— С чего это ты взял? — с досадой поморщился я, чувствуя, что краснею.
— Таков деревенский менталитет, такова военная традиция, что соблюдается испокон веков, — пожал плечами Томаш. — Для простых девушек честь переспать с их освободителями, считается, что тем самым они снимают с себя позор — очищаются. Так что наслаждайся, герой!
— Ну так иди туда сам, — вдруг пришла мне в голову потрясающая идея. — Ты же за неё заступился. Ты убил Латифа, получается герой-то ты!
Томаш громко засмеялся, отрицательно замотав блондинистой шевелюрой.
— Нет, сокол, не отвертишься — ты главный! Я под твоим началом хожу. Да и признали они тебя все за героя! Это, между прочим, честь. Помощь даме в беде, таким не пренебрегают, Эрик.
Я обнаружил, что и Фил тоже стоит рядом да посмеивается в кулак над моими попытками отвертеться от предоставленной чести. Давно я не видел своего оруженосца смеющимся.
— Да не хочу я, — буркнул я, хотя и кривя душой, конечно, я не мог не хотеть. — Вы с Томашем герои не меньше меня и тоже освободители, так что можете на себя эту честь взять. Фил, может, ты пойдешь?
— Я⁈ — удивился Фил, щеки у него залились румянцем, веселье, как ветром сдуло. — Я н-не могу.
— А чего бы нет? — поднасел я. — У тебя, что бабы никогда не было?
— Отстань, Эрик! — подтверждая мою догадку, ощетинился Фил и лицо его стало одним цветом с шевелюрой.
— Соглашайся, — уже больше для шутки стал уламывать я. — Заодно и опыта поднаберешься.
Мы с Томашем опять заржали. Но веселье мое было не долгим. Меня ни с того ни сего так лягнули в щиколотку, что у меня от боли аж искры из глаз посыпались. Я хотел было пропнуть обидчику в ответ, но опустив глаза, увидел сердитую Венди, которая уперев руки в боки сверлила меня яростным взглядом.
— Отстань от него, Эрик! — потребовала малявка. — Как не стыдно это обсуждать⁈ Это вековая традиция, ты обязан помочь девушке! А не перекладывать на всех подряд, тем более только ты можешь это сделать, потому что ты главный. Только твой ранг сопоставим с её унижением.
Я с опаской покосился на девочку, ей ли в её возрасте так серьезно рассуждать о подобных обычаях. Странный это всё-таки мир, где дети ведут такие взрослые речи.
Но отчасти Венди была права. Бегство моё выглядело каким-то трусливым и мелким. И девушку так предлагать своим друзьям и вправду было делом некрасивым.
— Ладно-ладно, — буркнул я. — Понял я, что никто кроме меня…
Я развернулся и пошёл обратно к шатру, размышляя, что нужно как-то иначе, нужно с ней поговорить, убедить… Хотя опыт мне подсказывал, что отвергнутая женщина — на веки обиженная женщина. А так как эту женщину уже нехило так обидели до меня, то неизвестно, что вообще в итоге получится.
Я как можно тише зашел в шатер. Полумна, лежала на мягкой лежанке, накрывшись простыней с головой и уткнувшись в подушку, горько плакала. Я растерялся, первым моим желанием было развернуться и уйти отсюда подальше — не выносил я женских слез.
Но и это желание я в себе подавил. Сел на краешек рядом, тихо коснулся худенького плеча. Её обнаженное плечо внезапно пробудило нежность.
— Полумна, ну что же ты? Не плачь… Всё образуется… — попытался я как-то утешить девушку. — И это пройдет…
Она развернулась ко мне, и я увидёл её заплаканные глаза. Голубизна в её радужке затянулась серым туманом, и взгляд казался стальным. Кончик носа у неё покраснел, щеки разрумянились. Выглядела она очень трогательной и беззащитной.
— Это из-за моего шрама, да? — хрипловатым голосом спросила Полумна. — Я теперь уродина и ни один мужчина меня не захочет!
— Это не так! — искренне возразил я и легонько, кончиком пальцев провел по едва намеченному шраму, от мочки ушей до уголка губ. — Ты прекрасна.
— Тогда почему, спаситель⁈ — не поверила мне Полумна. — Отчего ты не возьмешь меня?
Сейчас Полумна так сильно была похожа на Стеллу, что у меня даже дух перехватило. На её личике отразилось столько горя и обиды. Я понял, что не смогу объяснить Полумне — почему? Потому что не мог объяснить этого даже себе. А в голове билось, а почему бы и нет, я разве кому-то чем-то обязан? Вновь в памяти всплывал образ Стеллы, и опять он причудливым образом накладывался на лежащую рядом, нагую Полумну.
Она доверчиво потянулась ко мне, и обвила мою шею руками. Её губы нашли мои губы. Поцелуй был долгий, чувственный. Её руки ласково скользнули по моей грудине, спускаясь все ниже к животу и дальше, туда, где всё во мне загорелось, затвердело. Ракета была готова к запуску в космос.
Полумна прижалась горячим телом ко мне вплотную, так что я почувствовал твердость её сосков. Я скинул с себя одежду. И припал к её груди, сначала лаская языком один камушек сосков, потом второй. Положил девушку на спину и вошел в неё. Она встретила меня протяжным стоном, поддавшись навстречу. И наши тела, сначала нежно, но с каждым мгновением наполняясь всё большей страстью, пришли в движение.
Не к месту всплыли насмешливые слова Амадей о моей несдержанности. Но это помогло не пролиться мне раньше времени и довести девушку до неистовства. Она билась в моих руках, словно дикая кошка, расцарапав мне спину.
— Стелла, — хрипло вырвалось у меня помимо воли.
Я всё-таки нашел в себе силы и буквально в последнее мгновение вышел из девушки, залив ей живот.
Мы еще какое-то время лежали переплетенные друг с другом, моя рука автоматически перебирала ее белокурые волосы. Они были хороши, но им не хватало благородного золотого блеска волос Стеллы.
Я вздохнул и откатился от Полумны. А в висках продолжало биться имя Стеллы. Пожалуй, сейчас я мог бы сформулировать для Полумны, почему нет. Потому что не Полумна волнует меня…
— Стелла, это твоя невеста? — словно читая мои мысли, спросила Полумна.
Я молчал, говорить про Стеллу я не хотел. Поднялся и стал быстро одеваться.
— Теперь ты можешь жить нормальной жизнью, теперь ты чиста от скверны мротов. Ты чиста и свободна, — сказал я.
Полумна поднялась и тоже стала одеваться, но в отличие от меня не спешила, движения ее были плавными, лёгкими. Я невольно залюбовался ей.
— Нет, спаситель, нет мне пути в прежнюю жизнь, — тихо проговорила Полумна. — Благодарствую за оказанную честь, я теперь чиста от скверны, но от мести я не откажусь никогда.
Я увидел, что к поясу девушка пристегнула добротную саблю, видимо, взятую у кого-то из мертвых мротов.
— Значит, считай, что загубила ты свою жизнь, Полумна. Ты создана для любви, а не для мести, — покачал я головой.
Девушка поджала губы, но промолчала. Было очевидно, что убедить девушку словами не удастся, а девушка с оружием, выбравшая месть, хороша только в голливудских фильмах, на деле — это вскорости, мертвая девушка. Просто, потому что в бою с мужчиной, девушка редко когда выстоит из-за ее природного устройства.
Я подошел к Полумне и поцеловал в лоб. Протянул, ей перо из своего соколиного хвоста. Не знаю зачем, просто подумал, что так нужно.
— Возьми на память обо мне. Береги себя, девочка, — тихо посоветовал я. — Надеюсь, что ты оставишь свои планы мстить и вернешься к любви.
— Перышко сокола? — её бровь вновь сломалась в удивлении.
— Перо из моего хвоста, — усмехнулся я.
— С тобой, сокол, это могло быть возможным — отпустить прошлое и стать тебе любовницей, — тихо призналась Полумна. — Но твое сердце принадлежит некой Стелле. Счастливица она. Да и не по статусу я тебе, спаситель. Не сводят племенных жеребцов с деревенскими кобылами.
Я смущенно опустил глаза. Отрицать её слова было глупо. Девушка грустно улыбнулась и развернувшись пошла прочь из шатра.
Я еще немного постоял, собираясь с мыслями, и вышел вслед за ней.
Солнце уже ушло с неба. На землю ложились невнятные сумерки. В разных местах горели костры. Завтра утром лагерь двинется в путь. Нам же пора было отправляться в полет незамедлительно, итак целую ночь потеряли.
При одной мысли, что нам опять предстоит сесть на распроклятый ковер, становилось не по себе. Но ничего другого не оставалось.
