Оглядывая комнату, я встречаюсь взглядом с моими лучшими людьми. Воины, которые поддерживали меня с самого начала. Без этих верных солдат Братва Морозова рассыпалась бы.

Их одежда говорит о готовности: черное тактическое снаряжение, жилеты, набитые патронами, лица полны решимости. Миша собрал пятнадцать человек, и каждый из них — свидетельство нашей силы.

— Мы ударим по докам сильно и быстро. Никакой пощады. Мы заберем то, что принадлежит нам, — заявляю я. Единый гул согласия заполняет комнату.

— Приготовь транспорт, — приказываю Борису и замечаю, как его золотоволосый силуэт кивает в ответ. Тихий, но смертоносный, он — сила, с которой нужно считаться.

Все начинают расходиться, готовые к ночному заданию. Но Миша замешкался у двери и обернулся ко мне с серьезным видом.

— Ты уверен, что хочешь пойти с нами, босс? — Его борода, отросшая за несколько дней, придает ему суровый вид.

— Конечно, — тон не оставляет места для споров.

— Но свадьба….

— Черт возьми, Миша, — рычу, чувствуя нарастающее разочарование. Я начинаю проверять свой пистолет, убеждаясь, что он заряжен и готов. — Я не позволю, чтобы люди считали меня слабаком только потому, что я собираюсь жениться. Это Братва, Миша. Это, блядь, означает братство. Я не буду править, как какой-нибудь диктатор. Каждый мужчина здесь мой брат.

Миша хмурится, явно обеспокоенный.

— Но всякое может случиться.

Его слова обрываются, и на мгновение я вспоминаю Лауру — ее большие зеленые глаза, невинность, которая окутывает ее, словно вуаль. То, как она двигается, говорит… это пробуждает во мне что-то неожиданное. Отвлечение, которое я не могу позволить себе прямо сейчас, не с учетом того, что поставлено на карту.

Провожу рукой по лицу, пытаясь стряхнуть нежность, проникающую в мои мысли.

— Блядь, — ругаюсь я себе под нос.

Это не я. Я не должен чувствовать эту… слабость.

— Нет! — огрызаюсь резче, чем намеревался. — Я пойду и заберу все, что они у меня украли.

Паркуем внедорожники в тени, дальше, где ночь поглощает нас целиком. Меня охватывает тревога, но я заталкиваю ее вглубь. Здесь нет места для сомнений.

Мы выходим на пронизывающий холод, сильный ветер с реки пробивается даже через одежду. У моих людей лица закрыты масками, все следят глазами, ждут моего сигнала.

Мы как один движемся к причалу, безмолвные призраки в мире теней и мороза. Головорезов Васильева легко заметить: они прижались друг к другу, чтобы согреться, сигареты светятся, как светлячки в темноте.

— Так чертовски холодно, — ворчит один из них, кутаясь в толстый балахон, который не выдерживает ночных холодов.

— Хватит жаловаться, придурок, — огрызается другой, и дым от его сигареты вьется в воздухе, точно мимолетная змейка на холоде.

— Что за бред! Какого черта мы здесь делаем? — выплевывает первый парень. — Лучше бы я был в баре Талли, вставляя свой член в этих свеженьких шлюшек.

— Да, блядь, — ухмыляется один из головорезов. — Слышал, следующая партия — из Молдовы. У них такие сладкие тугие пизды.

— Для тебя не будет завтрашнего дня, — бормочу себе под нос.

Миша ловит мой взгляд, и между нами возникает молчаливое понимание. Едва заметно кивнув, наши люди начинают действовать. Они в мгновение ока набрасываются на двух жалобщиков, один из них задушен проволокой, быстро и безжалостно. Миша, всегда оставаясь тенью, заставляет второго замолчать, перерезав горло.

Ни шума, ни борьбы, только смерть.

Быстро и эффективно мы оттаскиваем их тела в темный переулок, подальше от глаз. Наша группа продвигается вперед, приближаясь к заброшенному складу — сердцу сегодняшней операции.

По мере того как мы приближаемся, к первоначальному волнению начинает примешиваться грызущее подозрение. Что-то не так. Здесь слишком тихо: обычные признаки смены караула, негромкий рокот голосов, шарканье сапог по гравию — все это отсутствует. Мир словно затаил дыхание, ожидая, что вот-вот что-то сорвется.

— Почему на складе нет людей? — говорю Мише шепотом в холодном ночном воздухе.

Он пожимает плечами, обшаривая глазами темноту.

— Может быть, Иван держит их всех внутри? Или…

— Или это ловушка, — заканчиваю за него, и в горле у меня клокочет желчь. Моя рука инстинктивно сжимает пистолет, металл холодно и уверенно прижимается к коже.

Мы останавливаемся, оценивая ситуацию. Мои люди смотрят на меня, ожидая решения. Каждый инстинкт кричит, что мы идем на подставу, но повернуть назад — не вариант. Не тогда, когда мы так близко.

— Расходитесь. Тихо, — приказываю я. — Проверьте периметр. Что-то не так.

Когда они расходятся, я на мгновение сосредотачиваюсь. Отсутствие охраны может означать несколько вещей — самоуверенность Васильева, стратегический ход, чтобы заманить нас внутрь, или просто изменение тактики. Ни одна из них не сулит нам ничего хорошего.

Тишина гнетущая, только журчание воды о причал и далекий крик ночной птицы. Это неестественно, такая тишина, как будто даже река знает, что сегодня нужно ступать осторожно.

Я не могу избавиться от ощущения, что за нами наблюдают, что Иван где-то там, ухмыляется в тени.

— Играл с нами, как на чертовой скрипке, не так ли? — бормочу себе под нос, и вспышка гнева пробивается сквозь тревогу.

Миша, его лицо мрачно освещено тусклым светом, качает головой.

— Никого. Они как будто растворились в воздухе.

Исчезнуть или ждать — эта мысль грызет меня. Здесь, в любой момент, когда не двигаемся, мы уязвимы.

— Тогда внутрь, — приказываю, понижая голос. — Но будь начеку.

Не обращая внимания на узел в животе, мы идем вперед. Дверь склада вырисовывается перед нами, открытая настежь — молчаливое приглашение или насмешка?

— Босс, — останавливает меня рука Миши, — давай отступим, это выглядит странно.

Я делаю паузу.

— Черт. — Мои глаза сканируют темный интерьер, затем устремляются вверх. — Убирайся сейчас же, — огрызаюсь я, но уже слишком поздно.

Тени отделяются от крыши, формы становятся четкими. Засада.

Раздаются выстрелы, хаотичная симфония криков и воплей, воздух пронизан чередующимися очередями русских ругательств.

— Пиздец! — кричит один из моих людей, когда летят пули.

— Сука! Нас подставили.

Глава 32

Виктор

Хаос нарастает, когда пули рвутся в ночи. Мы — сидячие утки, застигнутые врасплох, и нам некуда бежать. Миша рядом со мной, отстреливается с оскалом на лице.

— Нам нужно убираться отсюда! — кричит он.

Я киваю, сердце колотится в груди.

Черт! Это должен был быть простой захват, но Иван нас переиграл.

— Ари! — кричу между выстрелами. — Прикрой нас!

Гигант Ари ворчит в ответ, его массивная фигура закрывает нас, когда он открывает ответный огонь.

— Мудак! — выкрикивает он, его голос разносится над хаосом. — Я заставлю их заплатить за это!

— Пиздец! — Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Игоря, который прижался за ящиком, кровь сочится из раны в плече. — Босс, мы в меньшинстве!

Он прав. Мы в меньшинстве. Я подаю сигнал Мише, он кивает, понимая без слов.

— Игорь, ты в порядке? — кричу через огонь.

Игорь, крепкий ублюдок, только хмыкнул и кивнул, выстрелив, чтобы сбить одного из стрелков на крыше.

— Я буду жить. Сосредоточься на том, чтобы вытащить нас отсюда!

— Поджигай на счет три, — кричу я. — Раз, два, три!

В воздух взлетают дымовые шашки, наполняя густой дымкой. Мы движемся вместе, продираясь сквозь дым к ожидающим нас внедорожникам. Пули проносятся мимо, слишком близко чтобы чувствовать себя комфортно.

— В сторону, продвигаемся! — рявкаю я, проталкиваясь к Мише.

Миша кивает, и мы открываем заградительный огонь, давая Ари и остальным шанс отступить. Пули свистят мимо, достаточно близко, чтобы опалить.

Мы бежим, уворачиваясь от выстрелов, повсюду летят обломки. Ари бежит прямо за нами, но внезапный взрыв слева от нас отбрасывает его и Игоря в разные стороны.