Моргана села в позу лотоса у костра, мы последовали её примеру, впрочем, обойдясь без лотосов. Воцарилась тишина, я подбросил дровишек в костер, и огонь жадно зачавкал дровами.
— Случилось это около пяти столетий назад, — тихо заговорила женщина на удивление очень приятным певучим голосом. — Я тогда только вылупилась из яйца, и сама была ещё птенцом. И к тому же совсем юной девушкой, что вроде тебя, Венди. Жила я в пещере со своим отцом, матерью и тремя братьями далеко-далеко отсюда, на востоке, в драконьем краю. Больше всего я любила небо, — Моргана улыбнулась от картин, навеянных приятными воспоминаниями, и у глаз её появились лучики мелких морщинок. — Нырять из облака в облако наперегонки с ветром, играть в догонялки с братьями, норовя куснуть кого-нибудь из них за хвост — было таким счастьем, что не описать его.
Моргана вздохнула и надолго замолчала. В руках у нее появилась золотая монетка, которую она стала перекатывать между пальцами, туда-обратно.
— Я была счастлива, — повторила она, — пока не нашла на берегу океана разбитый о скалы корабль. Волны вынесли на берег разные человеческие вещички: музыкальную шкатулку, платья, сундук с книгами, скрипку. А ещё, к берегу прибило тело одного из моряков. Вначале я подумала, что он мёртв, но парень оказался жив. Я тайком от родителей выходила его. На свою беду, как оказалось.
Монетка упала и встав на ребро покатилась к костру. Огонь плотоядно лизнул золото, но монетка лишь отразила язык пламени. Моргана задумчиво смотрела на монетку.
Я же в это время тщательно продумывал план, как обезвредить дракониху. Перво-наперво в помощь нам горел костёр, можно было с помощью магии швырнуть в неё горящие ветки, отвлечь внимание, а потом…
— Я влюбилась в Артура и вопреки древним заветам открылась ему, — вздохнув, продолжала Моргана. — Я думала, что и он меня любит, возможно, вначале так оно и было. Но любовь проходит, а на смену ей приходит горький пепел сгоревших чувств. Артур в знак своей любви подарил мне колечко, так я впервые увидела проклятый блеск золота. Этот блеск казался таким прекрасным, таким совершенным, что сводил меня с ума.
Моргана замолчала, глаза её заблестели от едва сдерживаемых слёз.
И всё-таки женские слёзы имели надо мной какую-то просто мистическую власть. Я тут же отбросил циничные расчеты по-тихому напасть на дракониху, пока она в обличье человека и потеряла всякую бдительность — пусть и секундное, но преимущество. В бою это порой решающий момент. Но я просто не мог затеять такую подлость в отношении плачущей женщины.
— Артур мечтал о возвращении домой и звал меня уйти с ним, для этого у него оставался огарок лунной свечи. Его как раз должно было хватить на нас двоих. Я долго противилась — уж больно была привязана к родной земле предков. Но, кок только я узнала, что родители подыскали мне жениха средь драконов соседнего клана, так сразу отбросила все сомнения. Решилась рискнуть и уйти с любимым человеком.
Моргана встала, подошла к костру и сунула руку в огонь, доставая упавшую монетку. Ни единого мускула не дрогнуло на её азиатском лице. Было очевидно, что огонь не причиняет ей никакого вреда, и мой план с метанием в неё горящих веток оказался обречен на провал с самого начала.
— Семья Артура была бедной, — вновь усаживаясь на своё место, стала вспоминать Моргана. — Его родители, меня — чужачку со странностями, не приняли, как, впрочем, и я их. В деревне тоже все чурались, точно я чумная. Мы с Артуром так и не стали мужем и женой в глазах людей и богов. Вскоре я покинула деревню и поселилась в пещере подальше от людей. Артур часто приходил ко мне и был со мной так долго, как мог. Мы всё ещё оставались вместе вопреки всем. Родители его через несколько лет погибли от рук разбойников. Артур всё звал меня жить с ним в доме, и стать его супругой. Может быть, со временем я бы поддалась уговорам, если бы не случай. В окрестностях увеличилось количество разбойничьих шаек, практически не давая жить простому люду. После очередного набега Артур попросил меня припугнуть бандитов. Я припугнула, а заодно, забрала всё их золото. Вскоре люди ко мне стали ходить на поклон в пещеру, искать защиты. Так и повелось, что стала я охранять сначала деревни, потом города. Люди за это платили мне и Артуру дань. Артур стал самым богатым человеком во всём королевстве. Обедневший к тому времени король предложил Артуру взять в жёны его единственную дочь-красавицу. У принцессы был только один изъян — она не могла зачать ребенка. Артур легко согласился на этот брак, даже не спросив меня. И вскоре стал королём.
Моргана вновь замолчала. Монетка из её рук исчезла, точнее она обернулась в тонкое колечко на пальце.
— Артур по-прежнему приходил ко мне в пещеру, но между нами что-то умерло после его решения жениться. Я всё чаще мечтала вернуться домой. Я изучила карты и поняла, чтобы добраться в драконий край на своих крыльях, мне понадобиться не один год. Кроме того, несколько месяцев придётся лететь над океаном, что равносильно смерти. А ещё, нужно было оставить всю эту прекрасную гору золота, что я честно заработала, блеск которого грел мое остывшее сердце. Тогда я, после долгих поисков, всё-таки сумела раздобыть огарок лунной свечи, ровно на одно путешествие. Мне оставалось сообщить об этом Артуру. Однако судьба посмеялась над моими планами — я оказалась беременной. Беременная в ипостаси человека от человека, для драконов — это великий позор, родить ребёнка, а не снести яйцо. Пришлось рассказать всё Артуру.
Моргана вновь сняла кольцо и бросила его в огонь. Я было инстинктивно кинулся спасать колечко из огня, но кольцо покорно затерялась где-то в дровах, и я от своей затеи отказался.
Как я понял, для дракона ипостась человека вторая, как для меня сокол. Если бы я, будучи соколом, заделал соколят, я бы тоже, пожалуй, считал это дело довольно позорной страницей своей биографии.
— Артур так обрадовался, был очень нежен со мной. Наши отношения как будто вернулись на несколько лет назад, в самые прекрасные дни. Мы стали семьей и это искупило мой позор. Ребёнок явился желанным для нас обоих. Всё шло хорошо, пока я не услышала новость, что забеременела и бездетная жена короля Артура. На мои расспросы Артур спокойно пояснил, что с женой он договорился, и она готова признать моего ребёнка родным. А её беременность они разыгрывают для простого народа, чтобы потом не возникло вопросов. Когда я спросила, а как же я? Он резонно мне пояснил, что так будет лучше для ребёнка, который станет королем, иначе, и для людей, и для драконов наш сын будет ублюдком, бельмом на глазу. Я вынуждена была признать его правоту. Я рассказала ему, что как только рожу, и ребенок чуть окрепнет, я собираюсь вернуться в драконий край, забрав свою часть золота. Артур попытался меня отговорить, но я чувствовала, что он радуется моему решению… Я родила, и полгода ребенок был со мной, питался моим молоком, слушал мои колыбельные. Я не хотела его отдавать, но однажды проснулась и не обнаружила малыша. Артур забрал его. Я всё пыталась убедить себя, что так будет для ребёнка лучше, но моё материнское сердце разрывалось от боли. Через три месяца я заявила Артуру, что он должен вернуть мне дитя, а иначе я расскажу всем про обман. Артур согласился ребёнка отдать, при условии, что ему нужно всё обставить так, будто наследник погиб. На это он потребовал ещё три месяца. Полгода для матери, это целая вечность, но я согласилась. Однако Артур не собирался исполнять своё обещание.
Я с удивлением заметил, что кольцо вновь заблестело на пальце у Морганы.
— Я убила его случайно… — тихо прошептала побледневшими губами Моргана. — Артур опоил меня каким-то зельем, которое связывало мои силы, дурманило разум и попытался убить. Но даже в таком состоянии я оказалась сильней. Он умирал у меня на руках с распоротым моими когтями животом. В сердце его не осталось и толики любви ко мне, только ненависть. Он проклял меня и золото, которым я владею. Привязал меня к золоту, а золото к этой пещере. С тех пор прошло больше пяти столетий. Мой ребёнок успел вырасти и умереть, никогда так и не узнав, кто его настоящая мать… Часто в эту пещеру в былые времена заглядывали рыцари в поисках приключений и золота, пытаясь убить меня. Я на них с удовольствием отводила душу. Потом всё стало стихать, обо мне забыли, около трехсот лет в мою пещеру никто не заглядывал…
