Мориц был верен Аргалору по той простой причине, что он так решил, и он был слишком упрям, чтобы менять своё мнение. К 1007 году от разрушения Литуина возраст Морица угрожающе приближался к восьмидесяти. И хоть физически он был крепче, чем когда бы то ни было, в душе он уже был упрямым и склочным дедом, не любящим менять свои решения.

А возможно, свою роль сыграла и капля драконьей крови, ещё сильнее усилившая упрямство и гордыню одного удачливого бывшего сержанта.

В этом плане Миваль если и был лучше Морица, то ненамного. Миваль, как и Мориц, был стар. Но если Мориц был стар по меркам слабых людей, то Эвенвуд достиг этого звания для магов своего ранга.

Всем было известно, что чем сильнее маг, тем дольше он способен прожить. На момент встречи с Аргалором ранг Миваля был «маг», и за сотни лет он так и не смог преодолеть эту планку.

Маги Тароса, в отличие от магов других миров, были способны не только на планомерное и последовательное развитие своих сил, они были способны на «прорывы».

Решившийся на подобное действо чародей концентрировал все свои магические знания, силы, навыки и решимость в одном сложнейшем ритуале, целью которого был прорыв на следующий ранг. Так, маг мог стать магистром, а магистр — верховным магом.

Сам ритуал хоть и был общеизвестен, но пользовались им немногие, ведь последствия неудачи могли уничтожить самого мага.

Зачастую волшебники и чародеи предпочитали медленное и планомерное развитие, также позволяющее безболезненно взять новый уровень силы.

На ритуал отваживались лишь те маги, у кого возраст подходил к тому краю, когда становилось очевидно, что без него не обойтись.

До встречи с Аргалором Миваль знал, что у него нет шансов пройти ритуал прорыва. Его знаний, навыков, силы и решимости не хватило бы для чего-то столь опасного.

Знакомство с драконом всё изменило.

Научно-технический отдел дал ему столько знаний, сколько он заработал за всю свою жизнь и даже больше. Идеи его друга Аларика предоставили навыки и заклинания столь интересные и опасные, что он никогда бы до них не додумался сам.

А решимость… Как и любой старый маг, Миваль был одинок. Все, с кем он начинал свой путь или продолжал его, были или мертвы, или давно отказались от него, рванув вверх. Да, у него были ученики, но этого было недостаточно.

Араглориум дал ему множество друзей и тех, с кем он мог поговорить за кружкой вина или пива. Аларик, Асириус, Мориц — рассеяли его одиночество, дав ему новую цель и амбиции.

Возможность командовать сотнями молодых, учащихся магов была лишь вишенкой на уже имеющемся торте.

Миваль стал магистром, что позволило бы ему прожить ещё сотни лет, от чего угроза смерти от старости вновь отступила. И впервые за много лет Эвенвуд вновь позволил себе маленькую надежду когда-нибудь достигнуть ранга архимага.

Тем временем же Аргалор наконец справился со своей вспышкой ярости и теперь требовательно смотрел на них всех.

— Итак, вы узнали, где мои сокровища и где моя сестра?

— Да и нет, господин, — пытался осторожно подбирать слова Моргенс, обменявшись с Мивалем быстрыми взглядами. — Мы не знаем, где ваша сестра, так как она постоянно исчезает и появляется по всему Таросу. Даже её собственные люди ничего не знают. Однако, у нас есть сведения, касающиеся ваших сокровищ. Тем не менее, с их местоположением есть некоторые проблемы, которые, как нам кажется, следует решать осторожно…

— Ты тратишь моё время и терпение, прислужник! — что бы ни хотел сказать Гудмунд, Аргалора это не заботило. Аргалор явно всё сильнее выходил из себя.

— Они в столице нашей собственной Империи, — с усмешкой заявил Мориц, чем заработал возмущенные и шокированные взгляды Моргенса и Асириуса. — И насколько мы узнали, у них очень хорошая охрана.

«О нет», — одновременно подумали кобольд и полуэльф об одном и том же: «Зачем ты ему это сказал⁈»

— Вот как, — медленно протянул Аргалор, пока его пасть не растянулась в жуткой ухмылке, а глаза не остановились на Морице. — Тогда вот тебе мой приказ, «главнокомандующий». Ваши прегрешения ещё не прощены, но у вас всех будет возможность это сделать. Иди к Хуго и прикажи ВСЕМ войскам собираться и грузиться на боевые корабли…

Асириус в поражении повесил голову.

— Ведь мы идём на столицу!

В мгновение ока весть о призыве Аргалора разошлась по всему городу и хлынула за его пределы.

В любой другой ситуации решение дракона двигаться на столицу столь могучего государства, как Священная центральная империя, вызвало бы среди людей брожения и неуверенность.

Слишком уж велика и могущественна была Империя, чтобы её смог поколебать даже целый архимаг. Аргалор же, при всей его силе, влиянии, связях и войсках, в лучшем случае котировался как верховный маг.

Конечно, даже это звание было невероятно значимым. Пройти путь от ничего не знающего о магии новичка до верховного мага, кроме буквально пропитанных магией драконов, мог бы лишь кто-то вроде избранного Судьбой или миром.

В первом случае сама судьба будет давать «счастливчику» многочисленные подарки и помощь. Грязный камень на дороге может стать легендарным артефактом, а стоявшая на обочине заморашка окажется потерянной и лишившейся памяти принцессой великой страны.

Вот только Судьба не благотворительная организация. Если она что-то даёт, то всегда, рано или поздно, но потребует за это плату. Платой же может оказаться всё что угодно, вплоть до убийства своих собственных детей.

Идти же против Судьбы значит играть против самого мироздания. При самой невероятной и немыслимой удаче получится сыграть в ничью. О тех, кто сумел победить, не ходило даже слухов.

В этом плане избранные каким-нибудь миром хоть зачастую и были слабее, но от них и требовалось куда более очевидное — спасти мир, остановить вторжение демонических орд, закрыть прорыв в Хаос, уничтожить особо успешный культ конца света и тому подобное.

Тот же Сигемир являлся очень бюджетной версией тех чудовищ, что тренировал мир в свою защиту. И даже так он мог распылить большую часть угроз не только Тароса, но и многих других миров. Избранные же судьбой по праву могли считаться самыми страшными и одновременно несчастными существами вселенной. Рабы, что променяли свою свободу на безграничную силу.

Безусловно, как маг, или в данном случае шаман, Аргалор решительно проигрывал тому же великому чародею Дюме, который тоже мог считаться верховным магом. Единственное, в чём Аргалор его превосходил — это в физических и магических показателях.

Тем не менее благодаря корпорации общая мощь Аргалора позволяла ему считаться верховным магом.

Чтобы понимать весь масштаб подобного достижения, надо всего лишь вспомнить, что на всю Священную Империю имелось около пяти зарегистрированных архимагов, и ещё около пяти-десяти скрытых. При этом ни один из них не подчинялся Империи напрямую.

Каждый из них давным-давно потерял интерес к смертному миру и полностью погрузился в свои исследования, скрывшись в неприступных магических башнях или подземных комплексах, о которых большая часть живущих забыла за давностью лет.

Один из способов, чтобы эти монстры от магии вышли из своих «берлог», это угроза уничтожения той самой Империи, что сдувала с них пылинки. Архимагам было просто лень вновь запоминать имена новых правящих семей и партий, поэтому они предпочитали стабильность.

По сведениям Аргалора, единственным активным архимагом на данный момент являлся Архимаг-король, именно в такой последовательности, правящий достаточно крупным королевством прямо за степями орков.

Как подозревал сам Лев, лишь присутствие такой фигуры и позволило существовать той королевской вольнице на западе, к которой не рисковала соваться даже Священная империя.

Именно поэтому угроза Аргалора хоть и не была смертельной, но считаться с ней должны были все.

Но вернёмся же к реакции Стальбурга и войск Аргалориума. Хлынувшая из поместья магия дракона наконец-то спустя год несла в себе не только гнев, смятение и отчаяние. Теперь в ней была надежда и та сила, за которой и пошли тысячи людей и нелюдей.