— "Гувернантка?"

— "Он действительно пригласил её?"

— "Перед всеми?"

Шёпот рос, он поднимался, как буря, затаившаяся в воздухе.

Анна опустила голову, но знала – спрятаться уже невозможно.

— "Ты слышала, как она отказала ему сначала?"

— "А потом сдалась. Так всегда бывает с такими, как она."

Смех.

Мужчина с бокалом вина наклонился к соседу и лениво бросил:

— "Как трогательно. Молодой Орлов опустился до прислуги. Что дальше? Может, пригласит кухарку?"

Кто-то хихикнул.

Анна сжала губы.

Сердце колотилось глухо, безжизненно.

"Я должна уйти. Немедленно."

Она попыталась выдернуть руку, но Александр не отпускал.

Он не смотрел на толпу.

Не слышал их слов.

Он смотрел только на неё.

И именно это было самым страшным.

Она не знала, сколько времени прошло.

Секунда? Вечность?

Но наконец Александр разжал пальцы, позволяя ей уйти.

Анна резко отступила.

И в этот момент стало только хуже.

Потому что её затравленный вид, её попытка спрятаться подлили масла в огонь.

Теперь не только женщины, но и мужчины заинтересовались.

Разговоры вспыхивали вокруг неё, словно сухая трава в пламени.

— "Так всё-таки между ними что-то есть?"

— "Глупости. Разве он мог бы всерьёз увлечься ей?"

— "Посмотрите, как она дрожит. Кто-то её уже предупредил, что ей не место здесь?"

Анна с трудом заставила себя поднять голову.

Она искала спасения.

Но не нашла его.

Её взгляд наткнулся на Софью.

Она стояла у колонны, качая вино в бокале, наблюдая за ней, как наблюдают за театральным представлением.

Анна не могла разобрать выражение её лица.

Но её глаза…

В её глазах было ожидание.

Ожидание чего?

Её поражения?

Её унижения?

Её полного падения?

Анна перевела взгляд дальше.

И остолбенела.

Графиня Орлова смотрела на неё.

Холодно.

Неподвижно.

И в этом взгляде не было ничего, кроме разочарования.

Разочарование – не гнев.

Гнев был бы легче.

Гнев означал бы, что Анна ещё кто-то.

Но этот взгляд говорил:

"Ты – ничто."

"Ты – ошибка."

"Ты – позор."

Анна почувствовала, как холод пробирается под кожу.

Она не помнила, как двинулась с места.

Она просто шла.

Прочь.

Сквозь толпу.

Сквозь разговоры, шёпоты, взгляды, пересмешки.

Всё её тело было напряжено, каждый шаг казался ударом.

"Нельзя показать слабость."

"Нельзя позволить им увидеть, что ты сломлена."

Но она была сломлена.

Она чувствовала, как её догоняет взгляд Александра, но не оборачивалась.

Она просто шла.

Прочь от Софьи.

Прочь от графини.

Прочь от всех этих глаз, которые больше не видели в ней человека.

Но прежде чем она успела выйти, её остановил голос.

Шёпот, который уничтожает

— "Теперь ты в их глазах больше, чем гувернантка."

Анна остановилась.

Её сердце сжалось, дыхание перехватило.

Она знала, кто это.

Но всё равно обернулась.

Софья.

Она стояла, слегка склонив голову, её лицо было наполнено лёгким, почти дружеским интересом.

Но в её глазах не было доброты.

Только победа.

Анна стиснула кулаки.

— "Что?"

Софья приблизилась, её улыбка стала шире.

— "Ты только что изменила свою жизнь."

Её голос был ласковым.

Почти утешительным.

Но в нём не было ни капли тепла.

Только яд.

— "Поздравляю."

Анна не дышала.

Софья сделала ещё один шаг ближе, её голос стал почти шёпотом.

— "Но ты никогда не станешь им ровней."

Анна почувствовала, как её дыхание сбилось.

"Я знаю."

"Я всегда знала."

Но почему, когда это говорила она, это было так больно?

Софья чуть отступила, её губы тронула улыбка.

— "Доброй ночи, Анна."

Она развернулась и ушла.

Оставив Анну одну.

Оставив среди толпы, в которой ей больше не было места.

Анна не помнила, как дошла до своей комнаты.

Она закрыла за собой дверь.

Прислонилась к ней спиной.

И опустилась на пол.

Её дыхание было сбивчивым, сердце гулко билось в груди.

Она не плакала.

Нет.

Она не имела права плакать.

Но ей было холодно.

Холодно, как тогда, когда она впервые приехала в этот дом.

Только теперь всё стало намного хуже.

Потому что теперь она знала:

Она больше не гувернантка.

Но и не могла стать кем-то большим.

Она застряла между мирами.

И выхода не было.

Анна знала, что этот момент наступит.

Но даже осознавая это, она не могла подготовиться.

Всю ночь она лежала, уставившись в тёмный потолок своей комнаты, пока за окном медленно тускнел последний огонь фонарей.

Она не плакала.

Слёзы не имели смысла.

Она не могла позволить себе жалость к себе.

Но страх…

Страх не уходил.

Её судьба больше не принадлежала ей.

И теперь ей предстояло ответить за свою ошибку.

Когда утром, сразу после завтрака, лакей постучал в её дверь, Анна уже знала, что он скажет.

— "Графиня ждёт вас в своём кабинете."

Она встала, поправила платье, пригладила волосы, будто это могло помочь.

Но внутренне она уже готовилась к тому, что случится дальше.

Графиня никогда не поднимает голос.

Она никогда не устраивает скандалов.

Она не размахивает руками и не произносит резких слов.

Но её тишина раздавит сильнее любого гнева.

Кабинет графини Орловой был просторным, но без излишеств.

Строгие книжные полки, тяжёлый письменный стол, несколько кресел с бархатной обивкой.

Анна шагнула внутрь.

Графиня сидела у окна, её спина была ровной, пальцы легко сжимали бокал с чаем.

Она не смотрела на Анну.

Но Анна чувствовала её внимание.

Слуга тихо закрыл дверь.

Тишина стала невыносимой.

Анна не двигалась.

Не говорила.

Просто ждала.

Минуту.

Две.

Наконец графиня заговорила.

— "Ты разочаровала меня, Анна."

Анна вздрогнула.

Но не позволила себе показать это.

— "Миледи…"

— "Молчи."

Голос графини был мягким.

Но сила в нём была абсолютной.

Анна опустила голову.

Графиня сделала глоток чая.

Затем медленно поставила чашку на блюдце.

— "Я полагала, что ты понимаешь, как устроен этот дом."

Она наконец повернулась к Анне.

— "Я ошиблась?"

Анна сглотнула.

— "Нет, миледи."

Графиня чуть приподняла брови.

— "Нет? Тогда объясни мне…"

Она наклонилась чуть вперёд, её голос всё ещё был безупречно спокойным.

— "Что именно ты делала вчера вечером?"

Анна напряглась.

Она не могла оправдаться.

Она не могла объяснить.

Потому что графиня не спрашивала.

Она уже знала ответ.

И этот вопрос был лишь формальностью.

— "Милорд пригласил меня на танец," — наконец выдавила она.

— "Милорд?"

Графиня улыбнулась, но в этой улыбке было презрение.

— "Как любезно с твоей стороны назвать моего сына так, словно он просто добрый кавалер, решивший развлечь гувернантку."

Анна почувствовала, как холод заползает под кожу.

Графиня сделала паузу, наблюдая за ней.

Затем, медленно, с безупречной ясностью, произнесла:

— "Ты забыла своё место."