— Спасибо. Думаю, вы правы, лучше побыстрее снять эту одежду… Я, пожалуй, пойду, — сказал я, намереваясь как можно скорее покинуть медпункт.

Она смотрела на меня, словно что-то обдумывала, а потом, прикусив губу, произнесла с лёгкой усмешкой:

— Приходи, пионер. Если голова не пройдёт, ты знаешь дорогу сюда. — Она выдержала короткую паузу, прежде чем добавить: — А может, мне стоит провести медосмотр?

От этих слов у меня внутри всё перевернулось. Голос интуиции буквально кричал — надо уходить. Желательно как можно быстрее.

— Нет, спасибо, — ответил я резко, даже слишком.

Не дожидаясь её реакции, я развернулся и быстрым шагом покинул медпункт.

Выйдя из здания медпункта, я сделал несколько глубоких вдохов. Воздух был тяжёлым, тёплым и пах травой, но легче от этого не становилось. Голова всё ещё гудела, будто внутри кто-то методично бил в колокол.

Я подошёл к ближайшему дереву, снял куртку и повесил её на ветку. Жара делала ношение зимней одежды просто бессмысленным. Лишь после этого я начал осматривать карманы, стараясь не торопиться.

Первым, что попалось на ощупь, был паспорт. Я раскрыл его и пробежал глазами:

Костров Юра Иванович.

Дата рождения: 2000 г.

Место рождения: г. Ливны.

Гражданин Российской Федерации.

Эти слова словно вспыхнули перед глазами, вызывая странное ощущение дежавю. Голова начала плыть. В сознании что-то зашевелилось, будто пытаясь пробиться сквозь туман забывчивости.

Я сжал паспорт и перевёл взгляд на телефон. Экран засветился, требуя пароль. Я машинально попробовал ввести несколько комбинаций, но каждый раз появлялось сообщение об ошибке. Четвёртая попытка заставила меня остановиться. Это было бесполезно — я не помнил пароль.

Я глубоко вздохнул, пряча телефон обратно в карман, и продолжил осматривать содержимое: беспроводные наушники, тактические перчатки, пачка жвачки, эспандер... Всё это казалось мне знакомым, но одновременно чужим.

Мой взгляд задержался на пачке сигарет.

— Я же вроде не курил… Откуда она у меня? — пробормотал я.

Ответа не последовало. Память упрямо отказывалась выдавать хоть какие-то подсказки. Я пожал плечами и убрал пачку обратно. Может, пригодится.

Разгруженный от лишней одежды, я осмотрелся. Лагерь жил своей жизнью: где-то вдали доносились голоса, хлопали двери, кричали птицы. Делать было особо нечего, и я решил немного прогуляться, изучить окрестности.

Пройдя немного вперёд, я вышел на площадь. В центре стоял знакомый постамент с Гендой. Как только мой взгляд зацепился за него, внутри что-то сжалось. Голова снова начала плыть, а в висках застучало.

— Чёрт… — выдохнул я, прикрывая глаза.

Таблетки медсестры, кажется, не особо помогали. Или, возможно, причина была вовсе не в жаре. Я сделал несколько неуверенных шагов в сторону и сел на скамейку в тени деревьев. Здесь было прохладнее, но головная боль не отступала.

Я задумался.

Наверное, стоит пойти к вожатой… Хотя нет, желания встречаться с ней у меня не было.

В этот момент над лагерем пронёсся протяжный звук горна.

Обед.

Этот сигнал пробудил во мне какое-то воспоминание, но оно тут же ускользнуло, оставив лишь глухую пульсацию в голове.

«Ну хоть что-то я ещё помню», — подумал я и направился в сторону столовой.

По пути мне попадались другие пионеры. Они украдкой бросали на меня взгляды, кто-то открыто разглядывал с ног до головы. Я же не обращал на них внимания. Сейчас у меня были более важные вопросы.

В столовой я долго не задержался. Еда казалась пресной, но я заставил себя быстро поесть и покинуть здание.

Меня тянуло в лес.

Уже через несколько минут я оказался среди деревьев. Тени от листвы создавали приятную прохладу, но чувство тревоги не исчезало. Вскоре мне попался широкий пень, который выглядел вполне удобным местом для привала.

Я сел, достал из кармана пачку сигарет и машинально вытянул одну.

— Всё это странно… — выдохнул я, щёлкая зажигалкой.

Сигарета задымилась, распространяя вокруг запах табака.

Я смотрел в глубину леса. Внутри росло ощущение, будто что-то невидимое, но важное ускользает от меня.

Будто кто-то медленно, но неумолимо вкручивал в мой череп огромный шуруп.

Шуруп в голове словно продолжал вкручиваться, становясь длиннее, глубже, острее. Затем снова — резкий щелчок.

Меня накрыло волной тошноты. Горький привкус табака лишь усугубил ситуацию. Сигарета дрогнула в пальцах, и я поспешно стряхнул её в сторону. Плохой выбор… Очень плохой.

Я глубоко вздохнул, пытаясь унять неприятные ощущения, и вытащил телефон. Экран загорелся, снова требуя пароль.

Я попробовал ещё раз.

Щёлк. Разблокирован.

Внутренне я замер. Как? Почему? Но эти вопросы быстро отступили перед новым чувством — странным, тянущим любопытством.

Обои рабочего стола... Чёрный череп.

— Странные у меня вкусы, — хмыкнул я.

Не задерживаясь, открыл галерею.

Фотографии. Много фотографий.

Я медленно листал их, пробегаясь взглядом по каждому снимку: городские улицы, скриншоты переписок, случайные селфи, какие-то документы… Друзья, дом…

Дом.

Перед глазами замелькали знакомые лица, улицы, на которых я, казалось, только вчера гулял. Меня накрыло, словно волной ледяной воды.

В груди сжалось.

А потом — пустота.

Меня выдернуло из неё резкой, пронзительной болью.

Я моргнул.

Ночь.

Я смотрел вверх, врезаясь взглядом в глубину ночного неба. Над головой качались кроны деревьев, их силуэты слабо освещались бледным светом. В центре картины висела неполная луна.

Это было завораживающе.

Я медленно сел, пытаясь собраться с мыслями. Голова была пуста, но в этом отсутствии ясности таилось что-то тревожное.

Воспоминания...

Они нахлынули внезапно, заполнив пустоту внутри.

Я вспомнил.

Мой мир.

Как я попал в лагерь.

Людей, что здесь были.

Сколько времени прошло.

Но главное...

Она.

Девушка с кошачьими ушками и хвостом.

Картинка была размыта, будто кто-то намеренно стирал её из памяти. Я пытался ухватиться за детали, но они ускользали, просачиваясь сквозь пальцы, как песок. Я не помнил смену, из-за которой потерял память. Вся дорога к ней была словно блокирована, сознание не давало пройти дальше.

Но...

На моём лице медленно появилась улыбка.

Я дотянулся до телефона и включил музыку.

Ночь. Музыка.

И самое главное...

Я вспомнил, кто я.

На своём пути я встретил не одну версию самого себя.

Как оказалось, перемещения между лагерями — это обычное дело. Семёны любят этим заниматься. Странно, что ни один из них так и не попал в мой лагерь. Юру найти я пока тоже не смог.

После разговора с Совой мне пришлось долго размышлять над её словами. Я решил последовать её совету и вскоре переместился в другой лагерь.

Там был я.

Точно такой же.

Совершенно идентичный, будто смотрел в зеркало.

Вначале он был в шоке, но потом я ему всё объяснил. Я рассказал про другие лагеря, про саму возможность перемещений, о том, что этот цикл — не единственный. Подробно расписал ему, как устроен этот мир, какие особенности нужно учитывать.

Вскоре я жил в чужих лагерях.

В свой я давно не возвращался.

Я изучал. Исследовал. Искал различия.

Оказалось, что они есть. Незаметные на первый взгляд, но порой удивительные. Где-то в домике может лежать предмет, которого нет в других лагерях. Где-то в столовой подают другую еду. Есть лагеря, в которых нет пионеров вообще — тишина, пустота, словно вымерший мир.

Но больше всего меня поразили те лагеря, где пионеры были другими.

У них даже вожатая была другая.

Именно там я встретил тех самых «осознанных», о которых говорила Сова.

Истории у них были схожими: