— Тише ты! — психует она.

— Ладно! — вскидываю руки вверх, замечаю брошюру в моих руках. Открываю ее, тыча пальцем в картинки: — Если. Ты. Будешь. Флиртовать. С каждым встречным, то…

— Смотри сюда, — перебивает меня Мила, забирая брошюру из рук. Тычет пальцем в те же картинки: — Пошел. Ты. Нахрен. — Переворачивает страницу, — Я. Женщина свободная. Никому в любви и верности не клялась.

— Колючки спрячь, ёжик. Не укушу.

— Посмотрим.

Вскидывает голову, а я готов ликовать от восторга. Настроение в один миг тут же меняется из гнева на безграничное чувство радости. Только она так может: довести до пика бешенства и тут же сбросить в пучину радости и безграничного счастья. Женюсь. Однозначно. Только как ее уломать на этот финт?

Сверлит меня убийственным взглядом, но в ответ лишь получает довольную, как у Чеширского Кота улыбку.

— Ты прелесть, — нотки нежности делают мой голос хриплым. — А вот этого, — киваю на подбочинившегося хлыща, — гони в шею. Он тебе не нужен.

— Ты мне и мужиков будешь выбирать? — наконец взрывается она. Повышает голос, топает ножкой.

— Это не мужик! — Не терпящим возражения тоном изрекаю я.

Не в силах терпеть этот накал страстей между нами, подхватываю ее под руку и уверенно так веду в ее кабинет. Она быстро цокает своими тонкими каблучками, вызывая у меня предвкушение от наших дальнейших игр.

Мила оказалась достойным противником в нашей перепалке. Так и представляю ее беременной моим ребенком. На кухне. И в меня летят одна тарелка за одной. Такой бы взрыв гормонов доставил бы мне удовольствие.

Но сейчас я довольствуюсь тем, что есть…

Не давая мне возможности возразить подхватывает по локоть и торопливо ведёт по коридору. В мой кабинет! Там же сейчас работает Максим! Но он в холле, а дверь в мой кабинет закрывается на замок. Что и делает Матвей, после несильно толкая меня в сторону дивана.

— Мат… — делаю попытку объяснить ситуацию, но не даёт.

Зацеловывает, нападает, жалит поцелуями

— Ах ты… — выкручивпюсь из его рук, но он не позволяет. — Скот… Отпусти меня…

— Скучала? — от его пьяного взгляда ведёт, трусики намокли.

— Не дождешься, — говорит во мне гордость.

— А мы посмотрим, — валит на диван, я только вскрикнуть успеваю.

— Матвей, подожди, — задыхаясь стону ему в ухо. — Я не могу! Мне нельзя! — выпаливаю на одном дыхании, пока он возится с застёжкой джинсов. Замирает, лёжа на мне.

— Нам нужно прекратить наши личные отношения, — смотрю в его голубые глаза и внутри меня лопается тонкая струна.

— Почему?

— Мне нужно пролечиться. Тебе ничего не грозит, — выпаливаю заверяя его. — это воспаление в матке и киста небольшая. — Выдумываю на ходу. — Малая вчера прыгнула на живот, он разболелся, а в больнице мне поставили диагноз. Лечение займет два месяца, на это время я не смогу… Ну ты понимаешь… А удовлетворять тебя другим способом у меня не будет ни времени, ни сил. Ты мужчина здоровый, женщина тебе нужна, — говорю я пряча глаза от его насмешливой улыбки. — А после другой я тебя не приму, — выношу вердикт, хотя внутри все болит от чувств.

Матвей слезает с меня, присаживаясь на край дивана.

— Мы можем продолжить наши отношения после твоего лечения.

— Я не смогу

— Почему?

— Тут имеет место эмоциональная привязанность.

— Ты влюблена в меня?

— Пока нет, но это неизбежно случится.

— Тогда я согласен прекратить наши отношения. Меня теперешние условия тоже не устраивают.

— Ну и хорошо, — выдыхаю, пряча глаза, к которым против воли начинают подступает так ни к стати подбегающие слезы. Он прав. Но обидно очень. Я ведь не виновата в своей болезни. А он со мной как с прокаженной.

— Я хочу с тобой других отношений, — хватает меня за локоть, когда я поднимаюсь с дивана. Веду по нему заплаканным взглядом. Картинка расплывается. Он нежно так ведёт пальцем по моей щеке, убирая слезы. — Я хочу с тобой серъезно, Мил. Полная открытость. Я не подросток, умею контролировать свои желания. И никакой другой женщины я не хочу. Я хочу заботиться о тебе. Ты не права, что решила за нас в первый раз, выдвигая свои условия. Мне они не нравятся, но я согласился, чтобы не потерять тебя. Теперь ты снова решила за нас двоих. Это нечестная сделка.

— И что же делать?

— Вместе быть, Мил.

— И в болезни и здравии, — хныкаю, не сдерживая слез.

— Именно, моя хорошая.

— Мне нужно подумать, — пожимаю плечами, боясь встретиться с ним взглядом. Я всего лишь оттягиваю неизбежное.

— Подумай, — улыбается он. — Ты стоишь того, чтобы ждать.

Вот как у него так получается?

Берет нахрапом. Не спрашивает. Грубо соблазняет и нежно так отстраняется, давая мне время и пространство на раздумья. Так не должно продолжаться. Он заслуживает другого отношения к себе.

Я соврала о своей болезни. Не могу сказать ему правду. Пока не могу. И согласиться на его предложение тоже не могу. Что делать, а?

— Может Лесе рановато на такие аттракционы? — спрашивает моя мама, когда в один из вечеров я решила, что дочери нужно развеяться. Да и нам с мамой тоже. Она очень тяжело переносит новость о моей болезни. Я попросила ее переехать ко мне, чтобы дочь привыкла к ней. На случай, если я…

— Да нормально, — стряхиваю я тяжёлые мысли. — Вон — ее любимый паровозик, — указываю рукой на вагонные составы. Детки там катаются с одним из родителей, но Леся возомнила, что она уже достаточно взрослая, чтобы кататься самой.

Мой взгляд цепляет ярко-синее пятно футболки. Сердце замирает и больно бьётся о ребра.

Матвей.

С широкими плечами и рельефными бицепсами.

Выглядит, как с обложки журнала. Вальяжно так подходит.

Леська, увидев Матвея исходится радостным воплем и бросается к нему. Он, не тормозя ни на секунду, подхватывает девочку, словно пушинку и сажает на согнутую в локте руку.

Пронзительно смотрит на меня, а я сжимаюсь от страха. Мама ведь ещё не знает о нем.

— Дядя Матвей, а ты наусишь меня стлелять? — тут же тараторит Леська ему на ухо, выдавая меня перед матерью с головой. Я не рассказывала маме о своем романе, потому что мне стыдно, что я согласилась на такие — ни к чему не обязывающие отношения.

Это ведь ниже моего достоинства — прыгать в кровать к первому понравившемуся мужчине. Она меня не так воспитывала.

Все эти мысли крутятся в голове, и я замечаю, что мама с любопытством рассматривает Матвея, а он, не скрывая своей обаятельной улыбки кивает ей в ответ. Представляется.

— Дядя Матвей, — дёргает его Леся, он тут же спохватывается и одаривает ее этой же сногсшибательной улыбкой.

— Конечно научу.

— Мама гааит, сто мой папа тозе умел стлелять. И мама тозе умеет стлелять, — лопочет малая, пока Матвей уносит ее в сторону тира.

— Кто это? — шепотом спрашивает мама, пока мы сменим следом.

— Начальник безопасности, — тушуюсь я.

— У тебя с ним роман? — вгоняет меня в краску ее внезапный вопрос.

— Мама! — охаю я.

— Что мама? — тут же откликается она. — Красивый, сильный, Лесе нравится. Что тут ещё думать?

Я молчу. Не хочу лишний раз напоминать ей, что я могу умереть в любую минуту. И не до серьезных отношений мне сейчас.

— А ты так умеешь? — спрашивает Матвей Лесю, когда ставит ее на табурет возле стойки тира.

— Нет. Научис? Как тогда с молозеным?

— Ну смотри. Во-первых, никогда не наводи оружие на человека, — опускает ружье, пока работник тира выставляет мишени…

…

— Мама, я выигала мишку! — восторженно вопит, когда работник тира вручает ей вожделенную игрушку.

Не совсем она выиграла, если честно. Матвей то и дело "помогал". Но я вижу, как личико ее сияет от счастья и засовываю подальше свою педантичность. Я хочу, чтобы у дочери было беззаботное детство. Насколько это возможно в теперешних реалиях.