Нет, Райли. Ты никогда не будешь не имеющей значения.

Воспоминания перешептываются в моей голове, как огниво, разжигая крошечные проблески надежды. Делаю глубокий вдох, и мои ноги двигаются вперед по длинному коридору, где с нетерпением ждут все остальные. Я как раз прохожу мимо сестринского поста, когда слышу имя Колтона, упомянутое двумя медсестрами, стоящими ко мне спиной. Замедляю шаг, пытаясь уловить хоть какую-то информацию. Пытаюсь заставить сознание не волноваться о том, что нам лгут о серьезности ситуации, когда слышу слова, выбивающие из легких весь воздух.

У меня останавливается сердце.

Дрожь рикошетом проходит по всему телу.

— Кто в первой операционной с мистером Донаваном?

— Доктор Айронс занимается этим случаем.

— Ну, черт возьми, если есть кто-то, кого бы я хотела видеть за операционным столом в подобных обстоятельствах, так это точно Железного Человека (Прим. переводчика: в переводе с английского имя доктора «Irons» означает железо).

Человек-Паук.

Вздыхаю, медсестры оборачиваются, обращая на меня внимание. Та, что повыше, делает мне навстречу два шага и наклоняет голову.

— Могу я вам помочь, мисс?

Бэтмен.

— Как вы только что назвали доктора Айронса?

Супермен.

Она смотрит на меня, слегка нахмурив лоб.

— Вы имеете в виду прозвище, данное нами доктору Айронсу?

Железный человек.

Все, что я могу сделать, это кивнуть головой, потому что мое горло перехватывает от надежды.

— О, он известен здесь как Железный человек, милая. Вам что-нибудь нужно?

Человек-Паук. Бэтмен. Супермен. Железный человек.

Снова качаю головой, затем делаю три шага к комнате ожидания, но провисаю у стены и сползаю на пол, меня переполняет надежда, поддерживаемая присутствием любимых супергероев Колтона.

Детская одержимость теперь превратилась во взрослую хватку за надежду.

Опускаю лицо к согнутым коленям и цепляюсь за мысль, что это совпадение — нечто большее, чем просто совпадение. Качаю головой из стороны в сторону, их имена слетаюсь с моих губ приглушенным напевом, который, как я осознаю, впервые был произнесен с абсолютным почтением.

— Колтон говорил это во сне, когда был маленьким. — Голос Энди пугает меня, он соскальзывает по стене рядом со мной, с его губ слетает тяжкий выдох. Слегка сдвигаюсь, чтобы посмотреть на него. Он выглядит постаревшим за те часы, прошедшие с момента начала гонки этим утром. Его глаза полны молчаливого горя, уголки губ пытаются приподняться в мягкой улыбке, но терпят неудачу. Мужчина, которого я знаю, как полного жизнью человека, лишился всего этого. — Я не слышал их целую вечность. На самом деле забыл об этом, пока не услышал, как ты их произнесла. — Он негромко усмехается, протягивает руку и похлопывает меня по колену, вытягивая перед собой ноги.

— Энди… — шепчу я его имя, смотрю, как он борется с эмоциями. Мне отчаянно хочется рассказать ему о знаках — случайном появлении любимых супергероев его сына — но боюсь, что он подумает, так же как и Бэккет, что я теряю контроль над реальностью.

Боюсь, что так и будет.

— Я удивлен, что он рассказал тебе о них. Это был секретный код, который он повторял в детстве, когда ему снился кошмар или ему было страшно. Он никогда не уточнял… никогда не объяснял, почему эти четыре супергероя так утешали его. — Он смотрит на меня с мягкой улыбкой. — Мы с Дотти могли только представить, от чего он надеялся, что эти супергерои его спасут…

Слова повисают между нами и оставляют невысказанными вопросы, которые мы оба хотим задать. Что Энди знает такого, чего не знаю я, и наоборот? Тыльной стороной ладони он вытирает глаза и с дрожью выдыхает.

— Он сильный, Энди… с ним будет… с ним всё должно быть в порядке, — наконец говорю я, когда понимаю, что решимость в моем голосе мне не изменит.

Он лишь кивает головой. Мы видим группу врачей, бегущих мимо нас, и мое сердце подскакивает к горлу, беспокоясь, что причиной тому Колтон. Энди проводит рукой по лицу, и я смотрю, как любовь наполняет его глаза.

— В первый раз, когда я его увидел, одним взглядом он разбил мне сердце и украл его. — Киваю ему головой, давая знак, чтобы он продолжал, потому что я как никто другой понимаю его слова, ведь его сын сделал то же самое со мной.

Он захватил мое сердце, украл его, разбил, исцелил и завладел им навечно.

— Я находился на съемках в своем трейлере, переписывал сцену. Это была долгая ночь. Квин заболела и не спала всю ночь. — Он качает головой и на мгновение встречается со мной глазами, прежде чем отвернуться и сфокусироваться на ремешке своих часов, с которым он возится. — Я опаздывал к началу съёмок. И открыв дверь чуть о него не споткнулся. — Он делает паузу, желая, чтобы слезы, которые я вижу в его глазах, ушли. — Кажется, я выругался вслух и увидел, как его маленькая фигурка отпрянула в явном страхе. Знаю, он напугал меня до смерти, и могу только представить, почему у ребенка была такая реакция. Он отказывался смотреть на меня, каким бы ласковым голосом я с ним не разговаривал.

Тянусь и беру его за руку, сжимая, чтобы он знал, что я знаю про демонов Колтона, даже если он мне о них не рассказывал. Возможно, я не знаю подробностей, но я видела достаточно, чтобы понимать суть.

— Я сидел рядом с ним на земле и просто ждал, когда он поймет, что я не собираюсь причинять ему боль. Я спел единственную песню, которая пришла мне в голову. — Он засмеялся. — «Пафф, Волшебный Дракон». На второй раз, он поднял голову и наконец посмотрел на меня. Боже милостивый, я не мог перевести дух. У него были огромные зеленые глаза на бледном личике, и они смотрели на меня с таким страхом… с таким предчувствием… что мне потребовались все силы, чтобы не обнять и не утешить его.

— Не могу даже представить, — бормочу я, собираясь убрать руку, но останавливаюсь, когда Энди сжимает ее.

— Сначала он со мной не разговаривал. Я пытался заставить сказать свое имя или что он здесь делал, но это не имело значения. Ничто не имело значения — мое пропущенное время съемок, потраченные впустую деньги, ничего — потому что я был загипнотизирован хрупким маленьким мальчиком, чьи глаза говорили мне, что они видели и испытали слишком много за свою короткую жизнь. Квинлан тогда было шесть лет. Колтон был меньше ее, так что я подумал, что ему около пяти. Позже той ночью я был в шоке, когда полиция сказала мне, что ему восемь лет.

Заставляю себя сглотнуть комок застрявший в горле, слушая о первых эпизодах из жизни Колтона, когда он обрел безусловную любовь. Впервые ему была дарована жизнь с возможностями, вместо страха.

— В конце концов я спросил его, голоден ли он, и его глаза стали большими, как блюдца. У меня в трейлере было не так много того, чего бы хотелось ребенку, но у меня был шоколадный батончик «Сникерс», и признаюсь, — говорит он со смехом, — я правда хотел ему понравиться… поэтому подумал, какого ребенка нельзя подкупить конфетами?

Улыбаюсь вместе с ним, не упуская из внимания, что Колтон съедает «Сникерс» перед каждой гонкой. Что сегодня он ел «Сникерс». Сердце сжимается от этой мысли. Неужели это было всего несколько часов назад? Похоже, что прошли дни.

— Знаешь, мы с Дотти говорили о возможности завести еще детей… но решили, что Квинлан нам будет достаточно. Что же, должен сказать, что ей бы хотелось еще, а я был доволен одним ребенком. Черт, мы вели насыщенную жизнь, много путешествовали, и нам повезло с одной здоровой маленькой девочкой, так как мы могли просить о большем? Моя карьера процветала, а Дотти получала роли, когда ей этого хотелось. Но после первых нескольких часов проведенных с Колтоном не оставалось и тени сомнения. Как я мог уйти от этих глаз и улыбки, которая, я знал, была скрыта где-то под страхом и стыдом? — по его щеке скатывается слеза, беспокойство о сыне, тогда и сейчас, накатывает волнами. Он смотрит на меня серыми глазами, наполненными глубиной эмоций. — Он самый сильный человек — мужчина — которого я когда-либо встречал, Райли. — Он задыхается от рыданий. — Мне просто нужно, чтобы сейчас он оставался таким же… я не могу потерять своего мальчика.