Но затем начали появляться точки.

Сначала одна, затем ещё несколько, а потом целая бесконечная россыпь. Они мерцали, словно звёзды на ночном небе, разбросанные в хаотичном порядке. Однако хаос был лишь иллюзией — в глубине души я чувствовал, что между ними существует какая-то система, какая-то логика, которую я пока не понимал.

Я вглядывался в эти точки, и вдруг осознал: это не просто точки. Это лагеря.

Каждый из них — это отдельная версия «Совёнка», разбросанная в бесконечности. Я не знал, чем они отличались друг от друга, но чувствовал, что между ними есть что-то общее. Некоторые из них светились ярче, некоторые едва тлели, словно угасающие свечи. Были и те, что пульсировали тревожным красным светом, будто что-то в них шло не так.

Я попытался двинуться, но у меня не было тела. Или, вернее, тело было, но оно словно растворилось в этом пространстве. Я не чувствовал рук, ног, веса, но знал, что существую.

Тогда я попытался сосредоточиться на своей цели.

Юля.

Где она?

Если здесь лагеря связаны между собой, если я могу перемещаться, значит, должен быть способ найти её.

Я закрыл глаза — если это вообще имело смысл в таком месте — и снова сосредоточился.

Вспомнил её голос.

«Мурр, кто тут такой любопытный?»

Её взгляд.

Глубокий, проницательный, с лёгкой насмешкой.

Её тепло.

Я сосредоточился на этих воспоминаниях, на её присутствии. И вдруг почувствовал, как пространство вокруг меня начало сжиматься.

Темнота вокруг меня пульсировала, словно живая.

Я чувствовал, как пространство меняется, сжимается, словно меня засасывало всё глубже и глубже. Все лагерные точки, что я видел раньше, начали отдаляться, превращаясь в крошечные звёздочки где-то далеко позади.

Но одна из них...

Она была другой.

Я увидел её.

Огромную точку, чересчур яркую по сравнению с остальными. Она не мерцала, не меняла свой цвет, не угасала, как другие лагеря — она просто была. Огромная, массивная, всепоглощающая.

Я не знал, что это значит, но в груди холодом отозвалось странное предчувствие.

Центральный лагерь.

Это слово само всплыло в сознании.

Я не мог объяснить, почему назвал его так, но чувствовал, что оно правильное. Этот лагерь отличался от остальных. Возможно, он был источником? Или чем-то большим?

Но раздумывать дальше не было времени.

Внезапно, в самой гуще этой бесконечной темноты я увидел её.

Юля.

Она парила в воздухе, словно подвешенная невидимыми нитями. Её тело было неподвижно, глаза закрыты, а длинные волосы мягко колыхались, будто в невесомости.

Я замер.

Она выглядела хрупкой. Такой я её ещё не видел. Без привычной насмешливой улыбки, без игривого взгляда — просто лежащая в пустоте, словно застывшая между мирами.

— Юля! — окликнул я, но звук моего голоса поглотила тьма.

Я попытался приблизиться.

Мне казалось, что я не двигаюсь, но расстояние между нами сокращалось.

С каждым мгновением я ощущал её присутствие всё сильнее. Оно было... странным. Не таким, каким я его знал.

Я протянул руку.

— Юля! Проснись!

Ноль реакции.

Я не чувствовал её дыхания, её энергии, даже её ауры, которую раньше ощущал рядом. Она просто была, но при этом её как будто не было.

Что-то здесь не так.

Очень не так.

Я оглянулся. Центральная точка лагеря пульсировала позади, словно гигантское сердце этого места.

Я схватил её за руку.

Её кожа была холодной, почти ледяной, но я чувствовал — она жива. Просто где-то... далеко.

Я не мог оставить её здесь.

Сжав её пальцы, я сосредоточился.

Лагерь. Мой лагерь. Я должен туда вернуться.

Я закрыл глаза, представляя знакомые тропинки, столовую, площади. Я вызывал в памяти каждую мелочь, каждый запах, каждый звук, которым был наполнен этот мир.

Но пространство не поддавалось.

Оно держало нас, словно цепкие лапы чего-то неведомого впивались в моё сознание, не позволяя вырваться.

Я почувствовал, как мои мысли начали рассеиваться. Сознание угасало, медленно, но неотвратимо. Тьма обволакивала меня, словно бесконечный водоворот, засасывая глубже.

Нет! Я не могу позволить этому случиться!

Стиснув зубы, я обхватил Юлю обеими руками.

Я не знал, сколько у меня осталось сил, но вложил в этот рывок всё, что у меня было. Всё своё сознание. Всю свою волю.

Яркий всплеск боли пронзил голову, будто кто-то вырвал часть меня из этой реальности. Всё исчезло.

Тьма.

А затем—

Свет.

Ослепляющий, болезненный, настоящий.

Я почувствовал, как что-то твёрдое ударило в спину. Воздух со свистом вырвался из лёгких.

Асфальт.

Я был на асфальте.

Я попытался открыть глаза, но перед глазами плыли светлые пятна. Мир качался, будто я только что пережил падение с высоты.

Я жив.

Я здесь.

Я повернул голову в сторону и увидел её.

Юля.

Она лежала рядом, неподвижная, но уже не парящая в пустоте. Она здесь.

Мы вернулись.

Я вскочил с травы, сердце бешено колотилось в груди. Несколько секунд ушло на то, чтобы прийти в себя и вспомнить, что произошло. Затем я бросился к Юле. Она лежала рядом, мирно сопя, словно всё происходящее её не касалось. Лицо казалось спокойным, а грудь размеренно поднималась и опускалась. Она спала.

Облегчённо вздохнул. Значит, жива. Значит, я успел.

Но радость длилась недолго.

Осматриваясь, я ощутил, как внутри всё сжалось. Площадь перед памятником была охвачена огнём. В воздухе витал едкий запах гари, пламя пожирало деревья и кустарники, бросая на землю зловещие отблески. А главное — лагерь был окружён.

Окружён ими.

Ульянки. Их было слишком много. Сотни? Тысячи? Они заполнили всё пространство, их фигуры колыхались в мареве жара, застывшие в пугающем молчании. В глазах отражался огонь, но в этих взглядах не было ни эмоций, ни разума. Они просто стояли, словно выжидая чего-то.

Сердце сжалось в страхе.

Что теперь?

Я рефлекторно прижал Юлю ближе к себе, но в этот момент послышался голос, вырвавший меня из оцепенения.

— Хватит тупить! — резкий крик Совы прорезал гул пожара. — Хватай свою пилу и задержи их!

Я глубоко вздохнул, стараясь взять себя в руки. Всё ещё не верилось, что мне удалось вытащить её из того пространства. Юля здесь. Она в безопасности. Осталось разобраться с последним препятствием.

Я осторожно опустил её на землю, убедившись, что она лежит удобно. Теперь главное — закончить начатое.

Не теряя времени, я бросился к "Дружбе".

Пальцы дрожали от напряжения, но я быстро ухватился за рукоять и дёрнул стартер. Раздался сухой металлический звук, затем ещё один… и наконец, знакомый рёв бензопилы разорвал гул пожара.

Звук мощной машины эхом пронёсся над площадью, перекрывая даже треск огня и зловещее шипение окружавших нас существ.

В этот момент я краем глаза заметил Семёна.

Он отчаянно отбивался от Ульянок, размахивая лопатой, которая уже была испачкана кровью. Каждое его движение становилось медленнее, дыхание сбивалось. Он держался из последних сил.

А Сова…

Она не двинулась с места. Всё это время она сидела около памятника, сосредоточенно глядя куда-то в пустоту. Её губы едва заметно шевелились, словно она шептала что-то, но звук её слов терялся в грохоте бензопилы и рёве пламени.

Но мне было некогда выяснять, как именно она нас вытащит.

Я почувствовал, как на моём лице медленно появляется улыбка.

— В этот раз, всё будет иначе!

Сделал шаг вперёд. Затем ещё один.

И, наконец, бросился в гущу врагов.

Зубья пилы вошли в первое тело — звук рвущейся плоти смешался с механическим воем инструмента. Тёмная жидкость брызнула во все стороны, забрызгав мои руки и лицо.

Зомби-Ульянки один за другим падали под ударами пилы. Их искажённые, пустые лица больше не выражали эмоций. Они не кричали, не пытались защититься. Они просто шли вперёд, пока не встречались с вращающимся лезвием.