Сашка выписался из больницы, дальнейшая его судьба мне не известна. Матчей сказал, что мужчина жив, а больше мне ничего знать не нужно. Я тогда возмутилась этому, но промолчала. Может он прав. Хватит мне проблем. Я благодарна Матвею за то, что он решил многие мои проблемы. Но пора с этим заканчивать.

Осталось найти причину для расставания. Чует мое сердце — просто так он меня не отпустит…

Плейлист: Алан Черкасов "Моя"

Страсть накрыла нас с головой. Я думала, что могу сопротивляться своим чувствам. Что смогу решиться поговорить с ним…

Но стоило ему появиться под подъездом моего дома…

— Хочу увидеть тебя, — звучит в телефонной трубке. — Хоть на пять минут. Можешь выйти?

На улице стоит у дверцы машины, опираясь на нее локтем. Такой красивый. Такой ослепительный.

Обнимает меня, прижимает к себе. Тревожится, беспокоится. И хочется броситься ему на шею, раствориться в его объятиях, но что-то сдерживает, не даёт. Блокирует эйфорию и восторг.

Ведь его чувства настоящие, я чувствую и вижу это. Но проклятый опыт брака не даёт расслабиться. Я была окружена заботой и вниманием. Опутана любовью. Только все эмоции и чувства бывшего мужа были лишь маской. А я не заметила. Не почувствовала. Доверилась, отдалась душой и телом. И не заметила, что под маской любящего мужчины скрывается чудовище, которое проявило свою суть в тот момент, когда я была максимально уязвима и зависима. За два года после развода я обрастала шкуркой, панцирем. Отбивалась от его выдуманных эмоций, чтобы уберечь себя. И свою дочь.

Заблокировала свои чувства да так, что теперь не верю никому. Чудесный, заботливый, хоть и грубый мужчина, что так нежен со мной хочет согреть, окутать заботой. Но я не могу. Что должно произойти, чтобы мои барьеры рухнули? Ведь оттолкну же своим наигранным безразличием. И упущу свой шанс на счастье. Не хочу снова в этот панцирь. Он стал мне тесен. Ограничивая себя, я теряю себя. Варюсь в этом коконе боли. Мир огромен, непостижим. У каждого своя история, своя боль. И все проходят через это и живут дальше. Матвей потерял самое дорогое, что имел, и не отчаивается. Его грубость — это его защитный панцирь. И только со мной он нежен. Настоящий. Это и есть великая сила доверия. Так почему я не могу?

Тяжело быть сильной и независимой. Когда приходит беда, ее нужно разделить с кем-то. Одному человеку такое не по силам. Особенно остро это чувствуешь, когда слаб, когда болеешь. Мне мой организм будто шепчет: " Остановись. Отдохни. А потом пойдем дальше". Так может?..

Матвей проводит ладонью по моей спине.

Броня трескается, как тонкий лёд по весне, внутри меня горит огонь надежды. Что он дождется. Что не махнет рукой и не пошлет меня куда подальше. Что не оставит больше одну. Не выдерживаю. Слезы градом бегут, стекают по щекам. На руках будто гири висят, не давая обвить его. Прижимаясь к нему крепко, впиваюсь занемевшими пальцами с его мускулистые плечи. Тяну носом его запах. Неповторимый мужской, терпкий с нотками одеколона, что так кружит голову.

И чувствую лёгкость в руках, во всем теле. Запрокидываю голову и впиваюсь взглядом во внимательные глаза.

— Ты чё ревешь? — хмурится он, Нежно снимает каплю с моей щеки. — Совсем плохо?

— Все замечательно, — шмурыгаю носом и смеюсь. Он подумает, что я точно больная. Ну и пусть. Мне так хорошо, как давно не было. Даже если это роман закончится ничем, я всегда буду ему благодарна. За то, что показал, как это — быть женщиной. Желанной, любимой. Он спас меня от меня самой. От роли мамы и электровеника. От роли жертвы домашнего насилия. Дал вкус жизни, и я всегда буду ему благодарна за это. Хоть никогда ему в этом не признаюсь.

Он так поцеловал, словно дикий зверь голодал, словно скучал, тосковал по мне.

Я чувствую это, его желание и не могу устоять. Очнулась уже в его машине пристегнутая ремнем безопасности, а мой дом виднелся в зеркале заднего вида.

Рука Матвея лежит на моем колене и чуть сильно сдавливает его, словно, чтоб я не забыла о нем, о его настойчивости.

Я сказала "да" самой себе уже тогда. Когда он поцеловал меня. Я его женщина. Хватит врать себе. Я хочу будущего с ним.

Сегодня плевать на обстоятельства. Хочу в последний раз окунуться в этой райское блаженство.

Лежу на кровати. Матвей отстраняется, чтобы снять футболку. Не выдерживаю, поддаюсь вперёд, притягиваю его за талию. Провожу языком по кубикам пресса от чего он напрягается, кожа его покрывается мурашками. Покрываю поцелуями его грудь, косые мышцы живота, добираюсь до плеч. Ловлю языком мочку уха.

— Ты меня облизала всего, — задыхается он.

— Тебе не нравится? — наигранно лукаво спрашиваю я, расстёгиваю пуговки на блузке.

— Нравится. Очень.

Толкает меня на кровать. Покрывает поцелуями мою шею. Расстёгиваю ремень его брюк. Матвей распахивает полы моей блузки да так сильно и резко, что нерасстегнутые пуговицы разлетаются по кровати.

— Матвей! — Восклицаю. — Как же я теперь домой доеду?

— Мою возьмёшь, — шепчет он задыхаясь.

Входит в меня резко, я морщусь от внезапного вторжения.

— Ой. Прости, маленькая. Ты такая мокрая, прости… — Просовывает руку между нашими телами, безошибочно находит клитор и стимулирует его. — Так легче?

— Да, — стону от нетерпения, ведь я голодна так же как и он. Обвиваю его талию ногами и прижимаюсь грудью к нему. Хочу быть с ним единым целым. Так люблю… Так не могу без него…

Вдыхаю запах подушки и балдею от наслаждения.

— Ты чего там возишься? — ворчит Матвей.

— Тобой пахнет.

— Меня лучше нюхай, — ржёт он и укладывает мою голову себе на грудь, придавливая талию к себе. — Ты такая непонятная стала.

— Какая есть.

— Смотри не влюбись, девочка, — пытается говорить равнодушно, но я физически чувствую, как он замер и затаил дыхание в ожидании ответа. Это так трогательно, что хочется плакать. Он действительно влюблен. А я? Холодная ледышка? Нет. Такая же влюбленная в него, как и он в меня. Только не могу себе позволить раствориться в этом чувстве, в этом счастье. Обстоятельства против нас.

— Не дождешься, — вздыхаю наигранно. Пусть знает, что я несерьёзно. — Я просто беру от жизни все и наслаждаюсь тем, что есть.

Отворачиваюсь от него и, свесив ноги с кровати, начинаю искать свою одежду. Трусики где-то потерялись. На всякий случай понимаю голову вверх, сканируя потолок на предмет люстры и трусиков на ней. Нет. Ни той, ни другого. Плоский квадратный плафон и никаких признаков моего белья.

— Необыкновенная ты, — вздыхает Матвей, потягиваясь на кровати и тут же вскакивая с нее. Тоже начинает одеваться.

— Самая обычная, — сутулюсь, пряча голову в шею.

— Стала нежней, ласковей. Колючки свои спрятала, — Матвей подает мне свою рубашку. Протягиваю руку и наши пальцы соприкасаются. Так нежно смотрит на меня. Внутри все горит и бунтует. Пульс зашкаливает. Романтичный момент. Даже в сексе не бывает столько интима, сколько в таких моментах. Будто души соприкасаются.  К ни го ед . нет

Тяну рубашку из его пальцев и набрасываю на плечи.

— Я такая, Матвей. Нежная, ласковая, заботливая.

— И со стержнем внутри, — добавляет Матвей.

— Только с твоим, — смеюсь, обхожу кровать полностью одетая и целую его губы.

— А говоришь, что я пошляк, — подмигивает он, тянет меня за руку к себе, но тут из коридора раздается звук моего мобильного. Будильник.

— Леську нужно забирать. Ты меня подвезешь или мне такси взять?

— Мил, — по тону слышу что протестует, что не нравится ему расклад ситуации.

— Ладно, возьму такси, — вздыхаю я.

— Я не об этом. Хватит бегать, а? — Притягивает меня к себе и усаживает на колени.

— Чего ты хочешь?

— Тебя.

— Ты меня и так имеешь.

— Вот именно. Имею. Хватит бегать и прятаться.

— Чего ты хочешь, Матвей? Мое сердце? Свое готов отдать в ответ? — Ответом мне служит молчание и хмурый взгляд. — То-то же. Боязно. Мне тоже.