К этому моменту общий рост Аргалора с шеей достигал десяти метров. К примеру, высота самых высоких слонов на Земле достигала около четырёх метров. Также тело дракона было значительно более вытянутым и крупным, чем у слона при тех же размерах.

Однако летящий навстречу Аргалору дракон был намного старше, достигнув, хоть и самым краем, но древнего ранга, из-за чего он был больше и длиннее Льва.

Правда, стоило отметить, что Хорддинг относился к серебряным драконам, которые даже среди металлических собратьев в чистых размерах всегда проигрывали золотым, которые, в свою очередь, уступали уже белым и красным.

Так что хоть Серебряное крыло и был больше Аргалора, но его преимущество в размере не было сокрушительным. Будь на его месте древний красный дракон, вот тогда Лев имел бы реальную возможность почувствовать себя карликом.

Расстояние между двумя драконами быстро сокращалось, и вскоре они замедлили свой полёт, чтобы должным образом поприветствовать друг друга. Ну или, переведя на человеческий язык, обменяться должными оскорблениями.

— Щенок! — бешеный рык Хорддинга разнёсся на многие километры, ведь серебряный дракон и не думал сдерживать эмоции. — Да как ты посмел⁈

— Будь более конкретным, старик, — Аргалор намеренно использовал слово «старый» в значении «немощный, больной». — Весь Тарос дрожит от моих дел. Какое из моих великих свершений ты имеешь в виду?

— Не притворяйся, сопляк! — слова Льва, кажется, задели серебряного дракона. — Ты и сам прекрасно знаешь, что я имею в виду! Речь идёт о моей дочери!

— А что в ней особенного? — продолжал Думов, прекрасно понимая, как это злит его собеседника. — Она прекрасная золотая драконица, что редкость для металлических. Уверен, впереди её ждёт светлое будущее…

— Прекрати говорить о ней своей грязной пастью, мерзавец! — Хорддинг содрогнулся от омерзения. — Мне становится тошно от одной мысли, что кто-то вроде тебя упоминает её имя! Как ты посмел заставить её сражаться с великаном⁈

— Заставить её? — ухмыльнулся Лев. — Твоя дочь достаточно взрослая, чтобы сама принимать решения и нести за них ответственность. Она, как и я, желала помочь своей подруге, так почему я должен был её останавливать?

— Не смеши меня! — презрительно фыркнул серебряный дракон. — Забота? От цветного? Таких, как ты, заботит только собственное благо, а на всех вокруг вам плевать! Ты использовал мою глупую дочь в своих целях, и из-за этого она чуть не погибла! Я видел её шрам на шее! Она чудом выжила!

— Если ты думал, что твоя дочь станет сильной драконицей и никогда не подвергнется риску, то ты наивный дурак! — засмеялся Аргалор, и на его морде появилась поистине мерзкая ухмылка. — Кроме того, разве это не твоя вина, что она пришла именно ко мне?

— Что ты имеешь в виду? — спросил Хорддинг опасным тоном. Ему явно не нравилось, куда повернулся разговор.

Любой здравомыслящий человек десять раз бы подумал, что сказать дракону, когда тот начинает говорить подобным образом. Надо ли говорить, что Аргалора это лишь позабавило?

— Ну как же? Твоя дочь могла бы прийти к тебе за помощью, и, если подумать, это бы решило многие наши проблемы. В бою с Баросом ты был бы незаменим. Вот только она этого не сделала, а предпочла обратиться не к кому-то, а к знакомому цветному дракону. Ведь она знала, что если обратится к тебе, то не только не получит помощь, но ты ещё и помешаешь ей помочь другу. Получается, в её глазах я был достоин куда большего доверия, чем ты, её предполагаемый отец.

Хлёсткие слова повисли в воздухе, пока белые глаза серебряного дракона начали источать в окружающую среду лютый мороз, из-за чего вокруг Хорддинга начал появляться ледяной туман, медленно стекающий вниз.

— Ты труп, сопляк. — веско заметил Хорддинг, расправляя покрывающиеся изморозью крылья.

Может, металлические драконы отличались от цветных куда большей терпимостью и терпением, но не стоило забывать, что они всё же были драконами, со столь присущими их виду трудностями с принятием своих ошибок.

— Посмотрим, старый хрыч. — с предвкушением оскалился красный дракон, позволяя бушующей ярости наполнить свои мышцы силой.

Наконец-то у Аргалора был тот, на кого он мог обрушить хотя бы малую часть бушующей внутри него ненависти.

Флот, улетевший в сторону от предстоящей схватки двух драконов, с напряжением наблюдал за величественными повелителями небес, источающими потоки магии во все стороны.

В этот миг и без того невероятно высокая концентрация магической энергии достигла запредельных высот, и материальный мир вокруг двух драконов начал потрескивать и искриться разноцветными огнями.

Каждый маг мог бы легко почувствовать силу обоих соперников на расстоянии нескольких километров, но даже им было бы очевидно, что магия Хорддинга значительно превосходит возможности Аргалора.

Для своего возраста Думов был невероятно силен. Человеческая неугомонность, объединенная с драконьим долгожительством, породила поистине могущественное существо. К своим пятидесяти семи годам Лев мог на равных сражаться со многими взрослыми драконами и даже иметь неплохие шансы на победу над некоторыми старыми.

Его рост уже приближался к размерам взрослых драконов, хотя и не красных. Однако Хорддинг Серебряное крыло не был ни взрослым, ни старым драконом. Он преодолел тысячелетний рубеж, и его нельзя было назвать обычным существом.

Возвышаясь над своим молодым соперником, Хорддинг источал вокруг себя смертельный вызов. Магия, рассеивающаяся вокруг него, проявлялась в виде чистого холода, и с земли казалось, что с его тела стекают потоки снежного дождя.

Увидев у своей дочери длинный шрам на шее и узнав, что именно произошло, Хорддинг пришел в неописуемый гнев. Он уже собирался лететь к Аргалору, чтобы заморозить его в многокилометровый ледяной куб, но его остановил император, которого предусмотрительно позвала Аргоза.

Понимая, что полёт Серебряного крыла не приведет ни к чему хорошему, Максимилиан Боргур применил все свое красноречие. Он уговаривал, убеждал и угрожал, но сумел удержать Хорддинга от опрометчивых действий хотя бы на ближайшие пару десятилетий.

Когда же Аргалор нагло приблизился к столице, Хорддинг уже не выдержал. Он обещал не искать Аргалора самостоятельно, но дерзкий сопляк сам его нашел!

Нападать на Хорддинга в одиночку было не самой лучшей идеей, хотя и не такой плохой, как на Бароса. Тем не менее, Льву было все равно. Постоянный стресс окончательно доконал Думова, и психопатическая ярость красного дракона настойчиво стучалась в его сознание.

Аргалору требовалось выпустить пар, и смертельный бой с достойным противником идеально подходил для этого в глазах красных повелителей неба. Возможно, флот мог бы уравнять их силы, но Думов понимал, что если корабли вступят в бой, то потери среди них будут катастрофическими.

Да, его воздушный флот, даже на таком раннем этапе развития, уже представлял серьезную опасность. Однако, как это ни иронично, против могущественных воздушных целей летающие корабли были откровенно бессильны.

Оба дракона начали одновременно, словно следуя древнему, заложенному в их генах танцу. Грудь обоих ящеров раздулась, вбирая в себя как можно больше воздуха, а затем с силой сжалась, выпуская из их пастей настоящий ледяной и огненный ад, накрывший сотни метров воздушного пространства.

— Усилить щиты! — ревел Валор Кшас, одной рукой вцепившись в штурвал, а другой удерживая на голове свою знаменитую треуголку. По слухам, эта треуголка была с ним с самого первого дня, когда он стал капитаном. — Готовность к удару!

Хотя Хорддинг и не был белым драконом, извечным противником красных ящеров, его близость к ледяной стихии позволила в небе возле столицы развернуться настоящему противостоянию льда и пламени.

Две антагонистические стихии, наполненные эмоциями и магией своих создателей, столкнулись с такой силой, что чуть не сбили весь флот Аргалора. Зафиксированные в воздухе суда нещадно трясло и мотыляло, а команда цеплялась за все, что только можно.