Анна любила эти утренние часы.

Когда тишина ещё не нарушена голосами детей, хлопотами женщин и работой мужчин, когда можно просто дышать.

Она вышла из дома, завязав на плечах тонкий платок, и медленно прошлась босиком по ещё прохладной земле. Пальцы ощущали мягкость почвы, неровность камушков, прохладу утренней росы.

Она улыбнулась.

Когда в последний раз она чувствовала себя такой свободной?

Когда-то её утро начиналось иначе:

С холодных каменных полов в доме Орловых. С тяжёлого взгляда графини. С навязанных правил, чётких обязанностей.

Теперь…

Теперь её день начинался с солнца, свежего воздуха и сознания, что она может жить так, как хочет.

И она хотела остаться здесь.

Анна прошла по узкой тропинке между домами, видя, как деревня просыпается. Вдалеке звенело ведро у колодца, где женщины набирали воду, обсуждая последние новости. Кто-то уже вывешивал бельё сушиться, а в одном из дворов старик сидел на крыльце, стряхивая пепел с трубки, лениво наблюдая за миром.

Анна улыбнулась.

Всё это было таким… настоящим.

Так не похоже на вылизанные до блеска зеркала и холодные коридоры усадьбы.

Женщины начали здороваться с ней первой, кивая, когда она проходила мимо.

Дети, увидев её, смеясь, махали рукой, напоминая, что сегодня у них урок.

Анна кивнула в ответ.

Теперь она была не просто чужачкой. Она была частью деревни.

Александр – больше не беглец, а мастер.

Звук молотка, глухой и ритмичный, доносился из кузницы.

Анна остановилась у невысокого забора, откуда открывался вид на деревянное здание с широкой крышей. Горячий дым поднимался из трубы, запах железа смешивался с ароматом растущих в траве ромашек. Александр работал с сосредоточенным видом, закатывая рукава, пока мышцы на его руках перекатывались под кожей от напряжения. Его волосы были немного растрёпаны, а на щеке – пятнышко сажи.

Он поднял голову и заметил её.

И улыбнулся.

У Анны замерло сердце.

Этот взгляд – спокойный, уверенный, тёплый – был её якорем.

Александр больше не выглядел как беглец. Теперь он был хозяином своей жизни. И это было прекрасно.

Когда дети уселись за длинный деревянный стол, Анна с улыбкой положила перед ними дощечки и мелки.

— Сегодня мы будем писать слова, — объявила она.

Дети заохали.

— А можно написать своё имя? — спросил маленький мальчик с кудрявыми волосами.

— Конечно, можно, — кивнула Анна.

Они увлечённо начали рисовать буквы, иногда хихикая над своими ошибками. Анна чувствовала, как внутри разливается тёплое чувство. Каждый раз, когда маленькие пальцы выводили неровные буквы, она знала, что даёт им не просто знания, а будущее.

И впервые в жизни она чувствовала, что делает что-то действительно важное.

День подошёл к концу, когда солнце начало опускаться за лес. В доме пахло хлебом и травяным отваром.

Анна разливала по чашкам горячий чай, когда Александр вошёл, стряхивая с одежды угольную пыль.

— Устал? — спросила она, улыбаясь.

— Не больше обычного, — ответил он, садясь напротив.

Она поставила перед ним чашку.

Он взял её ладонь в свою, просто так, нежно и уверенно.

— Ты счастлива здесь?

Анна задержала дыхание. Вопрос простой, но важный. Она посмотрела ему в глаза. И поняла, что ответ очевиден.

— Да, — тихо сказала она. — Я счастлива.

Александр сжал её пальцы чуть крепче, а затем поднёс её руку к губам, оставляя лёгкий поцелуй на тыльной стороне ладони.

— Тогда мне больше ничего не нужно.

Анна улыбнулась. Она не знала, что ждёт их дальше. Но здесь, в этот момент, она не хотела быть нигде больше.

Ночью Анна проснулась. Сон был тревожным, но она не помнила его. Только чувство странной тяжести в груди. Она посмотрела на спящего Александра, который дышал ровно и спокойно.

За окном мягкий свет луны окрашивал деревню серебром.

Всё было тихо.

Но почему она чувствовала, что что-то должно случиться?

Она ещё не знала, что утром в деревню придёт человек с письмом, которое изменит всё.

Утро в деревне началось, как обычно.

Анна рано встала, наполнила кувшин свежей водой и вышла на крыльцо, чувствуя прохладный ветерок, доносивший аромат влажной земли и распускающихся почек. Небо ещё было бледно-розовым, солнце только начинало освещать деревенские крыши. Где-то вдали пели птицы, а у соседнего дома уже слышались голоса женщин, переговаривающихся у колодца.

Анна глубоко вдохнула, закрыла глаза. Впервые за долгое время её душа была спокойна. Она думала, что их жизнь теперь размеренна, тиха, свободна от прошлого. Но прошлое само находило дорогу к ним.

Днём, когда Анна возвращалась с занятий с детьми, она заметила незнакомого мужчину. Он стоял возле кузницы, беседуя с местными мужчинами. Александр, вытирая руки от пыли и сажи, хмурился, но слушал его внимательно.

Анна почувствовала лёгкую тревогу. Она подошла ближе, ловя фразы разговора.

— …издалека я, из города, — говорил купец. — Доставляю товары, письма передаю.

Он достал из своей сумки два конверта, сложенные аккуратно, перевязанные простой верёвочкой.

— Вот, сказали передать.

Анна задержала дыхание.

Письма.

Один пергамент был запечатан красным сургучом – письмо для Александра.

Второй был менее формальным, но тоже запечатан тщательно – для неё.

Анна взяла письмо, чувствуя, как её пальцы дрожат.

Она знала этот почерк.

Графиня Орлова.

Её тело напряглось, сердце гулко застучало в груди.

Она подняла взгляд на Александра, но он уже смотрел на неё. Его глаза были холодными и настороженными.

Когда купец ушёл, оставив письма, Александр повернулся к Анне.

— Она опять пытается вернуть меня, — сказал он тихо, сдержанно.

В его голосе не было ни гнева, ни страха. Просто усталость.

Анна сжала письмо в ладонях.

— Ты откроешь его?

Александр покачал головой.

— Зачем? Я знаю, что там. Угрозы, просьбы, лживые слова.

Анна встретилась с его взглядом.

— Ты ведь не можешь быть уверен.

Он сжал челюсти, затем выдохнул.

— А ты?

Анна заколебалась. Она боялась узнать, что графиня написала ей.

Что если это оскорбления?

Или ложные уговоры?

Или…

Что-то, что заставит её усомниться в своём выборе?

Но в глубине души она знала, что должна прочитать это письмо. Она хоть раз в жизни хотела услышать, что скажет графиня, когда у неё больше нет власти над ней.

Анна глубоко вдохнула.

— Давай откроем их вместе.

Александр замер, а затем медленно кивнул.

Он протянул руку, взял её ладонь в свою, сжимая слегка, будто напоминая, что она не одна.

— Хорошо.

Анна кивнула, сжав в пальцах конверт.

Её сердце стучало гулко.

Что же скажет прошлое, заглянувшее в их новую жизнь?

В доме было тихо. Только пламя свечи лениво колыхалось в воздухе, отбрасывая золотистые отблески на стены. Анна сидела за столом, руки сжимали письмо. Напротив неё Александр неспешно, но твёрдо разрывал сургучную печать.

На его лице не было эмоций – ни страха, ни злости. Только усталость человека, который слишком долго боролся с прошлым. Письмо развернулось мягким шелестом, и Александр начал читать.

Письмо графини.

"Сын мой."

"Я долго думала, стоит ли мне писать это письмо. Я знаю, что ты не хочешь его читать, но если всё же читаешь – знай: я не жду твоего прощения."

"Я потеряла тебя ещё до того, как ты ушёл."

"Я думала, что защищаю нашу семью. Думала, что делаю правильный выбор. Но, кажется, я ошиблась."

"Ты был для меня наследником, гордостью, будущим нашей фамилии. Но ты выбрал другое будущее. Я не понимаю его, но… я признаю его."

"Я не могу быть рядом, но, если бы могла вернуть время назад… возможно, я поступила бы иначе."