В голове наконец-то созрел план. План, прямо сказать, гаденький. Но на безрыбье, как говориться. Это в любом случае было лучше, чем ничего. Пришлось пойти на сделку с совестью.

Гномики с восторгом дергали меня за перья, восторгаясь золотом моих глаз. Большеногий даже попытался тыкнуть мне в глаз пальцем, за что получил клювом в этот самый палец. Желание сразу поубавилось.

Я же соображал, как бы заставить детей пойти за мной. И выбрал самый простой вариант, руководствуясь тем, что все гениальное — просто.

Я дернул за рукав того самого гнома, который первым захотел меня погладить и отлетел к выходу из пещеры.

— Он, кажется, зовет нас за собой, — заметил сообразительный гном.

— Но, Пестриний, нам нельзя выходить из пещеры, — возразил большеногий зануда. — Няня будет ругаться.

— Да мы быстро, — стал настаивать на своем Пестриний. — Она и заметить не успеет.

— Я не пойду, — заупрямился большеногий. — Нам опять попадет из-за тебя Пестриний!

— Ну и не ходи, Тадрик, а мы пойдем, да? — решительно ответил Пестриний.

Остальные два гнома неуверенно подтвердили свою готовность идти за Пестринием. Я издал одобрительный клёкот. И повёл маленьких храбрецов к арке.

При этом, чтобы они не заскучали и не передумали, я всячески развлекал малявок в дороге. Закручивал над ними виражи с мёртвыми петлями, устремлялся ввысь к самому своду пещеры. Мне даже удалось приподнимать мелких гномиков за шкирку и, отрывая их невысоко от земли, проносить небольшие расстояния. Но даже от этого малявки приходили в восторг, довольно громко смеясь и повизгивая.

Я же всё время боялся, что шум привлечет к себе внимание взрослых гномов раньше времени. Но гномы продолжали свою тяжелую работу, уйдя в неё, что называется, с головой. Это нас и спасло.

Арка от ясельной пещеры находилась в получасе ходьбы с перебежками и перелётками. Дети уже стали заметно уставать и поглядывать назад, когда мы подошли к самому вход в арку.

— Пестриний, а ну вернитесь! — прогремел на все чертоги металлический окрик старой гномихи. — Я тебе всыплю по первое число!

К нам бежала запыхавшаяся старая нянька, следом цепляясь ей за юбку, тащился Тадрик, то ли пытаясь её остановить, то ли наоборот, боясь отстать. Тут уже и остальные гномы соизволили обратить внимание на безобразие творящееся у арки. А обратив, устремились к нам с громкими криками, чем перепугали детей просто до смерти и бедняжки застыли на месте как вкопанные.

Время поджимало. Я. скрепя сердце, подхватил перепуганного Пестриния за шкирку и закинул в арку. Гномик исчез под всеобщий вопль ужаса. Я, не давая опомниться другим детям, покидал их всех в арку.

Как только последнего гномика проглотила арка, я словил прилет топором в крыло. Крыло вывернуло чуть ли не наизнанку, а меня самого зашвырнуло в арку, как кусок дерьма.

Я растянулся по другую сторону арки под ногами у гномов. Гномы, впрочем, моего позорного падения не заметили — они были донельзя увлечены прибывшими к ним детьми.

Сокол от боли бился и клекотал, мое человеческое сознание было подавлено животным. Я собрал последние остатки разума и обернулся в человека.

— Ёшкин матришкин, ваша светлость, Эрик, здесь же дети, а вы совсем голышом! — возмутилась какая-то гномиха, всплескивая руками.

Я оставил её замечание без комментария. Мне было не до приличий, гномий топор раздробил мне плечо. Руку выдернуло из сустава. И эта травма мешала моей способности регенерировать.

Я отполз немного в сторону от оживленной толпы гномов и возмущенных взглядов гномих, которые от мужиков отличались разве что отсутствием бороды.

Прислонившись спиной к стенке пещеры, я поискал глазами своего оруженосца, которого почему-то всё еще не было со мной рядом.

— Фил! — позвал я, но вместо оруженосца ко мне подошел Томаш.

— Фил ушел чуть больше часа назад, — пояснил Томаш. — Ты в порядке?

— А ты не видишь⁈ Куда, мать его, он ушел⁈ — процедил я сквозь зубы.

От боли перехватывало дыхание и темнело в глазах, но злость и обида на Фила придала сил.

— Пошёл спасать Венди, — пояснил Томаш. — Время, данное нам драконихой, истекает через три часа. Он надеется успеть.

— А я надеюсь, что дракониха откусит его рыжую башку как можно гуманней. Вправь руку, — попросил я Томаша.

Томаш кивнул и взялся за руку.

— Сейчас будет больно, — предупредил он и дернул.

Я заорал, вокруг башки полетели мультяшные самолетики, но я удержал штурвал.

Как раз в этот момент из арки выручай пещеры вышли Гимли и Белегар, а за ними три десятка гномов с топорами наготове.

В пещере стало тесно, как говориться — яблоку было негде упасть.

— Орин, Дарин, Торин, Кегворт, Варрик, отпустите наших детей! — потребовал Гимли. — Это подло вовлекать их в ваши военные хитрости!

— Подло стравливать кланы между собой и трусливо прятаться в спасай пещеру! — возразил Торин.

— У нас не было выхода! — взвыл Гимли. — Мы должны были защитить детей!

Гномы стали ожесточенно спорить. Опять злобно дергали друг друга за бороды и помахивали топорами, то и дело грозя пустить их в ход. Сдерживали эту братву только дети. У меня же сил не было их остановить.

Пришлось их изыскать. Собравшись с духом, я усилил голос магией, и призвал всех к тишине и порядку.

Затем, неторопливо, пункт за пунктом ввел вновь прибывших гномов в курс дела, сразу демонстрируя свою монету. После моих объяснений повисла напряжённая тишина.

— То есть войне всё, конец? Значит мир будем держать? И нам можно не уходить? — переспросил Гимли.

— У вас и не получиться уйти, — сказал я. — Вам больше не грозит опасность.

Гномы стали проверять. И вправду входа в спасай пещеру не было.

— Но мы оставили там своих женщин, некоторых гномов и Тадрика — испугался Белегар.

— Они выйдут за вами, — уверено сказал я. — А если нет, я их верну.

— Ты и есть птица, — понял Гимли. — Ну, тогда извиняй брат, за топор в пернатую лапу.

— И не такое доводилось получать в спину.

— Негодяям, которые используют детей в своих целях и в спину стукнуть не возбраняется, — парировал он.

Ответить остротой я не успел, так как из арки стали появляться оставленные в спасай пещере женщины и дети. Тадрик с нянькой вышли последними. Воссоединение гномов было бурным, будто они не виделись не несколько часов, а целый век.

Арка, выпустив из себя всех гномов, потихоньку исчезла, растворившись в призрачной дымке, будто её и не было.

— Нам нужно спешить, — поторопил я гномов, но в детали той опасности, которая грозит Филу и Венди их посвящать, естественно, не стал. — Сложите листы в книгу.

Предводители кланов начали копаться, нехотя и оттого крайне медленно доставая листы. При этом с недоверием поглядывая друг на друга. Никто первым лист отдавать не спешил.

— Давайте листы мне, — решил я ускорить процесс, выступив третейским судьей.

Но гномы тут же попрятали листики и уставились на меня с подозрением.

— А ежели ты нас хочешь-таки надуть? — вдруг двинул идею Белегар. — Мы сейчас листы объединим в книгу, пойдем к драконихе, а она эту самую книгу заберет себе, а нас пожгёт и никакого золота нам не отдаст.

— И то, верно, — подхватил Гимли. — Да и зачем драконихе книга? Значит она шибко ценная, может быть она к еще большим сокровищам нас привести может. А мы её сейчас так бездумно отдадим!

— А дело ведь говорят, — согласился Торин. — Что ты на это скажешь, посланник?

Вот сейчас я как никогда нуждался в максимально пафосном, представительном виде, а я был абсолютно голым. При этом, как птенец, весь дрожал, едва держа себя на ногах.

Порыв Фила, конечно же можно понять, и где-то даже я его поддерживал, но мог он мне хотя бы тряпки оставить, знал же, что я буду голым после обращения. Тоже мне, оруженосец.

Я материализовал меч и оперся на него, решив, что главное сейчас сделать хорошую мину при плохой игре.

— Книга имеет ценность только для Драконихи, — честно пояснил я. — Вы сможете рассмотреть её после того, как соберете и убедиться в этом сами. Книга поможет Моргане покинуть ваши пещеры и вернуться в Драконий край. Но я согласен с предположением Белегара, тётка она зловредная и золотце больно любит. Поэтому советую книгу припрятать и сказать ей, где она только после того, как получите свои сокровища.