— Никаких изменений, — безразлично констатировал он, смотря на своё отражение в зеркале над раковиной. Его чёрные волосы, неряшливо прилизанные назад, сильно выделялись на фоне бледного лица. Синяки под глазами были настолько темными, что казалось, будто бы их искусственно нарисовали сажей, а пустой и безжизненный взгляд словно свидетельствовал об отсутствии в его худом теле души.

Говорят, что лучший способ понять другого человека — это посмотреть в его глаза. Не зря ведь их называют зеркалом души, правда? В них отчетливо отражается то, что томится на сердце: любовь, радость, печаль, гнев и, несомненно, страх. Даже самые потаённые чувства, о которых физически больно говорить вслух, нередко выходят на волю в виде влажного блеска роговицы.

Но его глаза не отражали совершенно ничего, кроме усталости. Они были полностью лишены счастья, но и никакой печали в них не наблюдалось. Мимолётный зрительный контакт с этим человеком мог бы вызвать дискомфорт даже у судебного психиатра. Вся его сущность была пронизана эффектом зловещей долины: обладая всеми характеристиками человека, ему удавалось выглядеть как нечто неодушевленное…

Мужчина зачерпнул немного ледяной воды из-под крана и устремил её себе в лицо. Некоторые капли попали на его белую рубашку и шею, неприятно обжигая кожу холодом. Судя по одежде и уложенным волосам, он недавно вернулся с работы.

Не раскрывая глаз, он нащупал сухое полотенце, висевшее на трубе, и использовал его по прямому назначению. Взглянув в зеркало вновь, он глубоко вздохнул и расстегнул три верхние пуговицы рубашки.

— Пора ужинать, — еле слышно сорвалось с его иссохших губ.

Его жилище соответствовало хозяину и своей бездушностью отталкивало не меньше, чем его глаза. Обычно там, где живут люди, всегда присутствуют следы их быта, но в этом доме ничего подобного не бросалось в глаза. Никаких картин, никакого мусора и абсолютно ничего, что могло бы выдать хоть какое-либо увлечение жильца. Шкафы были полупустыми, стены и потолок белыми, а ламинат скрипел от чистоты.

Быстро добравшись до такой же обезличенной кухни, он немного покопошился в шкафчиках и достал всю необходимую утварь для готовки.

В каком-то смысле действия этого мужчины можно было назвать неким ритуалом. Абсолютно каждый день, приходя домой с работы, он проделывает одни и те же действия: смотрит в зеркало, умывает лицо, идет готовить простенький ужин, неизменно состоящий из одного конкретного блюда. В этом нет какой-то проблемы, но определенно есть нечто меланхоличное. Всё-таки, будь у него жена и дети, обстановка дома наполнилась бы яркими цветами и красками…

Впрочем, этот человек не был мечтателем или фантазером. Он бы никогда не стал всерьез задумываться о том, как могла или не могла сложиться его жизнь.

Этого мрачного на вид мужчину звали Михаил Мичурин. Двадцатитрехлетний оператор отдела выписки в небольшой компании, которого вполне устраивает его «стабильное» существование.

Сегодня у него на ужин планировался омлет. Как обычно. Он взбил яйца, добавил молока, посолил и вылил получившуюся жидкость на раскаленную сковороду. В воздухе послышался приятный запах, который вновь напомнил ему детство. Любой психолог, деловито кивая в такт своим словам, назвал бы это незакрытым гештальтом, но приготовление обычного омлета всегда заставляло Мичурина предаться воспоминаниям.

«Ничего себе! Ты так быстро учишься!» — с удивлением нахваливала его мама, когда маленький Миша безошибочно повторил процесс приготовления омлета, увиденный единожды. В тот день она, казалось, впервые заметила сообразительность сына. Её голос, наполненный признанием и восхищением, не выходил из головы Мичурина. Ведь обычно он звучал несколько иначе…

Она многое сделала для своего сына: даровала ему крышу над головой, образование и базовую заботу. Воспитала его, многим поделилась, многому научила. Тем не менее, человеческие взаимоотношения полны тонкостей и нюансов. Откровенно говоря, она не любила его так, как обычно мать любит ребенка. Это было очевидно не только для неё. Даже маленький Миша это понимал.

Он был незапланированным ребенком, от которого не смогли отказаться. Его отец пытался убедить свою супругу прервать беременность, но получил уверенное «нет» в лицо и… словно не имея сил отстаивать своё, просто закрыл тему. Он искренне пытался поверить в то, что этот ребенок ему любим, но, к сожалению, самообман плодов не принес. Сокращая долгую историю, можно лишь сказать, что семья Мичуриных через какое-то время лишилась отца.

Михаил, в свою очередь, оказался обречен на бесконечное чувство вины. Разумеется, корить себя было нерационально и бессмысленно.

Разве виноват ребенок в том, что был рожден на свет? Конечно же нет, но отношения сына с матерью сложились холодные. Она понимала, что должна его любить, но в душе таила какую-то необъяснимую обиду. Словно этот мальчик своим рождением ознаменовал крах её жизни.

Вечно уставшая женщина не общалась с своим сыном без особого повода. Ей было всё равно, как прошёл его день в школе, что он сегодня делал и с кем разговаривал. Она не задумывалась о том, что у него могут быть переживания или глубокие чувства. Похоже, что она не видела в нем члена семьи, даже когда сознательно старалась это сделать.

Как правило, дети доверяют родителям и считают их своими главными друзьями, но маленький Миша рос в иных реалиях. Результатом стали замкнутость и одиночество, ведь отсутствие тесного общения с самым близким человеком в жизни продемонстрировало, что само по себе общение — вторичный элемент отношений в социуме, которым можно пренебречь.

Таково бытие этого глубокого, но крайне пустого человека.

Сегодняшний вечер проходил так же, как и вчерашний: закончив скромную трапезу, он помыл посуду, прибрался на кухне и принял душ. Ему оставалось погладить одежду на завтра и с воцарившемся в душе спокойствием отправиться отдыхать.

Закончив со всеми делами, он лег на кровать и принялся бесцельно листать новостную ленту известной социальной сети. Впрочем, никакого интереса в его серых глазах не было. Ни последние новости города, ни мемы с котиками и собачками, ни фотографии его знакомых не вызывали никакой реакции.

Должно быть, он просто убивал время. Когда на дисплее смартфона загорелись цифры 22:40, Михаил почувствовал облегчение.

— Ещё один день позади…

***

Солнечный свет проник в его спальню через окно и неприятно ударил по глазам. Он, зажмурившись и отвернувшись, накрылся одеялом с головой. Вот только спать дальше он, конечно, не собирался. Сегодня ведь пятничное утро! А это означает только одно…

— Работать пора… — спустя пять минут поиска лени, которой у него, к сожалению, не нашлось, он поднялся с кровати и размеренным шагом побрел в ванную. В его голове ожидаемо появилась потребность умыть лицо ледяной водой, и дело было не только в желании взбодриться.

Скорее всего, это был лишь ещё один ритуал, которому он привык предаваться. Мичурин верил, что если изо дня в день повторять одни и те же действия, то шанс столкнуться с непредвиденными обстоятельствами и неудобствами стремится к нулю.