— Сон мне приснился…

— Угу, — только и сказал я.

Чего мне, спрашивается, её сон? Я ж не Зигмунд Фрейд, я про другое.

— Пришёл, значицца, во сне муж мой покойный.

— Первый или третий?

— Ишь ты! Запомнил.

— Нутк. У меня память — как у слона.

— Какого такого слона?

— Проехали…

— Второй муж. Самый любимый был! Душа в душу жили. Кабы тогда соседа из горящего сарая вытаскивать не кинулся, глядишь, и старость бы вместе встречали. А сосед пьяный там уснул с трубкой — ну и подпалил…

— Знакомая история, — вздохнул я, вспомнив Потапа.

— И ведь жив сосед по сю пору, скотина, — поморщилась Карелия Георгиевна. — Ходит, глаз мозолит. Умом только повредился, заговаривается совсем. А моему-то балкой по темечку стукнуло. Он вынести соседа вынес, а сам упал. Три дня пролежал и преставился. Ну да ладно, не о том разговаривать пришла. Явился он мне во сне, значить, и без обиняков: ступай, говорил, Карелия, к графу Давыдову, да скажи ему, что черти на него злобу затаили. За то, говорит, что он на них какую-то железную орясину напустил.

— Хм… И всё?

— Всё. Так, мол, и так, говорит: очень черти разозлились, и добром всё это не кончится.

— Да с чертями у меня добром по-любому не кончится. На земле закончим — за потусторонний мир возьмёмся. Что-то мне подсказывает, что боженька там всё немного не так задумывал, как оно сейчас выглядит.

— А ты откуль знаешь, как оно там? — внимательно посмотрела на меня Карелия Георгиевна.

— Да так, видал краем глаза.

Посвящать старушку в наличие прямо у меня в доме портала на тот свет я посчитал неразумным.

— Ох, охотник… Осторожней бы тебе быть! Такие силы разозлил, что не приведи Господь!

— Да ладно. Убивали мы чёрта, не велика беда. Не так страшен, как малюют — слыхали поговорку? Повозиться, конечно, придётся, но всё решаемо.

— А если тысяча чертей?

— Ну, повозимся чуть подольше…

— А ну как ты кого посерьёзней чёрта разозлил там?

— Бабуль. Вы уж излагайте сразу. Чего ещё муж говорил?

Карелия Георгиевна вздохнула, допила чай и поднялась из-за стола.

— Да ничего больше. Это я так. Боязно за тебя, охотник. Хороший ты человек, оказывается.

— За меня, Карелия Георгиевна, бояться — пустое дело. Я тут каждый день на волосок от смерти, привык уже. А мужу своему передайте, если вновь придёт, что граф Давыдов велел кланяться и благодарил за ценную информацию. Дальше же оставляет за собой право действовать в соответствии с собственными резонами.

— Вот так и передам, — повеселела Карелия Георгиевна. — Ну, стало быть, пойду я. Спасибо, охотник, за хлеб за соль, уважил старую.

— Мы люди простые. Друзьям — приют, врагам — смерть. Вы как добрались-то?

— Да пешком, пешком. Как ещё-то?

— Них… Эм… В смысле, далеко же. Не, это не дело! Давайте-ка обратно вас отвезут.

Карелия Георгиевна заупиралась. Я настаивал. Вышли во двор.

Я заглянул на конюшню, где кузнец как раз заканчивал подковывать жеребца, ногу которого держал Терминатор. Жеребец истошно ржал, но поделать ничего не мог.

— Хорошо держишь, страхолюдина! — радостно кричал кузнец.

По голосу было понятно, что они с Данилой не теряли время даром в ожидании, пока я верну Терминатора, а напузырялись чем-то сильно градусным. Но работа вроде продвигалась нормально, так что я не стал заострять внимание.

— Данила, тут надо женщину в Вареники отвезти. Найди кучера, что ли. Ну, или сам — не знаю, как у вас по штатному расписанию положено.

Данила вышел из конюшни, огляделся.

— А где она? Женщина-то?

Тут я и сам огляделся. Карелии Георгиевны не было.

— Гхм. Если это то, о чём я думаю, то как бы не уже в Варениках… Всё, сорян, ложная тревога. Возвращайся к жеребцу.

Данила кивнул и удалился.

Я на всякий случай выглянул за ворота. Даже следов Карелии Георгиевны на дороге не увидел.

Не простая бабка, ох, не простая! Впрочем, как показывает практика, с простыми меня судьба и не сталкивает. На моей стороне — ну и хорошо. А что уж такое Карелия Георгиевна из себя представляет, ещё будет время разобраться.

Информация, которую она передала, безусловно, заслуживает внимания, но в целом — ничего неожиданного. Выпереть в потусторонний мир не поддающийся уничтожению объект, одержимый страстью к добыче полезных ископаемых, и ждать, что черти мне за это торт со стриптизершей пришлют — ну, такое. Я, конечно, временами бываю наивен, могу себе позволить. Но не настолько же.

Была, конечно, небольшая надежда на то, что в потустороннем мире существуют потусторонние технологии, позволяющие уничтожать неуничтожимое. Но не большая. Да, положа руку на сердце, не такая уж надежда. Воображаемая картина, какого шороху наводит сейчас сборщик в потустороннем мире, грела мне душу куда теплее, чем мысль о том, что его уничтожили. Я представил себе перевёрнутые котлы, разбежавшихся грешников, присыпанную горами земли геенну огненную и растущий на глазах котлован, из которого во все стороны летит разное. Например, раздавленные в труху черти.

Велик был соблазн хоть одним глазком полюбоваться, что же там на самом деле происходит! Есть мнение: вывод к чертям канализации такого фурора не произвёл бы. Но я применил силу воли и позыв подавил. Потусторонний мир — территория чертей, вот пусть они и любуются. Я-то чего полезу, у меня своих дел полно.

А то, что черти злобу затаили, грозятся карами и даже нашли способ сообщить об этом мне, вполне ожидаемо. Не те ребята, от которых в принципе стоит ждать чего-то другого, хоть ты их озолоти. Найдут, до чего докопаться.

В общем, если разобраться, новость скорее хорошая. Вместо того, чтобы явиться непосредственно ко мне и начать всерьёз предъявлять, черти машут кулаками издали. Как в песочнице, предварительно отбежав подальше: «Я всё маме расскажу!». И вряд ли происходит это в рамках долгосрочной стратегии, просто на большее твари не способны. Были бы способны, уже бы мой подвал по кирпичику разбирали. Вопрос лишь в том, бессильны они что-то сделать вообще, или прямо сейчас? А потом, как подкопят мощей и злобы, выпрутся?

Вот уж чего не знаю, того не знаю. Тут надо бы проконсультироваться у специалиста по потусторонним мирам. Часы приёма у этого специалиста, правда — чтоб мне так вкалывать. Но вдруг повезёт?

С этой мыслью я направился к запертому крылу. Открыл дверь, миновал коридор, спустился в подвал.

— О! — поприветствовал дядюшку. — Не знал, что ты уже на месте. Знал бы, пораньше бы пришёл.

Призрак в зеркале бросился к стеклу — так, будто собирался выпрыгнуть из рамы.

— Зачем ты привёл в потусторонний мир железного человека⁈

— Затем, что здесь он мне не нужен. Подумал, вдруг там пригодится, чего добру пропадать. А что, какие-то неудобства?

Граф Давыдов помотал головой:

— Ты не представляешь, как ты их разозлил!

— Да ну, брось, засмущаешь. Это я только размялся. Передай, чтобы готовились, в следующий раз будет интереснее. Билеты в фан-зону пусть приобретают заранее.

— Они жаждут тебе отомстить!

— Так почему не мстят, чего ждут? Пока ветер поменяется?

— Полной луны. В полнолуние у нечисти — полная сила! Они соберут воинов, и… — изображение за стеклом подёрнулось рябью. Знакомая картина: у дядюшки начала садиться батарейка.

— Что — «и»? — поторопил я. — Договаривай, пока не разрядился! Я с подстаканниками всю голову сломал, больше не хочу. Соберут воинов — это что значит? Не сами попрут, натравят на меня кого-то?

— Готовься к битве! — это было всё, что успел выкрикнуть дядюшка.

Изображение за стеклом помутнело и пропало.

Не, ну тоже не вау, конечно, но прогресс налицо. Этак ещё несколько сеансов, и плюс-минус информативно общаться начнём. После прошлой беседы всё, что я получил — недопроизнесенное слово, а после сегодняшней аж целая дата есть. И указание готовиться.

Я поднялся наверх, вышел из запертого крыла. Навстречу порхала по коридору Маруся.