— Я не единственная, кто несёт за это ответственность. Так что не читай мне нотаций, — психую я. — Жди смс. А я жду свою машину, — отбиваю звонок и кладу телефон в сумочку.

Не успокоилась, а только разьярилась ещё больше. Что за день такой?

— Как там поживает любовничек? — веселится Матвей, не отрывая взгляда от дороги.

— Не твое дело. И вообще, ты приставлен ко мне охранять, вот и охраняй. Молча.

Отворачиваюсь в сторону, гляжу в окно, но ничего интересного там нет. Пробка рассосалась, теперь мы неспеша едем в сторону моего дома.

— Дура ты, — наконец нарушает повисшую тишину в салоне Матвей. — Я должен тебя охранять от козней "Строй-инвеста", а ты сознательно лезешь в неприятности. То любовник женатый, теперь женщина эта побитая.

— Ты доплаты что-ли хочешь? — хмыкаю я, не отворачиваясь от бокового окна машины.

— Нет, я за тебя, дуру беспокоюсь. Ты что не видишь, что он сильный и безумный. На ладонь положит, другой прихлопнет, от вас обеих мокрое место останется.

— Тебе-то что? — безразлично веду плечами.

— Мил, ты не поможешь помочь всем.

— Я могу просто смотреть. А потом прийти на ее похороны. Если тело найдут.

— Это личная боль что-ли?

— Не твое дело.

— Это твоя самая популярная фраза в разговоре со мной. Ты чё обиделась?

— Смотри за дорогой.

— Конечно. Безопасность клиента превыше всего, — язвит Матвей.

— Вот и все, — шепчу я, игнорируя его язвительное замечание, обращая внимание на то, что мы подъезжаем к моему дому.

— Мил, зачем ты это делаешь? — Матвей паркует машину, глушит мотор и поворачивается корпусом ко мне.

— Не твое дело.

— Хватит мне указывать, что мое дело, а что нет, — психует он. — Ты — мое дело. Ты же не ради денег это делаешь.

— Ты и в мои счета влез?

В условиях современных технологий я совсем не удивляюсь человеческим возможностям. Моя дочь в два года могла включить компьютер, навести мышкой на ярлычок браузера на рабочем столе, и в открывшемся окне зайти на Ютуб и выбрать себе мультик. Сейчас в три года она спокойно играет в детские игры на этом компьютере. Что делала я в свои три года? Ела песок, а потом лежала с мамой в больнице с дисбактериозом кишечника. Лучше пусть мультики смотрит…

— У тебя небольшой долг за отопление. За тысячу не отключат, но ты лучше оплати. В приложении на телефоне это можно сделать, — прикалывается Матвей, сверкая белоснежной улыбкой. Поддается корпусом вперёд, тянется рукой к моей щеке. Резко вскидываю руку, отбиваю от моего лица. На автомате. По привычке.

— Прости, — шепчет растерянно Матвей. Громко сглатывает, продолжая сверлить меня взглядом.

— Я не люблю, когда моего лица касаются руками.

— А чем тебя касаться?

— Ничем. Спасибо, мамочка, за заботу. Счёт оплачу, — язвлю я. Не могу сдержать яд, сочащийся в интонации. Раздражает он меня своей грубостью и тем, что плюет на мои личные границы, которые я выстраивала долгие месяцы после развода.

Выхожу из машины, громко хлопая дверью, не забывая, что с иномарками обращение другое, нежели с отечественным дедушкиным автомобилем, в котором он меня и брата возил на дачу. Хорошее было время. Жду крика Матвея: "В маршрутке будешь хлопать", но он удивляет меня спокойным окриком:

— Мила!

— Что? — оборачиваюсь уже возле тяжелой двери в подъезд.

— Из дома не выходи без надобности, — громко говорит через опущенное стекло. — Через пять минут подъедет твоя охрана.

— За ребенком в садик я могу сходить? — упираю кулаки в бока.

— Да. Ты вольна ходить, куда хочешь. Только будь осторожна, — бросает мне предупреждающий взгляд Матвей. — Не лезь в неприятности.

— Без тебя разберусь, мамочка, — разворачиваюсь, открываю дверь и ухожу в подъезд.

Волнует он меня. Очень сильно. Физически это никак не проявляется, но дыхание перехватывает от одного его взгляда.

Вот зачем таких красивых мужиков рожают? Это ж какая нагрузка на женскую гормональную систему! Ручки дрожат, ножки подкашиваются, в голову непристойные мысли лезут. Невозможно работать в такой обстановке. А он ещё должен теперь со мной быть постоянно. Нет, это никуда не годится.

Открывая входную дверь своей квартиры, набираю номер Игоря. Он отвечает со второго гудка.

— Игорь, а ты где этого бойца за мою безопасность нашел?

— Вместе служили, — кряхтит в трубку Игорь. Спит что-ли? Он же в "Олимпе" был.

— А можно его как-то поменять, а?

— Мил, ты не на рынке. Матвей знает свое дело. После армии работал в таких спецслужбах, что и называть опасно. Потом бизнесом занялся. Покупает доли фирм, имеет с этого прибыль. Открыл свое охранное агентство. Я его недавно встретил. Разговорились, он предложил свою помощь. Мил, я ему доверяю как себе. Ребята в его команде настоящие специалисты. Не капризничай.

— Я не капризничаю, — куксюсь я. — Просто он наглый слишком.

— Это твой личный охранник. Раб. Игрушка. На тебе. Командуй. Пользуйся.

— А можно его до заводских настроек сбросить и подарить другой счастливице? А то назойлив очень.

— А мне кажется, что он тебе приглянулся. Между вами такие искры летали там в коридоре, ух. Спички подносить опасно. Ба-бах, спасайся кто может! — ржёт в трубку этот наглец.

— Тебе показалось.

— А ты бы присмотрелась. Мужик он видный.

— Тебе что-ли тоже приглянулся?

— Ты чо? Я не по этой части. И вообще. Я женат.

— Ладно-ладно.

— Мил, как ты все успеваешь? Спортцентр, кружки дочери, центр поддержки разведенок…

— Это центр психологической поддержки. Не забывай, я ещё отучилась на психолога, когда была в декрете.

— Вот я и спрашиваю, как ты все успеваешь?

— Сама не знаю, — присаживаясь на пуф в прихожей. Вытягиваю вперёд уставшие ноги. — Знаешь, зря говорят, что мужчина сильный пол. Физически да. Но женщины сильнее духовно. Когда опускаются руки и в мозге бьётся одна мысль: "Не могу", тогда открывается второе дыхание. И она уходит от мужа абьюзера с детьми в никуда, находит две работы, воспитывает детей, и появляются деньги на развлечения для детей, нормальные кружки, на себя любимую. И мужчина находится. Заботливый, внимательный. К тому моменту женщина уже знает себе цену и не позволяет к себе относится, как к служанке.

— А ты бы себе тоже нашла уже.

— Кого? Матвея что-ли?

— А хоть бы и его. Он между прочим мужчина свободный.

— Не мой вариант.

— Почему?

— Не люблю властных и богатых.

— Это из-за бывшего мужа что ли?

— И из-за него тоже, — вздыхаю в трубку.

— Матвей не такой, Мил.

— Посмотрим, — без прощания отбиваю звонок, зная, что Игорь не обидится. Все мои знакомые и друзья прекрасно знают, что я не люблю трепаться по телефону о жизни. Лучше встретиться наедине и перетереть кости обидчикам. Я и так сегодня разоткровенничалась. Как бы мне это боком не вышло.

От Матвея нужно держаться подальше. Он делает именно то, от чего я бежала два года. Рушит мои бастионы. Пробирается глубоко в мысли так, что не вышибить. Хочется думать, что он читает меня, как открытую книгу по привычке, сугубо в рабочих интересах. Только взгляд его говорит об обратном. Я ему интересна. Даже Игорь это заметил. Грубость и хамство — вот мое оружие. Надеюсь, Матвей ничего не замыслил на мой счёт. Я не хочу никаких отношений. Ни серьезных, ни несерьёзных. Если Матвей будет намекать на что-то, то я ясно дам ему понять, что начбез не в моем вкусе.

— Мил, ты чё думаешь в праздники делать? — огорошивает меня Игорь внезапным вопросом.

Я вскидываю голову от бумаг, которых накопилось за время моего больничного немало. С момента нашего с ним разговора прошли сутки. Вчера, окончив разговор, я отдохнула, сходила за дочерью в садик, мы съездили в бассейн (у Леськи там занятия), вечером приготовили ужин, а потом отправились баиньки. За бумаги я так и не села.

Добралась до них только сегодня.