— Откуда вы…

— Да и так все видно, — вздыхаю я. — Вот номер, — протягиваю ей карточку. — У тебя есть шанс начать новую жизнь, не просри его.

Оставив задумавшуюся над своей судьбой девушку, ухожу обратно в клуб. В холле здания никого. Навстречу мне выбегает одна из девушек-тренеров, которая сегодня на дежурстве.

— Мила, вот деньги, которые вы мне занимали. Спасибо вам большое, — сует мне в руки купюры. — Я переезжаю. После работы в "Олимпе" занимаюсь маникюром. Есть вариант, что уйду от вас, — тараторит, захлёбываясь от восторга.

— Жаль, конечно, терять такого замечательного тренера, но я думаю, ты принесешь больше пользы в том направлении, в котором нашла себя. А деньги оставь себе, — отдаю ей купюры. Я не обеднею. — Копи на отпуск.

— Ой, спасибо большое, — она немного растеряна, но по глазам вижу — счастлива и довольна своей жизнью.

— Я всегда рада помочь, — пожимаю плечами и направляюсь в свой кабинет. В груди разливается приятное чувство. Все не зря.

Не зря так беспокоюсь за них, переживаю, пристраиваю, помогаю.

Не зря живу на этом свете.

***

Проверив, как там расположился Кирилл в Игоревом кабинете, направляюсь в свой.

На удивление, здесь меня уже поджидают двое крепкий мужчин в черных костюмах.

По-хозяйски расположившись на диване, пьют кофе с печеньем, которое я купила для себя и оставила в шкафчике рабочего стола. По коже спины бегут мурашки — насколько я не люблю, когда вторгаются в мое личное пространство. Тем более так беспардонно.

Я догадываюсь, кто эти люди, и при разговоре с ними лучше эмоции не включать. Это опытные манипуляторы. У них работа такая.

Синхронно ощупав меня взглядом, мужчины кивают в знак приветствия. Натягиваю свою самую добродушную улыбку глупышки, хлопаю глазами и, виляя бедрами неспеша прохожу на свое рабочее место.

Спиной чувствую их возбуждение. Я умею производить должное впечатление на мужчин. Там, где включается похоть — отключаются мозги. Именно это мне и нужно.

Однако, эффект оказывается недолгим, как я и предполагала. Все так же синхронно сглотнув, мужчины поднимаются с дивана и ставят кружки на мой стол.

Присаживаются в кресла, стоящие напротив моего. Между нами стол, а я чувствую себя, как мышка перед двумя голодными котами.

Не показывать свой страх, — напоминаю себе. Вскинув подбородок, задаю тон беседы:

— Чем обязана?

Мужчины не ведутся, сверля меня взглядами начинают разговор:

— Мила Николаевна, вы знаете о некой компании "Строй инвест"? Ее владелец Игорь Шахов очень положительно настроен к вам и Игорю Сергеевичу. Не так давно вам поступило предложение о продаже вашего предприятия.

— Да, я помню об этом, — произношу скучающим тоном. Удобно расположившись в кресле и скрестив ноги и руки, сверлю их пристальным взглядом. — Я помню так же о том, что Игорь Сергеевич отказал вам в продаже нашего предприятия.

— Мы хотим, чтобы вы посодействовали ему в принятии положительного в нашу сторону решения, — делая акцент на слове "нашу" мужчина поддается вперёд, вынимает из кармана белый листок бумаги, сложенный вдвое и протягивает мне. Призывно поддаюсь грудью вперёд, протягиваю руку и беру листок. Глаза мужчины в этот момент шарят в моем декольте.

Приняв предыдущую позу, открываю листок и Взглянув на цифры, написанные на бумаге, я чуть не рассмеялась в лицо наглым спесивым мужчинам. С трудом успев подавить смешок, выпрямляю спину и глядя помеж глаз одного из мужчин выдаю:

— Это цена за землю. А сколько ваш начальник готов выложить за сам спортклуб?

Чуть замешкавшись, второй произносит:

— Это сумма за землю и здание.

— Мы по этой цене купили с Игорем землю, выложились в ремонт, раскрутили бизнес так, что он стал приносить хороший доход. Если ваш Шахов хочет купить Олимп, то сумму стоит предложить в десять раз больше.

— Сумма остаётся неизменной, — отсекает первый. — У вас есть два дня подумать.

— А тут и думать нечего, — сминаю и швыряю листок ему в руки. — Олимп не продается

— Ты меня не поняла, деточка, — злится мужчина. — У всего есть своя цена. Я знаю, что у тебя есть дочь. — Тут мое сердце задаёт ускоренный темп. — Знаю какой садик она посещает, какие кружки́. Ты бы была более покладистей с нами.

Держу себя в руках. Из последних сил держу. По больному решили ударить. Игорь меня предупреждал об этом. Так почему я не подготовилась? Дура.

— Всего доброго, господа, — киваю головой в сторону двери. — Выход позади вас.

— А ты молодец, — восхищенно причмокивает один из мужчин. — Подумай. Хорошо подумай, лапочка.

***

Как назло Игорь не доступен. Как раз в тот момент, когда он мне так нужен! Решается судьба "Олимпа"!

Набираю его и, пока слушаю в трубке гудки, цепляю свою сумочку и направляюсь на выход. Не могу усидеть на месте. Ураган эмоций бушует во мне, лишая возможности трезво оценить ситуацию. Я поддаюсь панике и бросаюсь к единственному, кто может помочь. К тому, кто обещал защитить от козней Шахова.

Но забываю о том, что сегодня выходной и Матвей скорее всего на базе отдыха со всеми нашими сотрудниками.

Вспоминаю об этом тогда, когда подъезжаю к зданию, где находится офис Матвея.

Ударяю рукой потрулю от досады. А позвонить, Мил? Ну что за паника?

А я не могу успокоиться. Никакие заверения о том, что угрозы мужчин — блеф не действуют. Нутром чую: они выполнят свою угрозу. Дочь не убьют, но похитить с целью напугать меня — запросто. Пульс колотится как сумасшедший. Что мне делать? Что?

Думаю об этом, поднимаясь по ступенькам на второй этаж. Я не могу усидеть на месте. Мне нужно двигаться, что-то делать, — тогда я могу придумать как решить задачку.

Страх перевешивает стыд за свой побег. Этот страх и толкает меня вперёд. Дёргаю ручку двери и с удивлением обнаруживаю, что она поддается. Матвей оказывается в своем кабинете. Темные круги залегли под его глазами. Видимо не спал несколько ночей. Что-то случилось или из-за меня?

Из-за меня?

Какой бред!

— Матвей, нам нужно поговорить, — выпаливаю я, захлопывая за собой дверь.

По убийственному блеску его глаз понимаю, что до разговора о приспешниках Шахова мы доберёмся не скоро.

Увидев меня, Матвей резко встаёт с кресла и надвигается на меня. Сердце больно ударяется в ребра, мне сложно сделать вдох. Даже удручённым он выглядит восхитительно. Без единой складочки идеально гладкая ткань футболки синего цвета так подчеркивает цвет его глаз, что они кажутся бездонными. Пухлые губы сжаты в тонкую линию и по злому блеску его глаз, я понимаю, что лучше бы я позвонила, прежде чем приехать.

Шаг — и я оказываюсь прижата к уже закрытой двери, а мои губы попадают в плен его злого, голодного, но такого сладкого поцелуя. Внизу живота образуется томительный вихрь, из губ против воли вырывается стон. Даже злой он сексуален. И я так сильно его хочу! Мне мало одного раза с ним. И мне кажется будет мало и одной ночи.

Его губы ласкают, терзают мои. Колени становятся ватными. Впиваюсь пальцами в его плечи, сминаю в ладонях ткань футболки, и Матвей, словно повинуясь, отрывается от моих губ, чтобы снять ее и снова наброситься на меня.

Срываюсь в его объятия, поддаюсь грубым ласкам, и оказываюсь на кожаном диване, придавленной его весом. Слышу шелест фольгированной упаковки и через несколько секунд чувствую, как он врезается в меня одним мощным выпадом.

Привычно напрягаюсь, а затем расслабляюсь, но с удивлением понимаю, что мне не больно. От низа живота стрелы желания стремятся вверх, и до самых кончиков пальцев простреливает удовольствие.

— Какая же ты мокрая, девочка моя, — стонет Матвей, не прекращая двигаться. А я тону в ощущении блаженства. Такой страсти я не испытывала никогда. Даже к мужу.

Подкидываю бедра вверх, мы с Матвеем двигаемся в унисон, словно на одной волне плаваем. Так сладко! Так упоительно!