Но сегодня они пахли опасностью.

После услышанного разговора за ширмой Анна не могла просто забыть этот шёпот. Теперь она видела его следы повсюду. Когда вошла в малую гостиную, разговор за столом резко оборвался. Молодая горничная, подававшая чай, вздрогнула, увидев её, и так сильно сжала поднос, что чашки дрожали.

Когда шла по коридору, услышала, как кто-то быстро зашагал в другую сторону, словно не хотел встречаться с ней взглядом.

А позже, когда проходила мимо библиотеки, дверь была приоткрыта, и она услышала голос.

— Он всегда был таким. Глупым, наивным мальчишкой. Думает, что может позволить себе подобную слабость? — голос принадлежал леди Воронцовой, одной из частых гостьей графини.

Анна остановилась.

— Но разве это не просто слухи? — раздался другой голос, мужской, приглушённый.

— Ты не видела, как он посмотрел на неё в тот вечер? Как защищал её? О, поверь, это не просто слухи.

Анна замерла. Она не хотела слушать дальше. Но не могла заставить себя уйти.

— Графиня должна была давно разобраться с этим, но, кажется, она недооценила, насколько всё зашло далеко, — леди Воронцова говорила ровно, почти без эмоций, но в этом было нечто пугающее.

— Значит, ты думаешь, что она…

— Уберёт её. И правильно сделает.

У Анны перехватило дыхание. Её уберут. Но как? Весь день она пыталась понять, что именно задумала графиня. Но всё складывалось слишком тонко, слишком искусно. Никто не говорил ей ничего в лицо. Её не выгнали, не отправили прочь. Но она уже не чувствовала себя частью дома.

Даже дети...

Лиза стала замкнутой, не подходила к ней, как раньше, не прижималась, не доверчиво заглядывала в глаза. А когда Анна спросила её, всё ли в порядке, та промолчала и опустила взгляд. Это было хуже всего.

Павел же… Он вообще не говорил с ней весь день. Когда Анна позвала его к уроку, он сделал вид, что не слышит. Когда во время занятий она задала вопрос, он лишь пожал плечами, даже не глядя на неё.

Анна не выдержала.

— Павел, — позвала она тихо, когда Лиза уже ушла в свою комнату. — Ты можешь мне сказать, в чём дело?

Он не отвечал. Просто сидел за столом, медленно перебирая страницы книги, как будто она вообще не существовала. Анна чувствовала, что это не его игра.

— С тобой кто-то говорил? — спросила она, сделав шаг ближе.

Павел замер, но не поднял глаз.

— Графиня?

Тишина.

— Софья?

Лёгкий вздох. Анна поняла всё без слов. Софья была повсюду. Её голос звучал в зале, её смех разносился по лестницам, её присутствие заполняло комнаты так, как никогда раньше. Она стала невероятно внимательной. Слишком дружелюбной. Слишком вовлечённой в разговоры, к которым раньше не имела интереса. Она останавливалась в неожиданных местах, чуть касалась плеча графини, когда та сидела за столом, слегка улыбалась, когда её взгляд встречался со взглядом Анны.

Она была как паук, плетущий сеть. Анна видела это. Но что самое страшное — никто другой не замечал.

В какой-то момент Анна поняла: её изолировали.

Слуги, дети, даже повара, которые раньше иногда были к ней добрее, чем все остальные, теперь тоже не замечали её. Она больше не была здесь чужой. Она была призраком. Незримым существом, которое все решили забыть заранее. Она не знала, что будет дальше. Но одно она понимала точно.

Это только начало.

Анна понимала, что это ловушка.

Но она не знала, как именно её загнали в угол.

Она видела, как меняется атмосфера вокруг неё — не резко, а постепенно, почти незаметно. Так, что, если бы она не была так внимательна, то могла бы убедить себя, что всё это просто случайности.

Но она не была наивной. Это не случайность. Первый удар пришёл через детей.

Слухи среди прислуги — это одно. Взгляды, перешёптывания, шёпот в коридорах — всё это она могла пережить. Но когда дети, которых она любила всем сердцем, отвернулись от неё, что-то внутри оборвалось.

Сначала это была Лиза.

Анна увидела её в коридоре после занятий, но девочка быстро отвернулась, будто боялась, что кто-то увидит, как она с ней разговаривает.

— Лиза, — позвала Анна.

Она остановилась. Но не повернулась. Анна почувствовала тревогу.

— Ты можешь мне сказать, в чём дело?

— Всё в порядке, мадемуазель, — голос девочки был чужим.

Она даже не посмотрела ей в глаза.

Анна сделала шаг вперёд, но Лиза быстро сказала:

— Я должна идти.

И ушла.

Анна стояла в молчании, глядя, как её маленькая девочка уходит от неё. Ещё вчера Лиза искала её взглядом, бежала к ней, обнимала её, хотела поделиться своими мыслями. А теперь она не могла даже смотреть на неё. Кто-то сказал ей что-то. Кто-то перевернул её взгляд. Но кто?

Анна знала ответ.

Софья.

Но каким образом?

Потом удар пришёл от слуг.

Анна зашла в кухню, как делала раньше, чтобы попросить повара приготовить детям чай.

Но повар не посмотрел на неё.

— Я позабочусь об этом, мадемуазель, — его голос был ровным, но в нём не было той теплоты, что раньше.

Анна напряглась.

Раньше он всегда шутил с ней, иногда давал ей кусочек яблочного пирога, который делал для Лизы.

Но теперь…

Теперь он даже не смотрел на неё.

Что они ему сказали?

Она вышла из кухни с тяжёлым сердцем.

И тут услышала разговор за углом.

— Думаешь, правда?

— Конечно! Я сама видела, как она...

— Тише, тише…

Анна замерла. Они говорили о ней. Но о чём? Ответ пришёл в виде Софьи.

Она вошла в малую гостиную уверенной походкой, её глаза светились спокойной уверенностью, её улыбка была слишком безупречной.

— Анна, — её голос был чуть теплее обычного, но это только усилило тревогу.

Анна выдержала её взгляд.

— Могу я вам чем-то помочь? — её голос был спокойным, но внутри всё горело.

Софья сделала шаг ближе.

— Я просто хочу поговорить, — она слегка склонила голову набок, словно изучала Анну.

— О чём?

— О тебе.

Анна почувствовала нарастающее напряжение.

— О, не бойся, — продолжала Софья с улыбкой. — Я просто хочу понять... Зачем ты здесь?

Анна напряглась.

— Я работаю в этом доме.

— Правда? — Софья сделала невинное выражение лица. — А другие говорят... что у тебя другая цель.

Анна побледнела.

— Что вы имеете в виду?

— Ну, ты же знаешь, как быстро растут слухи...

Софья подошла ближе.

— Люди говорят, что ты пытаешься втереться в доверие к Александру.

Анна замерла.

— Что?

— Они говорят, что ты... ловкая девочка. Умная. Тихая. Что ты всё подстроила.

Анна почувствовала, как её сердце сжимается.

— Это ложь, — её голос прозвучал резче, чем она хотела.

Софья усмехнулась.

— Конечно, ложь, — её голос был слишком лёгким. — Только вот почему тогда все в доме уже это обсуждают?

Анна не знала, что сказать.

Она поняла.

Всё было подстроено. Слухи не возникли сами по себе. Слуги не изменили к ней отношение случайно. Дети не начали её избегать просто так. Это была игра. Игра, в которой она проигрывала.

Софья наклонилась ближе.

Анна почувствовала, как земля уходит из-под ног.

Она уже не могла ничего исправить.

И самое страшное — Александр ничего не знал.

Анна стояла неподвижно.

Софья не сводила с неё пристального взгляда, в котором сквозила насмешка и что-то ещё… удовольствие?

— Ты же понимаешь, Анна, — голос её был ласковым, как у кошки, играющей с мышью, — что теперь обратного пути нет.

Анна чувствовала холод в груди, но не позволила себе отвернуться.

Она не могла показать страх.

— Почему вы это делаете? — её голос был ровным, но Софья усмехнулась, словно уже знала ответ.

— Разве это не очевидно? — её губы дрогнули в безупречной улыбке. — Ты заняла не своё место.

Анна не отвела взгляда.

— Я выполняю свои обязанности.

— Правда? — Софья чуть наклонила голову. — Но почему же тогда все уже знают, что ты — угроза?