Слушаю историю с ужасом. И как только эти люди не брезгуют так с пожилыми и одинокими людьми поступать. И откуда интересно у Дмитрия такие связи, что все так быстро разрешил. Из этих мыслей меня отвлекает визгливый и до боли знакомый голос, который острым лезвием разрезает все пространство у меня перед глазами.

— Васнецова?!

Поворачиваю голову и не могу сдержаться, чтобы не выругаться про себя. К нам приближается Ольга Стрельцова, моя одногруппница. Я ведь так и не сказала никому из одногруппников, что родила летом. Это я сейчас понимаю, что не нужно было с самого начала скрывать, что ничего постыдного в моей беременности не было. Но время утеряно, и сейчас мое признание выглядело бы странным. Да и группа у нас не особо дружная, закончим образование и никогда может и не увидимся. Ну и зачем всем знать о моей ситуации?

— Это что? Ребенок? — Стрельцова медленно подходит ко мне походкой победительницы по жизни и смотрит прямо в коляску, где Тима безмятежно играет с игрушкой. — Это твой ребенок?

— Да, мой, — понимаю, что смысла скрывать уже нет. Даже если совру, эта змея все равно не успокоится, пока не узнает правду.

— А я все думала, что это тебя прошлой весной так разнесло. Думала может из-за того, что Андрей тебя бросил и ты стресс заедать стала, — она смотрит на меня и в глазах я вижу триумф и восторг. Ну и чувство удовлетворенного самолюбия, конечно.

Она с первого курса бегала за Андреем как верная собачонка. Ей даже удалось добиться своего, какое-то время они встречались. Только она быстро ему надоела и он, недолго думая, отправил ее в отставку и начал встречаться с очередной девушкой. Ее самолюбие было ущемлено, и она выставила все так, что это она сама его бросила. При этом ревностно отслеживала каждую его новую пассию, и разносила о ней слухи на весь университет. И вот на третьем курсе очередь дошла до меня. Не знаю с чего, но Андрей обратил на меня внимание. И ведь знала я его славу, знала, как со Стрельцовой поступил. Да и не только с ней, а со всеми своими девушками. Да только сердце глупое, влюбилась я в него. Он слова красивые говорил, что я необыкновенная, что он именно такую простую девушку всегда искал. Я тогда ему призналась, что я девственница. Помню, как у него глазки загорелись. Это потом я узнала, что он поспорил с друзьями, что сорвет мою целку — это он сам уже так выразился. Ну и сорвал. В итоге он спор выиграл, а приз мне достался.

— Ты его что, от Андрея родила? Он что, даже на аборт не дал деньги?

— Молодая леди, подбирайте выражения пожалуйста, — Антонина Михайловна гневно сдвинула брови и отвернула коляску от Стрельцовой.

— Да, Васнецова, не ожидала от тебя. Я еще значит легко отделалась, — смотрит на меня, а я понимаю, что уже завтра она раструбит новость на весь университет.

— Да, это мой ребенок. А от кого он, это уже не твое дело. С чего ты взяла, что он от Андрея.

— Да брось ты, Васнецова, от кого еще. Кто на тебя еще посмотрит, — на этих словах она презрительно осматривает меня с ног до головы. Ну да, на мне моя старая одежда, выгляжу я далеко не так эффектно, как она в своей дорогой куртке и в сапожках на каблуках. — Да и по срокам все сходится. Дура ты, думала, что он с тобой серьезные отношения хотел? Он от меня, — при этом она многозначительно указывает на себя рукой и проводит ею снизу-вверх, — от меня отказался. А ты решила, что нужна ему, наивная деревенская дура.

На этих словах Антонина Михайловна решительно взялась за ручку коляски, — Так, дорогая, ты уже все границы переходишь. Иди помой рот с мылом, а к Ане и к ее сыну не лезь. Ее ребенок не твое дело. За собой лучше следи.

С этими словами она уверенно объезжает Стрельцову и катит коляску вперед по аллее.

— Ладно, Ольга, надеюсь тебе полегчало, — с этими словами я пытаюсь обойти Ольгу, но она преграждает мне путь.

— Васнецова, ты всегда строила из себя святошу. Вся такая правильная и хорошая, зубрилка одним словом. А что же беременность и ребенка от нас всех скрыла? Боишься, что сплетничать все начнут? И называть гулящей? А ведь так и есть, ребенка ты нагуляла…

— Хватит, — я уже не выдерживаю и повышаю на нее голос. — Это мое дело, когда и от кого я родила ребенка. Или лучше, если бы я аборт сделала и убила его? Тогда я бы хорошей была?

— Пфф, дура ты. Ну сделала, и что бы случилось? Думаешь никто из университета не делал? Да от того же Андрея… — тут она осекается и замолкает.

— От Андрея? Ты аборт делала?

— Нет, конечно, — она округляет глаза, — я не такая дура, знаю, как ненужную беременность не допустить. Но другие его подружки делали, и не одна. Избавились от ребенка и учатся себе дальше.

На этих словах меня пробирает озноб. Значит для Андрея моя беременность была просто очередным досадным недоразумением, тогда как моя жизнь изменилась раз и навсегда.

— Это их дело, их решение, — вижу, что Антонина Михайловна уже достаточно далеко ушла от нас. — Мне нужно идти.

Обхожу Стрельцову и направляюсь к своим.

— Иди, иди, Васнецова, — слышу за спиной голос с издевкой. И отлично понимаю, что уже сегодня к концу дня весь университет будет знать о моем статусе матери одиночки.

Аня

Медленно подхожу к аудитории, где у нас будет проходить практическое занятие. Уже все однокурсники внутри, преподаватель скорее всего как обычно опаздывает. Берусь за дверную ручку и глубоко вдыхаю воздух. Вчера весь вечер не могла найти себе место. Металась по квартире и никак не могла сесть и спокойно подготовиться к занятиям. Каждые пять минут заходила в нашу студенческую группу в мессенджере и со страхом читала последние сообщения. Но студенты писали только по учебе, спрашивали последние лекции, кто какую дипломную работу будет писать. Мое имя ни разу не упоминалось, что меня очень радовало, но и настораживало. Дмитрий пришел с работы рано и все время смотрел на меня с каким-то подозрением. Даже пару раз спросил, все ли у меня в порядке. Я же сослалась на сложные задания и подготовку к дипломной, отчаянно отдраивая при этом сковороду. Он только посмотрел на меня с недоумением, а потом ему пришлось уехать на работу. Срочный вызов. В итоге проснулась с утра совершенно разбитая и с головной болью. К занятиям, конечно, не подготовилась, зато сковородка и кастрюли просто сияют. Понимаю, что глупо стоять так дальше под дверью, на меня уже стали коситься проходящие студенты. Глубоко вдыхаю воздух и, решительно открыв дверь, захожу внутрь. В ту же секунду чувствую, что атмосфера в аудитории меняется. Гул, который стоял до этого, неожиданно смолкает и все обращают свои любопытные взгляды на меня. Мой взгляд выхватывает Стрельцову, которая сидит, как всегда, в окружении своих прихвостней. Она смотрит на меня с прищуром, на губах хитрая ухмылка. Ну понятно, уже всем растрепала последние новости и сейчас смакует произведенный эффект. Разве эта сучка упустит возможность выставить меня посмешищем. Она никогда не считала нас ровнями и ее самолюбие ранило, что Андрей поставил нас с ней на один уровень. Появляется желание сослаться на плохое самочувствие и отпроситься с пар. Но что будет завтра? Не могу же я так бегать от всех до конца своей учебы. С присущей мне способностью ясно мыслить я понимаю, что если сейчас выставлю себя жертвой, то ко мне так и будут относиться. И пусть это недалеко от истины, но во мне вдруг просыпается протест. Я заставляю себя гордо выпрямить спину и спокойной походкой иду на свободное место. Не дам я никому над собой издеваться. Не успеваю занять свое место, как дверь в кабинет открывается и заходит наш преподаватель. Это разряжает атмосферу и заставляет всех сменить фокус внимания. Сижу тихо и очень надеюсь, что меня сегодня не спросят.

— Так, давайте начнем. Кто выйдет и расскажет мне основные принципы устного перевода?

В аудитории стоит тишина, желающих, как всегда, конечно же нет.

— А вон пусть Васнецова расскажет, она же у нас профи по устным переводам, — противный голос Стрельцовой неожиданно нарушает тишину в аудитории и все взгляды снова обращаются ко мне.