Отобрать у пацана бедную Куки удалось путем долгих переговоров и убеждений. Но мне не привыкать уговаривать клиента так, чтобы получить выгоду и при этом клиент остался доволен.

— Всем по мороженому! — хлопаю в ладоши, решая завершить удачную сделку.

— А ты у меня спросил, можно ли ей? — возмущается Мила. — Она переболела недавно. На больничном с ней сам будешь сидеть, понял?

— Не злись, ёжик, — делаю лёгкий стук по ее носу костяшкой указательного пальца, подхватываю малую на руки и направляюсь к прилавку с мороженым. — Мы будем кушать так, чтобы не заболеть, да, Лесь?

— А ты так умеесь? — девчонка с любопытством и недоверием смотрит на меня. Точь-в-точь как ее мамочка.

— Ага, — согласно киваю. — Я тебя научу.

Олеся маленькая, худенькая, совсем невесомо ощущается на руках. Вертится, выкручивается из рук, чуть не падает на прилавок, но я вовремя подхватываю ее другой рукой и тяжело вздыхаю. Нелегко с детьми.

— Вам в рожке или в креманке? — обращается ко мне девушка- продавец.

— В креманке, — отвечает из-за спины Мила.

Я ставлю Олесю на пол, и пока девчонки выбирают мороженое, я проверяю список пропущенных звонков. Звонил мой деловой партнёр из Москвы Игорь Шахов. Три пропущенных. Это не к добру. Отдаю карточку Миле, жестом показывая, на телефон и отхожу в сторону.

— Легче в Кремль дозвонится, чем тебе, — цедит недовольным тоном Игорь.

— Я был занят, — отвечаю коротко, краем глаза следя за Милой и Олесей. Этот разговор не для их ушей.

— Ты долго ещё будешь возиться? У меня тендер на эту землю.

— Дай мне ещё время.

— Если мы слетим с тендера, потеряем кучу денег, которых и я и ты вбухали немеренно в этот проект. Ты это понимаешь? — чеканит Игорь, а я морщусь от раздражения.

— Игорь, это всего лишь деньги.

— Для тебя это всего лишь деньги, а для меня прибыль, к которой я стремлюсь, работая как папа Карло.

— Вот и работай, — рычу в трубку. Видимо, слишком громко, потому что Мила и Олеся отрывают свои головы от креманок с мороженым и с любопытством смотрят на меня. Они уже разместились за столиком и о чем-то спорят.

— Я-то работаю, а вот ты чем занимаешься?

— Игорь, мне пора, — обрываю любопытство делового партнёра. — Я наберу тебя завтра.

— Если через неделю не будет результат, то я буду действовать по-своему.

— Если ты так сделаешь, то мы с тобой расторгнем наш договор, — угрожающе рычу в трубку.

— Это нет в твоих интересах, — угрожающе шипит Шахов, а я отбиваю звонок.

— Все в порядке? — задаёт вопрос Мила, когда я присаживаюсь за их столик.

— Да, — киваю, обращая внимание на то, что креманок на столике три.

— Я не знала, какое ты любишь, поэтому мы заказали ванильное и шоколадное, — робко говорит Милая протягивая мне карточку.

— Я надеюсь, ты ей расплатилась? — Машу карточкой в воздухе.

— Ты не обязан платить за мои развлечения, — прячет наглые глаза эта женщина.

— Я этого хочу.

— Мы с тобой уже говорила об этом, — прячу карточку в карман и склоняюсь над столом.

— Ты обесял мне показать, как правильно кусать майозена стобы не забоеть, — прерывает нашу перепалку Олеся.

Секунду рассматриваем девочку, а потом я притягиваю креманку к себе.

— Сначала нужно помешать ложкой, — показываю девочке. — В идеале, конечно, дождаться бы пока оно растает, но это, я так понимаю, не про тебя?

— Неа, — качает головой девочка.

— Тогда загребаешь ложкой маленький кусочек, отправляешь в рот и катаешь во рту, пока он не растает.

— Угу, — Олеся принимается за дело, а ее мать в это время сверлит меня недовольным взглядом.

Почему, спрашивается? Я всего лишь хочу поухаживать за ней, а она не даёт мне никакой возможности проявить свою галантность.

Мужик я или нет в конце концов?!

Хочу поухаживать за понравившейся женщиной, а она упрямится, хоть я знаю, что симпатичен ей.

Я б спросил у ясеня: "Что в голове у этой женщины"?

Только открываю рот, чтобы высказать это Миле, совсем забыв, что рядом с нами маленький ребенок, который с восторгом и упоением будет пересказывать дальнейший разговор всем знакомым, как у нее звонит телефон.

Мила смотрит на экран и на лице ее тут же вырисовывается паническое выражение.

— Присмотришь за Лесей? Мне нужно отойти… — извиняющимся тоном просит она.

Угрюмо киваю, опускаю взгляд в креманку, но ушами ловлю каждый шорох, доносящийся оттуда, куда отошла Мила.

— В смысле: "Пусть прыгает"? — раздается ее раздраженный тон. — Ты в своем уме? Ну и что, что достал? Он тоже человек!

А меня внезапно пробирает на смех.

Что у нее там происходит?

Корпусом немного поддаюсь в сторону, пытаясь услышать дальнейший разговор, быстро окидываю взглядом территорию развлекательного центра, а Мила озирающаяся по сторонам и понимающая, что своим возгласом привлекла ненужное внимание, чуть понижает тон, но я все-равно улавливаю раздражённое:

— Звони в полицию или его родственникам. Скажи, что он собирается покончить с собой, если ты уйдешь. Переложи ответственность с себя. Ну и пусть дурку присылают! Он же неадекватен совсем! Да знаю я, что это не ты его довела! Уф… Аня, звони в полицию, пусть приезжают. Хорошо, да. Не плачь. Пока.

— Ну и работка у тебя, — ухмыляюсь я, когда Мила вновь садится за столик.

Она косится глазами на дочь, мол, не для ее ушей этот разговор, но малышка, увлеченная созерцанием паровозика, катающего деток, совсем нас не слышит.

— Мама, я узе скусяла майозена, мозна мне на паозик?

— Можно, — тяжело вздыхает Мила.

Когда дочь весело улепетывает к паровозику, Мила устало разваливается на шатком стуле и вытягивает вперёд ноги.

— Зачем ты в это ввязываешься? — наверное в сотый раз задаю этот вопрос, а она безразлично пожимает плечами и выдает:

— Если не я, то кто?

— Что других помощников нет?

— Нет…

Домой я их везу в абсолютной тишине. Олеся, напрыгавшаяся на батутах, накатавшаяся на паровозике упиралась и капризничала, но ее мать была непреклонна. Взяла дочь на руки и пошатываясь на тонких высоких каблуках понесла дочь к выходу. Перехватил девочку на руки и отнес в машину. Уставшая малышка тут же вырубилась на заднем сиденье. Мила ехала с ней рядом, обнимая дочь за плечи и придерживая ту, чтобы не упала, когда автомобиль сворачивал в сторону.

На улице уже темно, мы засиделись в развлекательном центре допоздна. Свет уличных фонарей скользил по сосредоточенному красивому лицу Милы, а я гадал, о чем таком она думает?

— Мазью ногу не забудь мазать, — кинул ей вслед, когда она уносила дочь к подъезду. Помочь она не разрешила.

Упрямая женщина!

Я уже вставлял ключ в замочную скважину двери в свою квартиру, как мне позвонил один из моих ребят, оставленных возле дома Милы охранять ее.

— Шеф, тут мужик один ломится в дверь Людмилы Анатольевны.

— Я сейчас буду, — бросаю короткое и опрометью мчусь вниз к машине.

— Вань, уйди, пожалуйста. — Уговариваю мужчину вполголоса, стараясь не разбудить Леську, которая вырубилась ещё в машине Матвея и сейчас тихо посапывает в своей кроватке.

Открыла дверь в надежде успокоить рассерженного мужчину, но понимаю, что я не справлюсь с этой задачей. Меня всю трясет от страха.

— Меня твоя секта за*бала уже! — орет Иван и ударяет ладонью о дудку двери.

— Тише ты! — шикаю на него и вглядываюсь вглубь квартиры, стараясь уловить признаки пробуждения Леськи. Их нет, и я выдыхаю спокойней. — Дочку разбудишь.

— Где моя жена, бл*? — шипит Иван, понижая голос.

— Она у одной из моих знакомых.

— Дай мне адрес!

— Я не могу. Вань, — останавливаю его жестом, — вам нужно пока пожить отдельно друг от друга. Даше это нужно в первую очередь.

— Я сам решу, что нам нужно! — взрывается громким криком Иван. — Говори, где она?! — грубо хватает меня за горло и чуть сдавливает. Пытаюсь глотнуть воздуха, но у меня плохо получается. Иван приближает свое лицо к моему и я могу рассмотреть, как налились кровью его глаза. В нос ударяет кислый запах спиртного.