сглатываю.

- Не хочу, - честно отвечаю.

Вот и все, вот и поговорили, стоило подумать и вуаля, заказ исполнен. Иногда задумываюсь, а не читает ли он мысли. Это конечно было бы действительно из ряда фантастики. А перевоплощение в монстра не из той же оперы разве? Судорожный выдох срывается.

- Как ты узнал где я? - разворачиваюсь к нему с вопросом. - За мной следят?