Его пальцы впиваются в мои бедра и приподнимают меня чуть выше, я пристраиваюсь к нему, прежде чем он притягивает меня вниз и опускает на себя. Мы оба кричим, наша связь установлена. Мой влажный жар растягивается до предела, принимая его вторжение.

И мне кажется, что прошло так много времени с тех пор, как он наполнял меня, мое тело забыло о жгучем удовольствии, которое может вызвать его проникновение.

— Боже мой, — выдыхаю я, когда мое тело принимает его. — Я такая узкая, — говорю я ему, списывая это на тот факт, что прошло более трех недель с тех пор, как мы были близки.

— Нет, детка, — говорит Колтон, и веселье пляшет в его глазах, пока он двигает бедрами, чтобы я могла приспособиться. — Это просто я такой большой.

Смех наполняет мой разум, но не доходит до губ, пока я не вижу вспышку его дерзкой ухмылки, а затем его губы снова оказываются на мне. Но на этот раз, вместе с его требовательным поцелуем начинают двигаться и его бедра, руки направляют, а член ударяет по каждому настроенному нерву в моих стенках. Он полностью контролирует наши движения, наш темп, наши обостренные чувства.

Откидываю голову, прислоняясь к двери, и смотрю на него. Его глаза закрыты, губы слегка приоткрыты, волосы растрепаны от моих прикосновений, а мышцы плеч подрагивают, когда он управляет нашими ритмичными движениями.

Мой сломленный мужчина движется сейчас в абсолютно господствующем режиме, и каждый нерв в моем теле кричит, чтобы его взяли. Чтобы сделали своими. Превратили в то, кому он доказывает свою мужественность.

— Чееерт, как же с тобой хорошо, — говорит он мне, толкаясь в меня, а затем выходя обратно, мои мышцы сжимаются, нервным окончаниям уделено особое внимание, чего они, безусловно, жаждали.

— Колтон, — я тяжело дышу, мои пальцы впиваются в его плечи, когда он гонит меня все выше и выше. Спирали ощущений — маленькие ударные волны удовольствия, готовящие меня к тому, чтобы сотрясти землю у меня под ногами — и тепло начинает распространяться по мне, как лесной пожар. Он отступает, когда мои бедра сжимаются вокруг него, ногти оставляют борозды на его коже, а мой рот с бешеной потребностью ищет его.

Проходит всего несколько секунд, прежде чем удовольствие превращается в ослепительную вспышку в бездонной тьме, поглощающей меня. И я мгновенно теряюсь в мире за пределами нашего единения. Есть только он и я — всепоглощающее ощущение, отнимающее дыхание — тону в расплавленном жаре и теряюсь в чувстве, его имя беспрестанно слетает с моих губ.

Через несколько мгновений крик Колтона прорывается сквозь мою вызванную удовольствием кому, в то же время его бедра бьются подо мной в диких конвульсиях, находя свое собственное освобождение. Он несколько раз раскачивается внутри меня взад и вперед, пытаясь растянуть момент, его дыхание прерывистое, грудь блестит от нашего пота.

Его тело прижимается ко мне, он утыкается лицом в изгиб моей шеи. Мои руки обвиваются вокруг него, в своей позе поверх его бедер, и я прижимаюсь к двери. Проникаюсь моментом — быстрый подъем и падение его груди, тепло его дыхания на моей шее, безошибочный запах секса — и без сомнения понимаю, что я бы без раздумий перевернула небо и землю ради этого мужчины.

Колтон перемещает свою хватку на моих бедрах, и я медленно опускаю ноги на пол; хотя моя голова образно все еще витает в облаках. Он выскальзывает из меня, и все же наша связь не теряется, потому что он притягивает меня в своих объятия, кожа к коже, будто не хочет меня отпускать.

И я не против, потому что не думаю, что когда-нибудь смогу его отпустить.

— Черт, мне это было нужно, — вздыхает он с легким смешком, и все, что я могу ему выдать — это бессвязный звук, потому что, честно говоря, я все еще остаюсь под кайфом.

Мы замолкаем на несколько мгновений, теряясь в моменте, наслаждаясь утешительным ощущением просто быть вместе.

— Не могу поверить, что ты мне не сказала, — говорит он, нарушая тишину и качая головой, прежде чем отступить, глядя на вопросительное выражение на моем лице.

— Не сказала? — Я в замешательстве.

Тень ухмылки украшает его губы, он поднимает руку, прикасаясь ладонью к моей щеке, большой палец так нежно скользит по моим губам, все еще опухшим от поцелуев.

— То, что я сказал тебе перед тем, как сесть в машину…

От этих слов и эмоций в его глазах, дыхание замирает, сердце подпрыгивает к горлу. Хочу попросить его сказать это, самому произнести те слова, потому что, черт возьми, да, я знаю, что он сказал, но хочу услышать, что он помнит эти слова и все еще чувствует их значение.

Пытаюсь контролировать сдерживаемое дыхание и колебания в голосе, но я должна спросить.

— Что ты имеешь в виду? — Я ужасная лгунья, и, знаю, он насквозь видит мое притворное замешательство.

Он тихо смеется и наклоняется, целуя в губы, а затем в кончик носа, прежде чем отклониться назад, чтобы посмотреть мне в глаза. Облизывает языком губы, и говорит:

— Я обгоню тебя, Райлс.

Мое сердце тает, душа вздыхает, слыша, как он повторяет те слова, которые я использовала в качестве связующего звена, чтобы соединить сломанные аварией части. Даже несмотря на то, что эти слова приносят мне покой, я слышу, как его голос сотрясает нервозность, вижу тревогу в том, как он кусает нижнюю губу. И теперь уже сама начинаю нервничать. Он сказал эти слова и теперь не чувствует того же, что тогда? Знаю, мысль нелепая, учитывая то, что произошло между нами несколько минут назад, но единственное, что я точно узнала о Колтоне, — он совершенно непредсказуем.

— Да, — вздыхаю я, встречая безрассудство в его глазах. — Эти слова… ты говоришь их сейчас, потому что вернулась память или потому, что они для тебя всё еще что-то значат? — Вот так. Я выложила карты на стол, дала ему возможность сказать, что это первое, а не второе — выход на случай, если он больше не обгоняет меня. На случай, если авария изменила его чувства, и это — мы, я и он — вернулось к обычному положению вещей.

Колтон наклоняет голову и мгновение изучает меня, глаза умоляют, но губы неподвижны. Тишина тянется, пока я жду ответа, пока жду, чтобы посмотреть, разорвет ли он меня на части или станет смягчающим бальзамом для моего исцеляющегося сердца.

— Рай… разве ты не знаешь, я никогда не забываю ни одного момента, когда обгоняю… на трассе или вне ее?

Требуется время, чтобы сказанное отпечаталось в сознании, чтобы слова и их значение проникли в меня. Что он помнит и по-прежнему чувствует то же самое. И самое смешное, теперь, когда я знаю — теперь, когда все это беспокойство может уйти, и мы можем двигаться вперед — я застыла на месте.

Мы голые, прислонившиеся к двери, за которой около сотни репортеров, мужчина, которого я обгоняю, только что сказал мне, что он тоже меня обгоняет, и все, что я могу делать, это смотреть на него, пока моя душа, находя свое постоянное пристанище, осознает, что ее наполняет надежда.

Колтон наклоняется так, что его губы шепчут в мои, ладони обрамляют мое лицо, заглядывая в глубины моей души.

— Я обгоняю тебя, Райли, — говорит он мне, ошибочно принимая мое молчание за непонимание его предыдущих слов.

Откуда ему знать, что я настолько влюблена в него, — прямо здесь, прямо сейчас мое тело, как и сердце, обнажены — что я лишена способности говорить. Поэтому вместо этого я принимаю прикосновение его губ в нежном и благоговейном поцелуе, прежде чем он упирается лбом в мой лоб.

— Разве ты не знаешь? — спрашивает он. — Ты мой гребаный клетчатый флаг.

Чувствую, как его губы, касаясь моих, изгибаются в улыбке, и поддаюсь смеху. Мне так хорошо, что этот шип внезапно из меня выдернули.

Знать, что мужчина, которого я люблю, любит меня в ответ.

Знать, что он на лету поймал мое сердце.

Руки Колтона начинают спускаться вниз по линии моего позвоночника — дрожь его правой руки настолько незначительна, что я едва ее замечаю — а затем по попе, и я чувствую животом, как он снова начинает твердеть.