Потом лагеря начали меняться не только внутри, но и снаружи. То вокруг была зима, то осень, то весна. Всё оставалось тем же, но окружение становилось другим.

Позже я встретил его — Михаила. Он сказал, что давно здесь и что пытаться выбраться бессмысленно. По его словам, он прошёл через сотни смен лагерей, но выхода так и не нашёл. В какой-то момент он просто перестал пытаться. Теперь он наслаждался жизнью в лагере, воспринимая это место как дом.

Меня его слова не удивили, но и не вдохновили. Видимо, он смирился с судьбой. Возможно, со временем и я стал бы таким же, если бы позволил себе сдаться. Но я не собирался. Раз его всё устраивало, я не стал его переубеждать — каждый выбирает свой путь.

А я продолжал идти.

Лагеря сменяли друг друга. Один за другим, бесконечно. Казалось, этому не будет конца. Дни сливались в единое полотно, словно кто-то зациклил одну и ту же запись, изредка добавляя небольшие вариации.

Иногда попадались лагеря, которые хоть чем-то отличались. Небольшие детали — цвет формы, расположение зданий, музыка, доносящаяся из радиорубки. Я начал замечать эти мелочи. Начал понимать, что отличия не случайны. Они значили что-то.

И в какой-то момент память начала возвращаться. Не сразу, не резко, а будто туман медленно рассеивался, позволяя мне видеть то, что раньше было скрыто. Воспоминания о прошлом всплывали одно за другим. Однажды я проснулся и вдруг вспомнил её лицо. Ту, кого я искал.

Шло время, и в конце концов моя память полностью вернулась. Постепенно я вспомнил всё: Пионера, Генду, внезапное исчезновение Юли… И, в конечном итоге, свою неудачную попытку очищения.

Теперь всё складывалось в единую картину. Тогда, когда я оказался на грани, мне каким-то чудом удалось выбраться. Возможно, именно поэтому воспоминания начали возвращаться. Те, кто оставались в лагере слишком долго, теряли себя. Возможно, я был близок к этому, но всё же сумел удержаться.

Кроме того, исчезли и голоса. С каждой новой смертью, помимо памяти, пропадали и они. Словно что-то или кто-то, что пыталось завладеть моим телом, сдалось. Ну и прекрасно. Теперь это не повторится.

Так проходило время. Я продолжал свой путь, наблюдал, изучал.

И однажды я осознал одну истину.

Лагерь — это место, которое собирает людей из разных измерений. Это не просто одно пространство, а совокупность множества лагерей, отражающих представления каждого, кто сюда попадает. Одни теряют себя, забывая, кто они. Другие, как я, пытаются найти выход. Кто-то распадается на части, а кто-то исчезает без следа. Кто-то, возможно, находит дорогу обратно.

Этот мир живёт по странным правилам.

Но среди всех изменений было одно, что оставалось неизменным.

Генда.

Неважно, куда я попадал, неважно, насколько отличался лагерь. Хоть это место, где пионерами были говорящие кошки, хоть лагерь, где я увидел Райана Гослинга (да, мне казалось, что я схожу с ума, но он действительно был там) — Генда был везде.

Он не менялся.

И это было по-настоящему странно.

В конечном итоге я начал задумываться, что причина может быть в нём. Возможно, перегрузка лагеря, сбои в его структуре связаны с ним. Не факт, но вполне вероятно, что поломка статуи каким-то образом вызывает эту самую перегрузку. Или же дело в количестве "осознанных" людей, населяющих лагерь. А может, всё это связано воедино — множество факторов, сплетающихся в сложный узор. В любом случае, так или иначе, всё сводилось к нему.

Кроме того, моё представление об этом мире изменилось. Я больше не видел его как хаотичное нагромождение случайностей. Это была система. Целая структура, выстроенная по своим собственным, непонятным мне законам.

В каждом мире существует якорь — некий стабилизирующий элемент, удерживающий его в целостности. В этом месте таким якорем является Генда. Он остаётся неизменным, несмотря ни на что.

Каждый лагерь — это своего рода узел в бесконечной паутине реальностей. Но между этими лагерями, что соединяют их, есть нечто большее, что удерживает всё вместе. Это якорь, и этим якорем является Генда. Для каждого из нас лагерь — это свой настоящий мир. Он уникален и воспринимается по-разному в зависимости от того, кто здесь оказался. Важно, что Генда — неизменный элемент, который присутствует во всех мирах и делает их стабильными, не давая им развалиться, но и не давая возможности изменить их структуру.

Каждый лагерь и каждый переход между ними — это не просто путешествие, это часть этой бесконечной паутины, где каждый переход связывает миры и реальности, создавая сеть. Эти связи, хоть и скрыты, пересекая друг друга, как будто склеивают все реальности воедино. Но центральной точкой в этой сети является Генда, его присутствие удерживает всё в определённых рамках, не давая мне выйти за пределы. Он — как барьер, который не позволяет пройти в неведомое за этими путями.

Что же касается автобуса — это не просто транспортное средство. Это механизмы, которые поддерживают мост между настоящим миром и миром лагерей. Он как проводник между реальностями, и, возможно, в его движении скрыты ключи к разгадке. Автобус — это своего рода переходное устройство, которое привозит и отвозит людей в это место. Но что, если я смогу повлиять на это переходное устройство? И если мне удастся, возможно, это будет тот самый выход?

Моё восприятие всего этого мира больше не так важно. Лагерь продолжает держать меня в своих сетях, но теперь, когда я начинаю понимать, как всё устроено, я чувствую, что у меня есть сила действовать. Могу ли я быть не просто частью этой системы? Могу ли я разорвать паутину? Ведь даже если Генда остаётся неизменным, это не означает, что я не могу найти способ изменить всё вокруг.

В конце концов, я решил вернуться в свой лагерь. Если где-то и оставался шанс найти Юлю, то только там. Все мои поиски, сменяющиеся друг за другом лагеря, бесконечные попытки разобраться в происходящем — всё это в конечном итоге привело меня обратно.

Я очнулся в автобусе. Голову сдавливало, будто я пробыл без сознания слишком долго. Вокруг царила тишина, лишь двигатель гудел своим однообразным ритмом. Я знал, что это значит. Это место, этот момент — я переживал его бесчисленное количество раз. Для того чтобы попасть в свой лагерь, оставался только один проверенный способ. Смерть…

И вот я снова стою перед воротами. Те же массивные створки, та же надпись "Совёнок", два каменных пионера, словно застывшие в вечном приветствии. Всё здесь оставалось неизменным, даже запах разогретой солнцем хвои казался таким же, каким я помнил его в прошлый раз.

Как и всегда, первой меня встретила Славя. Её светлые волосы мягко сверкали в лучах заходящего солнца, а в глазах читалась доброжелательность и лёгкое удивление, как будто она видела меня впервые.

Но мне всё это уже до боли надоело.

Я не отреагировал, не произнёс ни слова.

И в этот момент произошло то, чего я не ожидал.

Из-за ворот показались Семён и Сова.

Я невольно напрягся. Что они здесь делают? Славя, увидев их, слегка нахмурилась, словно не совсем понимала, что происходит. Она была не одна такая.

Сова? Здесь? В этом лагере?

А Семён… Тот ли это Семён?

Они подошли ко мне.

Сова внимательно посмотрела на Славю, а затем заговорила:

— Славя, не могла бы ты нас оставить наедине? Это наш друг, мы всё ему покажем.

Девушка колебалась, явно сомневаясь, но затем кивнула.

— Хорошо… Но вы обязаны отвести его к вожатой, — сказала она, бросив на меня последний взгляд, прежде чем скрыться за воротами лагеря.

Семён протянул руку, и на его лице появилась усталая, но искренняя улыбка.

— Наконец-то ты вернулся, — сказал он, чуть пожав мою ладонь. — Я уже думал, что фиг мы тебя найдём.

Я посмотрел на него внимательно. Он выглядел чуть иначе, чем я запомнил. Те же черты лица, та же манера говорить, но было что-то… неуловимо другое.