— Ты куда? — смотрит на меня как на вора, которого только что поймал с поличным.

— В ванную, — невольно улыбаюсь. Он сейчас похож на маленького всклокоченного мальчишку, который еще не до конца проснулся. Так и хочется потрепать его по голове и поцеловать в щечку. Но я отгоняю от себя такие желания и делаю равнодушное лицо. — Если ты, конечно, не возражаешь.

— Нет, конечно, — вздыхает с облегчением и улыбается. — Тима спит еще? Ты иди, я пока кофе нам сделаю.

— Хорошо, — улыбаюсь. — Мне…

— Побольше молока и одну ложку сахара.

Чувствую, как щеки заливает румянцем, надо же помнит такие мелочи. Это, конечно, плюсик в его карму, может решающий, когда буду решать прощать его или нет. С наслаждением принимаю душ, намылившись своим любимым гелем. Смотрю в запотевшее зеркало, и не узнаю себя. Куда делись синяки под глазами? Я ведь последнее время много работала на удаленке, брала много переводов, чтобы заработать побольше денег. Часто приходилось сидеть допоздна, и я привыкла к уставшему лицу и понурым глазам. Сейчас в глазах словно огонек зажегся, губы тронула легкая улыбка. Значит не в усталости было дело? Вчера весь день уборкой занималась, устала очень, а сейчас вид такой как будто весь день в спа салоне провела.

Рассматриваю свое тело и вижу, что сильно похудела в последнее время. От груди почти ничего не осталось. Злорадно ухмыляюсь — а вот так вам и надо Дмитрий Александрович. Будете знать, как в следующий раз обижать меня. И чего я о нем подумала сейчас. Я же твердо решила, что помогу ему, поддержу в трудной ситуации и уйду. Да, так и сделаю. Уверенно смотрю на себя в зеркало и встречаю сверкающий взгляд лукавых глаз. Похоже верные и обдуманные решения моего мозга опять мимо. Накидываю свой халатик и выхожу из ванной. Еще в коридоре чувствую аромат свежесваренного кофе и… горячих круассанов.

— Ты когда успел круассаны купить? Или сам испек?

— Да уж, конечно. Недалеко булочная, доставку заказал. Садись, пока горячие надо съесть.

Сажусь за стол, Дима пододвигает ко мне кофе и тарелку с круассаном. Беру в руки чашку с кофе и с наслаждением вдыхаю его аромат. За этот месяц я выпила кофе не счесть, каждое утро с него начиналось. Но кажется, что сейчас пью впервые за долгое время. Такое ощущение, что впервые за последний месяц чувствую его бодрящий вкус. Открываю глаза и сталкиваюсь взглядом с Димой. Он смотрит на меня, и я вижу на его лице восхищение и обожание. Как же он отличается от того замученного и уставшего мужчины, который вчера вечером заявился домой.

— Это ты в моем кресле сидел, — спрашиваю с улыбкой и глотаю первый глоток кофе. Ммм, как же вкусно.

— Ну я, — признается Дима.

— И почему не спал? Устал же.

— Никак не мог заснуть. Все казалось, что ты мне привиделась, и что это у меня глюки начались. Поэтому заходил и сидел смотрел на тебя.

Его признание вгоняет меня в краску.

— Надеюсь я не храпела, — смеюсь и откусываю кусочек круассана. Какая же вкусная выпечка.

— Иногда прихрапывала и слюньки текли. Ничего прекраснее я никогда не видел.

Протягивает ко мне руку и хочет взять за ладошку, но я ее одергиваю. Не так быстро, пока еще не все так просто как хотелось бы. Я должна быть уверенной, что он снова не выставит меня за дверь, как щенка.

— Дима, я пришла к тебе, потому что Антонина Михайловна рассказала, что у тебя в семье проблемы. Тебе поддержка нужна. Я только из-за этого.

— Хорошо, Ань, ты только не уходи. Я к тебе и не прикоснусь, пока сама не попросишь. Мне главное, чтобы ты вот так рядом была. Плохо мне без тебя.

Смотрю ему в глаза и даже не сомневаюсь в искренности каждого слова. Ну не могут так лгать.

— Ты когда к брату? — быстро перевожу тему. Как у него состояние?

— Состояние не очень. Но кризис миновал. Когда выпишут, мы еще не знаем. А там все будет зависеть от его желания и реабилитации. Но шанс есть. А раз есть, пусть один на миллион, мы его обязательно используем.

— Вы ведь никогда не были близки с братом. Другой бы на твоем месте не стал помогать.

— Ну, что поделаешь, если мне брат такой говнюк достался, — Дима смеется и я невольно улыбаюсь. Мне не хватало его смеха, и этих крепких словечек, которые он так часто отпускал. Но надо отдать ему должное, при сыне он никогда себе такого не позволял.

— А может это шанс для вас.

— Какой шанс? — смотрит на меня с недоумением.

— Шанс наконец то стать семьей. Шанс наконец то забыть все обиды и понять, что вы любите друг друга. Нет худа без добра.

— Может ты и права Анют. Иногда нам нужен очень сильный пинок под зад, чтобы осознать, как любим, — Дима внимательно смотрит на меня, и я понимаю, что сейчас он говорит совсем не о своем брате или отце. Снова обхватываю кружку с кофе и громко отпиваю еще глоток. Между нами повисает неловкое молчание, воздух словно сгущается и в этот момент у Димы просыпается телефон. Глянув на экран, он молниеносно хватает его и сразу отвечает.

— Да, пап, все нормально? Что… подожди, наверняка вы не так поняли…

Вижу, как меняется лицо Димы. Расслабленность моментально растворяется и на нем появляется тревога. Он со стоном кладет руку на лоб и потирает его пока разговаривает с отцом. Чувствую, что что-то произошло, но из разговора ничего понять не могу, потому что Дима только слушает и отвечает междометиями. Затем заканчивает разговор и открывает мессенджер. Примерно с минуту изучает какое-то сообщение, при этом взгляд становится все мрачнее. Меня это начинает уже порядком напрягать, поэтому первая разрываю тишину.

— Дима, что случилось?

Дима вздрагивает и смотрит на меня как будто только сейчас увидел. Затем молча протягивает мне телефон. Беру гаджет, смотря в глаза Диме и пытаясь понять пипец какого уровня сейчас происходит. Опускаю глаза и читаю несколько строк сообщения:

«Игорь, прости меня. Все это слишком для меня, я не выдержу. Я слишком слаба, я не смогу стать тебе опорой. Сына оставляю вашей семье, я не смогу дать ему все, что сможете дать вы. Не осуждай меня.»

— Что это? Кто это написал?

— А ты сама не догадываешься?

— Боже, это жена Игоря? Она бросила его? Как же так?

— А вот так. Я предчувствовал что-то подобное. Но очень надеялся, что ошибаюсь. В конце концов ее страх и растерянность вполне нормальны. Стресс был сильный.

— А сын Игоря? Где он? Что с ним?

— Она привезла его рано утром в дом отца и оставила на пороге. Не посмела прямо посмотреть в глаза тестя. Не говоря уже об Игоре. Сбежала, поджав хвост.

— Так мальчик сейчас совсем один?

— Ну почему один? — Игорь с удивлением смотрит на меня. В доме много прислуги, и домработница, кухарка. Он под присмотром.

— Это совсем не то, Дим. Мальчик совсем один остался. Мама его бросила, отец болеет.

Я несколько секунд молчу, обдумывая то, что планирую сделать. Хоть мозг мне опять уверенно твердит, что это не моя проблема, и не я должна все это расхлебывать. Но я уже смирилась с тем, что в моем случае далеко не мозг принимает какие-либо решения. И вот очень зря, кстати.

— Поехали.

— Куда? — Дима, конечно, очень умный мужчина, но иногда как маленький ребенок. Ну ничего не поделаешь, какой уж мне достался.

— В дом твоего отца. Похоже там всем поддержка нужна. И твоему отцу, и племяннику. А скоро брата из больницы привезут. Будет удобнее, если мы там поживем. Конечно, если твой отец меня не выгонит. А если выгонит, то я настаивать не буду.

— Не выгонит, Анют, — на лице Димы расплывается улыбка на половину его довольной физиономии. — тебя там пальцем никто не тронет.

Он берет мою ладошку, которую я не успеваю отдернуть, в свою большущую руку и нежно прижимается к ней губами.

— Больше тебя никто и никогда пальцем не тронет, клянусь тебе.

Аня

Когда мы выходим из машины, то я только и могу, что открыть рот и, вытаращив глаза, смотреть на величественный особняк, который возвышается над всеми остальными домами в округе. А в этом районе, как я успела заметить, в принципе нет обычных домов — только огромные особняки с охраной и усиленной системой безопасности. Но охранники сразу открывают нам ворота, потому что машину Димы хорошо знают, и только салютируют ему рукой в знак приветствия.