— «Делать со стихией элементального духа всё, что носитель только пожелает…» — вот, как об этом писалось в книге. Наверное, это и есть главная сила Вики. Формировать ледяные куполы, навечно замораживать объекты, создавать проклятые орудия, вроде кинжала, котором пользовался Ленц… Да, она может всё, на что хватит фантазии.

Таков был их противник. Девушка, навыки которой нередко оставались незамеченными, оказалась на недосягаемой вершине.

Силу контраста часто недооценивают.

Виктория Норборг никогда не отличалась недостатками, напротив, она во всех аспектах превосходила среднестатистического человека. Незаурядный интеллект, храбрость, большое количество талантов в абсолютно разных областях, неотразимая внешность, решительность — эти качества делали её самородком среди обычных людей.

Впрочем, когда рядом с тобой всю жизнь стоит наследник высокого титула, воспринимают тебя немного иначе. Адриану с детства готовили к тому, что она возглавит Северную лигу и Брюнсберг в частности, поэтому она была заметнее младшей сестры. Нельзя сказать, что Адриана хоть как-то превосходила Викторию, но статус герцогини искажал представление о ней.

И эта когнитивная ошибка в результате затронула саму Адриану. Она искренне не считала Вику равной себе, хоть и сильно её любила. Виднеющийся за горизонтом ледяной купол — плод этого неправильного мышления.

— Тем не менее… — Маледикта тихим голосом вывела герцогиню из раздумий, — автор не говорит, что элементалисты бессмертны. Значит...

Адриана, услышав это заявление от листающей страницы книги Кирсы, слегка округлила глаза. Она почувствовала, как сердце сжимается и перестает биться, но не продемонстрировала эти ощущения на своём лице. Повисла пауза, после которой...

— Значит, сестру... Викторию Норборг нужно убить, да?

Кирса с болью во взгляде коротко кивнула.

— Понятно.

Откровенно говоря, эта мысль зародилась в голове белокурой девушки ещё давно, но лишь сейчас она рассматривалась серьезно. Адриана догадывалась, что убийство противника — самый эффективный способ урегулировать положение, однако... Убивать Вику?

— Конечно же, я не хочу ставить крест на переговорах, — шустро вставила Маледикта, — но идут они непозволительно туго. Боюсь, если вовремя не принять меры, то пострадают люди в деревне. Да и к тому же…

— Не надо, — услышав, как интонация собеседницы уходит вниз, герцогиня прервала её, печально, но искренне улыбнувшись. — Я не стану спорить с тем, что Викторию следует обезвредить. Вопрос только в том, как привести приговор в исполнение, если она действительно настолько опасна...

— Давай подумаем об этом после еды, хорошо? Позволь своей психике немножечко отдохнуть... — утешающе сказала Кирса и, убрав книжку в сторону, пошла к Торе и Густаву.

— Как у вас дела, зайчики?

— Все отлично!.. Ой, Густав! Переверни, переверни!

— Упс...

— Без паники! В меру горелый хлеб — это важная составляющая посиделок у костра!

За этим коротким и беззаботным обменом репликами издали наблюдала Адриана Норборг, еле заметно улыбаясь. То, как обыденно эти люди себя вели, вызывало на душе герцогини чувство уюта, которое согревало её мерзнущее сердце.

— И всё-таки... Как же я оказалась в таком положении? — шепотом произнесла она, отдавая свой разум во власть рефлексии.

Она всегда была рядом со мной.

Её теплые руки я сжимала в детстве, когда по окну изо всех сил бил ливень, а в небе с ужасающим грохотом сверкала молния. Её объятия были способны как по волшебству развеять любые сомнения и страхи. Её взгляд мог заставить меня ощутить уют родного дома даже в непроглядной тьме.

Искренним восторгом она реагировала на каждую мою победу, а после поражений успокаивала, заботливо поглаживая по спине. Она была на моей стороне даже в самых сложных ситуациях и никогда не бросала… Наверное, само её существование стало для меня величайшим благословением.

Однако если это действительно так, то как же я оказалась в таком положении? Почему человек, которому я доверяла больше всего на свете, загнал меня в угол и заставил встать на колени?..

Нет… Эти вопросы весьма вторичны. Было нечто более грандиозное, что разрывало мне душу.

Знала ли я когда-нибудь, кто такая Виктория Норборг?

Повторяя этот вопрос вновь и вновь, проносясь через воспоминания, выскребая из головы каждую деталь, я наконец поняла.

Моя сестра никогда не была монстром.

***

Я помню этот день. Разумеется, некоторые детали были стерты из моей памяти раз и навсегда, например, чем я завтракала или в какие игрушки играла, но вечер… Вечер этого дня я не забуду никогда.

Маленькая белокурая девочка носилась по коридорам с поразительной скоростью. Со стороны наблюдать за этим хрупким силуэтом было по-настоящему страшно: казалось, что с такой хаотичностью движений девочка норовит разбиться прямо в собственном доме.

Обычно столь резво бегать возможности не было. В отцовском особняке всюду стояли слуги: и в коридорах, и в столовой. Некоторые даже неотступно ходили за мной, дабы юная Адриана ненароком не покалечилась. В тот день, однако, все были очень заняты…

Неожиданно ребенок, неконтролируемо бегающий взад-вперёд, остановился. Прозвучало протяжное урчание, значение которого под силу осознать даже трехлетке. Маленькая Адриана резко сорвалась с места и помчала на первый этаж — в столовую! Конечно, полноценно ужинать я не собиралась, но перехватить сладкую булочку хотелось.

Коридор. Лестница. Ступеньки. Я мчала так, как не бегают даже мальчишки. Мои шустрые шаги неуклюжим эхом отражались от стен поместья, и это наконец привлекло внимание слуг.

— Принцесса! — подозвал меня случайно повстречавшийся дворецкий. — А Вы очень вовремя! Ну же, идите скорее сюда!

Весь мой пыл немедленно сменился любопытством.

— А мы что, идём на улицу?.. — неуверенно спросила я, когда мы оказались подозрительно близко у входной двери.

— Нет, нам нужно кое-кого встретить… Пожалуйста, принцесса, запомните этот момент на всю свою жизнь.

Да. Он сказал это трехлетнему ребенку, но не прогадал, ведь эта встреча и вправду навсегда отпечаталась в моей голове…

Столпившиеся у главного входа слуги некоторые время что-то деловито обсуждали, а затем, услышав строгую команду одной из горничных, торжественно встали в ряд по обе стороны от главных дверей.

Спустя вечные десять секунд двери вдруг отворились представительным дядькой, который был кучером родителей. Он, не утруждая себя приветствиями, элегантно придержал двери и пропустил в дом их…