Я не выдержал и заржал.

Ко мне одновременно повернулись Брейгель и мужик в одежде клерка. Рядом с ними топтался растерянный Алексей. Увидев меня, бросился навстречу.

— Владимир, ну наконец-то! Приехал представитель казны. И отказывается открывать приёмный пункт.

Я нахмурился.

— Приёмный пункт открывать отказывается? Это ещё почему?

— Говорит, что у нас тут народу много ходит.

— Ну, ходит. А кости принимать почему нельзя?

Представитель казны поправил пенсне на носу.

— То есть, как это — почему? А если вас обворуют? Пострадает государственное имущество.

— Если кому-то вдруг удастся нас обворовать, то единственный, кто из-за этого пострадает — вор. Уж поверьте.

— То есть, как это — вор?

— Ну, вот так. Для защиты имущества мы используем собственные методы. А церемониться с ворами у охотников не принято.

— Я именно так и говорю, многоуважаемый господин Давыдов! — немедленно подключился Брейгель. — Уже битый час внушаю этому аферисту, что помещение, хозяином которого являетесь вы, есть место куда более надежное, чем самый несгораемый шкаф в императорском банке! Вот, к примеру, мой покойный двоюродный дядя, земля ему пухом…

Клерк воздел руки к небу и взвыл.

— Всё! Умоляю, хватит! Я немедленно подпишу нужную бумагу, дайте мне её!

Брейгель протянул ему свёрнутый в трубочку лист. Назидательно сказал:

— И совершенно не нужно так нервничать. Вы ещё такой молодой человек! Если подобная малость может вывести вас из себя, что же с вами будет в старости?

Клерк, подвывая, выхватил у Алексея перо, поставил на листе подпись и сбежал. Я с удовольствием потёр руки.

— Значит, так, Алексей. Впитывай. Бумагу — на стену, чтобы все видели и благоговели. Сюда, в угол — сейф поставить. Как у меня дома, видал?

— Не видал…

Ну да, конечно, где ж ему. Алексей, помнится, был у меня в башне незваным гостем, и тогда стратегически важные предметы ещё тупо на столе лежали. Это после налёта я как раз сейфом озаботился.

— Короче, я к тебе Захара пришлю, он объяснит, где сейф заказать. Только ты там построже с ними, чтоб не затягивали. Во-первых, скажи, что граф Давыдов заказчик, а во-вторых, если будут морозиться, пугни.

— Как пугнуть?

— Ну как-нибудь пугни. Скажи, что дедушка Мороз им на Новый год под ёлку мешок дерьма ежиного принесёт.

Неофит заржал. Алексею было не до смеха. Он хмурился, осваиваясь на новой должности.

— Дальше. Гроссбух приобрети, ну, книгу такую здоровенную, без букв. Учёт вести. Впрочем, чего я тебя учу? Это ж твоя сфера ответственности. Обустраивайся, в общем.

Насколько я успел вникнуть в суть, на приёмке костей можно было зарабатывать. Не очень много, но таки стабильный ручеёк дохода. Суть состояла в том, что государству кости сдавались оптом несколько дороже, чем принимались.

Зачем это государству — в целом, понятно. Открыть государственный пункт приёма костей — это риск. Во-первых, нужно постоянно там держать изрядную сумму денег. Во-вторых, нужно платить зарплату принимале. В-третьих, учитывать амортизацию в лице возмущённых охотников, которые, если им чего не понравится, особенно спьяну, могут запросто разнести приёмник в хлам.

И, несмотря на все эти риски, одним пунктом приёма даже в таком спокойном месте, как Поречье, потребность не закроешь. Принимала там рехнётся и повесится на радость охочим до зрелища охотникам. Поэтому вполне разумная инициатива — принимать кости в оплотах силами самих охотников. И выплачивать им небольшой процентик сверху, чтобы интерес был.

Эту разницу охотники традиционно пускали, во-первых, на благоустройство оплота, а во-вторых, на общак. В любом коллективе должен быть свой общак на всякий пожарный случай. И уж чего-чего, а случаев в охотницкой жизни — хоть отбавляй.

Кроме того, как меня просвятила Земляна, был у охотников и ещё один интерес. В госконторе могли записывать источник костей некорректно, чтобы продвинуть фаворита, который, например, платит принимале или запугал его. В своём ордене такое фактически исключено. Конечно, если вдруг какой охотник из чужого ордена зайдёт сдать кости, его незамедлительно обманут. Денег-то дадут, но кости припишут себе. Однако такое случается крайне редко. А себя обманывать — дураков мало.

В общем, если подытожить всё, то я, открывая пункт приёма костей в Оплоте, способствую экономическому здоровью страны. Вот.

— Надо ещё в Питере такой же открыть, — задумчиво изрёк я. — В Питере у нас членов — дохрена и больше. Грех упускать такую потенциальную прибыль! Перетру с государыней при случае. Только сперва надо случай создать. Чтоб было, с чего разговор начать. Чем мы, собственно, и занимаемся… Эй, Неофит! Ты чего приуныл? Сейчас пойдём.

Неофит, от всей этой бюрократии и впрямь по-детски заскучавший на стуле, встрепенулся. Я же снова обратил взор к Алексею.

— Ты у мастера Сергия забрал амулет?

— Чтоб силу чувствовать? Забрал, да.

— Давай его сюда. Мысли есть.

Амулет Алексей вынул из кармана. Молодец, соображает, что куда попало такую вещь не сунешь. А покуда в оплоте нет сейфа, тут всё — куда попало.

Забрав амулет, я махнул рукой Неофиту, и мы вышли наружу.

— Опять пешком? — с тоской спросил тот.

— Не. Теперь по Знаку. Начнём с тобой деревни обходить. С какой начнём?

— Не знаю. Я ж не местный.

— Плохо, Неофит, плохо. Вот и у меня тоже глаза разбегаются… Ладно, давай начнём с Обрадово, давно там не был, нагряну с внезапной проверкой.

Я взял пацана за руку и при помощи троекуровского амулета (чего зря силы тратить) переместился в Обрадово. Деревню, при первом знакомстве с которой население изрядно обрадовал, истребив ведьму.

Материализовались мы рядом с домом Кузьмы — того мужика, который в прошлый визит оказался единственным трезвым, вменяемым и ответственным. Да так в старосты и вышел. Со всеобщего благословения.

Здесь тоже лежал тонкий слой снега, такой, на который пока можно было не обращать внимания. Но Кузьма, покончив со страдой, видимо, сидеть сложа руки не хотел категорически и принципиально вычистил дорожку. Чтоб сразу было понятно: тут вам не хухры-мухры, а серьёзный человек живёт.

— Кузьма! — постучался я. — Открывай! Гости.

Открыла жена Кузьмы — помнится, он её нам не представлял, уж в больно неформальной обстановке состоялась встреча, — и, узнав меня, заулыбалась, позвала в дом. В доме и сам хозяин обозначился. Крепко пожал мне руку, указал за стол. Мы сели.

Неофит сидел, как на иголках. Он думал, что мы сразу, с корабля на бал, начнём тварей бить. А тут опять все эти предварительные ласки, хоть плачь! Ну а куда деваться-то? Что мне его, в Пекло, что ли, брать? Можно, конечно, и в Пекло. Но это, во-первых, непедагогично, там пацан не прокачается, а погибнет, и по моей вине однозначно. А во-вторых, я сам не вижу пока особого смысла в набегах на Пекло. Ну, кто-то занимается, да. Однако я в этом занятии вижу одно лишь галимое баловство и меряние письками.

В любом деле важен системный подход. Хочешь очистить Пекло от тварей? Разработай стратегию. Объясни хотя бы сам себе, как ты это сделаешь. Потом уже можно будет другим объяснять. А так, когда в Пекло ходишь чисто по фану… Ну, прикинь, как это выглядит для тварей, которые там себя чувствуют как дома. Прибежали мыши, насрали, убежали. Бесит, конечно, но хренли с ними сделаешь. Мыши всегда есть, как и тараканы, полностью от них отделаться пока никому не удалось. К тому же, вон, учёным мыши для опытов нужны.

Если рассуждать таким образом, уже не так много героического видится в посещениях Пекла. А само оно — как было, так и есть, глобально ничего там не меняется, тварей меньше не становится. Поэтому за Европу я возьмусь, когда в России порядок наведу, не раньше. А тут пока работы — непочатый край. Вон, среди людей чистки ещё не закончены. Разберёмся с этим, а дальше уж тварей, которые самоходом пакостят, перебить — дело времени.