Кое как дошёл до старого лагеря. Всё было на своих местах, ни одна деталь не сдвинулась с привычного положения. Это место всегда казалось застылым во времени, словно оно было готово принять тебя снова, когда бы ты ни вернулся. После этого я спустился в бункер. Он, как и сам лагерь, хранил свою тишину и спокойствие. Это место станет моим укрытием, моим домом на оставшуюся часть смены. Я скинул портфель на стол и, не думая о лишнем, улёгся на кровать. Всё, что мне было нужно в этот момент, это немного сна. Надо было хоть как-то восстановить силы, ведь измотанность ощущалась слишком сильно.

Это была не физическая усталость, скорее больше устал морально. Чувствовалось, что на душе скрибут кошки и с этим поделать было нечего.

Спал я урывками, каждый раз просыпаясь от каких-то чуждых и непонятных ощущений. Мог бы снова уснуть, но что-то тянуло меня обратно в этот мучительный полусон. В конце концов, я окончательно проснулся от очередного кошмара, который, как и всегда, оставил на душе тяжёлое чувство беспокойства. С этим надо что-то делать. Я не хотел превращаться в ходячего зомби. Скоро меня просто сожрёт бессонница. Может быть, у Виолы есть что-то, что может помочь? Таблетки для сна или что-то подобное. Нужно спросить у неё, хотя я и знал, что она скорее всего будет смеяться, но что-то нужно делать.

Я сел на кровать и оглядел комнату. Здесь почти ничего не изменилось. Единственное, что бросалось в глаза, — это дверь, которую я снял с петель. В попытке спасти Шурика. Теперь в стене зиял большой проём, за которым темнело огромное пространство. Думалось, что где-то там, в темноте, может прятаться та самая девочка-кошка.

Да, это странная мысль, но она не покидала меня. Образ кошки… девушки-кошки как-то странно совмещалась с этим туманным ощущением, что что-то важное ускользает от меня. Вроде бы, всё в порядке, но всё-таки есть что-то… не то.

Плюнув на все эти беспокойные мысли, я решил сосредоточиться на чём-то более конкретном. Взял книги, которые забрал из библиотеки, и принялся читать. Но я не мог полностью сосредоточиться. То тут, то там я отвлекался на старое оборудование, которое покрывалось слоем пыли. Всё же решил, что буду его разбирать.

Это давало ощущение контроля, а иногда мне нужно было просто заняться чем-то механическим, чтобы привести мысли в порядок. Процесс напоминал мне медитацию. Разбирая старые детали, я будто очищал голову от лишнего шума. Зная, что с первого раза вряд ли что-то получится, я не спеша разбирал всё на составные части.

Тем не менее, мысли о кошко-девочке не покидали меня. Сначала я был рад, что она вообще существует. Это было удивительно, загадочно и странно. Я сразу же начал думать о кошко-жене, о миске с рисом, как в какой-то китайской сказке. И, если честно, моя деятельность напоминала мне процесс культивации. С утра я вставал и, как старый китайский мастер, паял, потом обедал рисом, а вечером шёл домой к своей кошко-жене. Всё так, как в древних рассказах. Правда, в реальности у меня не было ни риса, ни кошко-жены, да и паяльник был с обрезанным проводом.

Благодаря этим мыслям, медленно и верно смог отвлечься от тяжелой реальности.

Так прошёл пятый день смены. Я всё так же занимался своими делами, больше погружаясь в собственные мысли, чем в окружающий мир. Иногда, чтобы хоть как-то вырваться из этого туманного состояния, я делал небольшие перерывы и выходил покурить. Для этого приходилось подниматься на поверхность, ведь я не хотел дымить у себя в бункере. Это было, как маленькое освобождение, хоть и недолгое.

На шестой день я опять читал книги, которые принёс с собой. Всё было по тому же сценарию, и, честно говоря, они начали меня утомлять. Это однообразие стало давить на меня, но что я мог с этим поделать? Правильно, ничего. Ибо если я не буду это делать, то придётся лежать овощем. А это не то, чем хотелось бы заниматься.

Всё это стало моей обязанностью — читать и изучат, что попадётся под руку. Я говорил себе, что если буду делать это, то смогу как-то расширить горизонты мышления и в итоге лучше пойму это странное место. Но с каждым днём книги казались всё более утомительными.

На седьмой день я опять повторил привычный круг: чтение, перерывы на воздухе, обед. Но в какой-то момент попросту устал от этого всего. Хотелось сделать сделать перерыв от всего и отправиться куда-то, где я смогу перевести дух. Может в лес? Да, это место всегда было для меня каким-то успокоением. Там было мирно и спокойно.

Выбравшись наружу я бродил среди деревьев, слушая их шелест и мысли мои становились легче. И вот, когда я уже немного полазил по лесу, пришла новая идея: почему бы не попробовать уехать снова на автобусе? Может быть, в этот раз что-то изменится. Возможно, в этот раз мне удастся вырваться из этого места.

Но, в глубине души было понимание, что и в этот раз будет всё также.

Невзирая на это попросту поспешил к автобусу и едва успел сесть. Хорошо, что мысли об этой возможности пришли мне, не так поздно.

Мой выбар пал на последнее сидение. Там я и сел. Вскоре автобус начал набирать скорость, и я наблюдал, как меняются пейзажи. Всё те же места, по которым когда-то уже проходил, и вот снова те места начали мелькать за окном.

Я продолжал смотреть в окно, и этот вид был для меня странным. Всё казалось немного искажённым, как будто я оказался в каком-то параллельном пространстве. Спустя какое-то время, начал чувствовать невыносимую усталость. Я пытался бороться с этим, держался, ведь у меня была гипотеза, что если я не усну, то, может быть, смогу выбраться. Но, к моему сожалению, долго удерживаться я не смог. Это чувство усталости было как анестезия, будто кто-то воздействовал на меня. В какой-то момент мои глаза слиплись, и я моментально погрузился в глубокий сон, отдавшись в руки этого уносящего сознания чувства.

Я медленно открыл глаза, и передо мной предстал салон «Икаруса». Это могло означать только одно: моя попытка выбраться снова провалилась. Через окно я уставился на ворота лагеря, чувствуя привычное разочарование. Немного посидев, я решил, что пора двигаться.

Первым делом я подошёл к месту водителя. Привычным движением открыл бардачок и достал оттуда пачку сигарет марки «Космос». На этот раз я не спешил в лагерь как угорелый, вместо этого сел за руль. Водить я умел — дед Василий в детстве частенько пытался научить меня этому делу. Правда, это продолжалось до тех пор, пока я не утопил его «Ниву» в речке, которая протекала рядом с полем. Честно говоря, не знаю, о чём он думал, доверяя десятилетнему пацану свою машину.

«Ниву» из реки, конечно, вытащили, но подходить к ней мне строго-настрого запретили. Видимо, дед осознал свою оплошность и решил подождать, пока я подрасту. Но, к сожалению, этого момента я так и не дождался — через некоторое время машина разбилась вдребезги в аварии. Хорошо хоть, что дед остался жив.

Вспомнив все наставления деда Василия, я завёл двигатель и начал движение. В тот момент, когда я тронулся, из-за ворот вышла Славя. На этот раз перед ней предстала совсем не привычная картина: вместо того чтобы стоять рядом с автобусом и смотреть куда-то сквозь неё ошалелыми глазами, я уезжал за рулём. Её удивлённый взгляд я успел заметить в зеркале заднего вида, но останавливаться не стал.

Настроение было просто отличным. Лёгкий ветерок бережно трогал мои волосы, и в этот момент я почувствовал себя совершенно свободно. Я расслабленно управлял автобусом, наслаждаясь этим спокойным моментом. В руках — сигарета, которую я неторопливо закуривал. Если честно, до того как оказаться здесь, я почти не курил. Можно сказать просто баловался… Но видимо, постоянный стресс и странные события лагеря начинают давать о себе знать.

Прошло некоторое время, и я заметил, что, несмотря на все мои усилия, чувство опустошения и странной заторможенности только нарастает. Я больше не мог терпеть этой бесконечной тирании однообразной дороги, поэтому, не раздумывая, скинул куртку в проём, бросив её туда. Устав от всего, я достал телефон и включил музыку. Пусть хотя бы она будет чем-то, что отнесёт меня в другое место. Я положил телефон рядом с лобовым зеркалом и продолжил движение, пытаясь не думать о том, что происходит.