“Опасность! Внимание! Стабильность была нарушена. Внимание! Эксперимент под кодом 4.1.0 передаётся в управление экстренной группы. Проводится эвакуация персонала.”
Я замер, впитывая каждое слово. В голове моментально закрутился вихрь мыслей — что это значит? Эксперимент? Стабильность нарушена? Эвакуация? Моё сердце забилось быстрее. Неужели я своими действиями вскрыл не просто очередную тайну лагеря, а что-то гораздо более масштабное? Я открыл ящик Пандоры — и теперь обратного пути нет.
Но на экране больше ничего не появлялось. Сообщение осталось статичным, словно застывшее эхо далёкой катастрофы. Скорее всего, это просто старая запись, оставшаяся со времён каких-то давних событий.
Не теряя времени, я начал искать что-нибудь ещё — любую зацепку, любую информацию, которая могла бы пролить свет на происходящее. Однако вскоре столкнулся с неожиданной проблемой: передо мной явно был не привычный Windows. В нижнем углу экрана светился логотип некой Nerv. Странно… Никогда не слышал о такой фирме. Что это за система? Специально разработанная для этого места? Или нечто более глобальное?
Разобраться с этим с наскока явно не получится. Может, мне удастся найти информацию об этом эксперименте? Если он настолько важен, то наверняка должны быть хоть какие-то данные…
Но прежде чем я успел сделать хоть что-то, воздух наполнился резким запахом палёной пластмассы. Почувствовав неладное, я дёрнулся назад — и в тот же миг экран моргнул, а затем погас окончательно.
— Чёрт… — выдохнул я, осознавая, что единственный источник информации только что сгорел к чертям.
– Мда, хотя бы запустить смог, уже неплохо, – с лёгкой горечью произнёс я, доставая сигарету.
Зажигалку щёлкнула, пламя осветило моё лицо на мгновение, а затем я затянулся, выпуская клубы дыма в воздух. Грусть, смешанная с усталостью, витала в каждом моём движении.
С оборудованием я закончил… остался тот проём ведущий в неизвестность.
Волноваться смысла не было. Попыток у меня оставалось предостаточно, и я знал, что сдаваться нельзя. Я вздохнул и задумался.
Эксперимент…
Это слово крутилось в голове, навязчиво и неотступно. Что это за эксперимент? Почему он прекратился? Из-за аварии? Или произошло что-то, о чём я даже не догадываюсь? Код эксперимента — 4.1.0 — совпадал с номером маршрута автобуса. Только без точек. Что это значит? И что за "стабильность" такая, которую я, судя по всему, нарушил? В следующий раз нужно будет выжать из этого оборудования максимум информации. Пока что у меня только обрывки, кусочки пазла, которые никак не складываются в целую картину.
Сигарета медленно тлела, а я уставился на микрофон, стоявший посередине стола. Покрутил его в руках, постучал пальцем по корпусу, будто ожидая, что он вдруг заговорит и расскажет мне всё, что я так отчаянно пытаюсь понять. Но микрофон молчал. Я снова погрузился в размышления. Если честно, это больше походило на гадание на кофейной гуще, чем на логический анализ. Но что ещё оставалось делать?
Из этого "гадания" родилось несколько теорий. Первая: эксперимент был связан со временем и пространством. Лагерь, который зациклен, где каждый день повторяется, словно плёнка в старом кинопроекторе, — это ли не доказательство?
Вторая теория: здесь проводили эксперименты над людьми. Девушка-кошка, Нэко, — она могла быть результатом этих экспериментов. Возможно, мне просто повезло, что я смог выбраться от неё живым. Ведь если судить по записи на мониторе, персоналу явно угрожала какая-то опасность.
И третья теория, самая пугающая: эксперимент был связан со мной. Моё появление здесь, в этом лагере, — не случайность. Может, именно я стал той самой угрозой для "стабильности"?
Все эти теории могли быть как отдельными, так и переплетаться между собой. Но пока что это были лишь догадки, не подкреплённые фактами. А фактов, как всегда, не хватало.
Я докурил сигарету, наблюдая, как едва заметный дымок растворяется в прохладном воздухе бункера. Окурок отправился в дальний угол помещения, бесшумно затерявшись среди пыли и обломков. В этом действии, чувствовалась некая усталость.
Сильнее облокотившись на спинку стула, уставшими глазами уставился в пустой потолок. Всё тело ныло, голова была ватная. А я улыбался как дурак. Эта боль одевающаяся в теле говорит о том, что я ещё жив. Если во мне ещё есть жизнь, то это тело будет двигаться несмотря ни на что.
Медленно, почти методично начал наклонять голову на бок. Благодаря этому моему взору предстал он, радиопередатчик. Хм, его я тоже починил.
Переключившись на более насущные дела, я попытался поработать с радиопередатчиком. Надежда на связь, пусть даже призрачная, заставляла меня раз за разом крутить ручки настройки, переключать каналы, ловить хоть какой-то сигнал. Но всё было бесполезно. Эфир оставался мёртвым, полным лишь белого шума, от которого начинала гудеть голова.
Так, просидев за этим занятием около получаса, я тяжело выдохнул и, раздражённо хлопнув ладонью по столу, решил оставить бесполезные попытки. Пора двигаться дальше — в катакомбы, которые я наконец-то расчистил от каменной преграды.
Подходя к выходу из бункера, я собрал заранее подготовленные вещи. Фомка — чтобы в случае чего вскрыть запертые двери или защититься, если придётся. Портфель — вместительный, но не слишком тяжёлый. А в нём — фонарь, без которого в тёмных глубинах подземелий делать было совершенно нечего.
Я не собирался лезть туда вслепую. Кто знает, что скрывает этот лагерь? Возможно, здесь обитают не только пионеры. Возможно, кроме ускользающей от меня нэко, есть и другие сущности, о которых пока не стоит даже думать.
Провал в полу, который мог бы стать серьёзной преградой, я заранее закидал булыжниками. Теперь мне не пришлось осторожно пробираться по его краю, рискуя сорваться вниз. Это немного облегчало путь.
Шагая вперёд, я внимательно осматривал стены. Вдоль них, по обе стороны туннеля, тянулись провода. Их присутствие намекало на то, что когда-то это место было частью чего-то большого, технологичного, возможно, секретного. Были ли они до сих пор под напряжением? Узнавать это на своём опыте мне не хотелось. Поэтому я двигался осторожно, стараясь не касаться их, не испытывать судьбу.
Я шёл долго, слишком долго. Туннель, казалось, тянулся бесконечно, его стены, покрытые слоем пыли и паутины, сжимались вокруг меня, словно пытаясь вытеснить последние остатки воздуха. Свет фонаря дрожал, отбрасывая неровные тени на каменные стены, которые, как живые, нависали надо мной.
Каждый шаг отдавался эхом, будто сам лабиринт напоминал, что я здесь чужой. И вот, в конце этого бесконечного коридора, я наткнулся на неё — массивную металлическую дверь. Она была холодной на ощупь, её поверхность покрыта ржавчиной и следами времени. Я попытался открыть её, но она не поддавалась. Ни толчки, ни удары не помогали. Она стояла как непоколебимый страж, охраняя то, что скрывалось за ней.
Обессиленный, я опустился на колени, чувствуя, как капли пота стекают по спине. Но сдаваться было нельзя. Я взял фомку, которую принёс с собой, и снова подошёл к двери. Навалившись всем весом, я вставил её в щель и начал давить. Металл скрипел, петли стонали, будто протестуя против моего вторжения. И вдруг — громкий треск. Дверь слетела с петель, упав на пол с оглушительным грохотом, который разнёсся по всему туннелю. Передо мной открылась комната.
Комната. Это слово не могло описать то, что я увидел. Пространство, огромное и мрачное, было заполнено рядами шкафов, которые тянулись от пола до потолка. Они были забиты книгами, их корешки, потрёпанные временем, выглядели как древние свитки, хранящие тайны, которые, возможно, лучше было бы оставить забытыми. Но кто я такой, чтобы позволить ими остаться забытыми? Правильно, только заметив их мои глаза блеснули от количества информации, которая хранилась в этих книгах.
То безумие, что сопровождало меня всю эту неделю, в конечном итоге начало достигать своей предельной точки. Я бы не сказал, что это что-то плохое, даже наоборот, это именно то что мне было нужно. Благодаря этому я могу двигаться, даже если уже и не могу.
