— Эт… Эт-т… — пыталась она сказать дрожащим голосом сквозь слёзы. — Ч-ч… Ч-чёрные. Ун-н… У н-них…

Она показала себе куда-то в центр грудной клетки. Я вопросительно приподнял бровь.

— Ящ… Ящ-щер н-на г-груди… З-зел-лён-ный… И сам-м… сам-ми ч-чёрн… ч-чёрные…

— Это были люди в чёрном с зелёным ящером, изображенным на груди. Верно? — уточнил.

Она кивнула.

«Убью».

— Как давно это произошло?

— П-п… П-поз-з… П-поз-завч-чера…

Моё сердце сжалось. А ведь я мог бы спасти деревню. Думал, что моя помощь не понадобится.

— Это всё, что мне нужно было знать. Я найду каждого, кто это сделал.

Я двинулся к выходу.

— Стойте!

Повернул голову.

— С ними… — она набрала полную грудь воздуха и медленно выдохнула, пытаясь успокоиться. — С ними были ещё обычные солдатики… Эти…

Женщина шмыгнула носом.

— Эти были на лошадях. А те пешком шли.

Кивнул, показывая, что принял информацию к сведению.

— Что-то ещё?

Она отрицательно помотала головой.

— Берегите себя, — сорвалось с моих губ.

Повернувшись, я выскользнул из трактира.

— Это были ублюдки из «Ящеров», — рыкнул, буквально взлетая в седло за спиной Ариадны.

— Те же, что напали на мою деревню? — осторожно уточнила моя спутница. Паники я у неё не видел. Слёз тоже. Зато нутром ощущал ненависть, исходящую от всей её фигурки.

«Сильная девушка…»

Я подтвердил её слова:

— Те же.

Повернув лошадь, толкнул пятками бока, послав к воротам. Когда выехали, обернулся, вгляделся в труп.

Картина произошедшего словно отпечатывалась на сетчатке. Образ убитого старосты намертво вживлялся в память.

«Ещё бы лица увидеть, что бы знать кто именно это сделал…»

Отвернулся. Толкнул пятками кобылу, сразу переводя на рысь. Внутри было пусто. Это была совсем не та пустота, которая приходит при отчаянии или боли. Вовсе нет. Это был холод и лёд, полностью поглотившие чувства, превратившие лицо в застывшую маску, а глаза в два омута, на дне которых плескалась Первородная Тьма.

Как там пелось?

«По дороге в ад… Чёрный всадник мчится… Бледное лицо и странный блеск застывших глаз…»

Колтара мы достигли к вечеру, по пути миновав сожжённую деревушку. В тайне надеялся, что в ней окажется кто-то из «Ящеров», но нет — никого. Им сильно повезло.

Завидев город, я остановил лошадь. Вообще, привал стоило сделать давно, парнокопытное не может столько скакать, однако…

«Что-то с моей коняшкой совсем не то…»

Не то, чтобы кобылка совсем не устала, но и не была загнанной, даром что весь день перемещалась рысью.

Переведя её на шаг, направил по дороге к городу, намереваясь свернуть на перекрёсте и двинуться на юг.

Ещё через два часа каменные стены Колтара скрылись из виду. Спешившись, увёл коняшку с дороги в лес. Необходимо было напоить и накормить её. Да и себя не помешает, благо что из леса вампиров я захватил с собой не только провизию на несколько дней, — запасы можно будет пополнить в деревнях, что будут на пути — но и запас воды для моего парнокопытного средства передвижения.

Отцепив притороченную к седлу сумку и бадью для лошади, расседлал Герду — я всё-таки решил назвать её так. Налил в корыто воды и оставил коняшку жадно пить, после чего занялся костром.

Ещё через час Ариадна уснула, свернувшись калачиком возле догорающего костерка и накрываясь специально припасённым мною пледом, захваченным из дома Старейшего. Коняшка мирно лежала под деревом. Я задумчиво смотрел в языки пламени, уйдя куда-то в глубь себя.

В голове роились странные мысли. Чем дальше я заходил со своими планами, чем больше давал обещаний и заключал договоров, пусть и совершенно ничем не закреплённых, тем сильнее чувствовал груз, незримо давящий на плечи.

Всё началось с Нириды и похода на восток. Потом разговор с Маркусом и заверение в том, что у меня будет армия. Затем поход через пустыню. После этого — уничтожение одной деревни силами «Ящеров» и уничтожение самих чешуйчатых уже моими силами… Дальше пошли низшие, смерть Старосты.

И вот теперь я двигаюсь в сторону Венгарда.

Всё это совсем не какая-то одиночная игра-стратежка. Я не могу откатиться на сейв, что-то изменить, прибыть в деревню раньше, всех спасти. На крайний случай подрубить чит-коды и «зарешать каточку». А то и вовсе откатиться на ещё более ранний период времени и сразу устремиться в деревеньку близ Колтара, не теряя драгоценных дней пути по пустыне.

Каждое действие здесь имело последствия. Мир жил своей жизнью. Люди и нелюди умирали в борьбе друг с другом. Игроки — они же Посланцы — непрерывно возрождались, в то время как население мира истреблялось потехи ради. Ведь они «неписи», не так ли? Для простых геймеров, зашедших в этот мир, всё вокруг не было настоящим. Для меня рядовые персонажи этого мира никогда не были просто болванчиками, являясь чем-то большим. Играя в игры, я старался никогда не убивать даже совсем картонных «неигровых персонажей». Я ведь не душегуб какой-то.

Внутренний голосок гаденько хмыкнул. Я проигнорировал.

Если слова Нириды являются правдой, — а я склоняюсь именно к этой версии — то всё ещё тяжелее, чем кажется.

Раньше я отвечал лишь за себя. Я мог уйти из игры. Мог вернуться. И мне было всё равно. Теперь нет. Теперь на меня надеются. Тот же Эрдан и его дурацкое «Сопротивление», пусть он в тайне и недолюбливает меня. Тот же Маркус теперь готовит армию. Многое предстоит сделать и с лесными вампирами — как минимум поднять им поколение до высших. И это лишь начало. Авангард той мощи, что будет собрана в конечном итоге. Маятник уже запущен, маховик времени закручивает водоворот событий, вовлекая в него всё больше фигур игральной доски, носящей название «Земли Создателя».

Я прикрыл глаза, незаметно для себя проваливаясь в сон.

Воспоминания Третьего

— Что нужно сделать для того, чтобы вы ушли? Деревня готова принести присягу вашему правителю! Мы готовы платить д…

— Ничего, — сухо бросил «Чёрный», делая пасс рукой, перебивая старосту.

Староста словно окаменел. Его лицо начало стремительно краснеть. Губы беззвучно шевелились.

— Эй! — окликнул Третий. — Они же сдались! Без боя! Что ты, сука, делаешь⁈

— Ещё одно оскорбление — и ты исключён из клана, — холодно бросил «Чёрный», даже не повернув голову в сторону Хавьера.

Капитан беспомощно перевёл взгляд на начавшее синеть лицо старосты. Рот деревенского лидера открывался и закрывался, в попытке набрать хоть немного воздуха. Тщетно.

Разведчик был честным бойцом. Он знал, когда нужно убивать. Всегда был готов к войне, и из-за этого понимал ценность чужой жизни. Если можно было решить дело переговорами, сберечь жизни, то нужно было пойти именно по этому пути. На его глазах командир «специального отряда» безжалостно и с абсолютным безразличием убивал ни в чём не повинного человека.

Да, они, как тут принято говорить, «неписи». Да, они как будто не живые. Ветеран не понимал этого и не принимал. Для него они были живее всех живых. Да даже если и не были — если человек так обращается с неживыми куклами, то и в жизни он та ещё гниль. Конечно, кто-то возразит, дескать, не будет же этот «Чёрный Ящер» в реальной жизни безжалостно убивать других!

Как бы не так. Всё, что ограничивает таких психов от убийства — строгость закона. Дай им власть, забери ответственность и гарантируй, что после совершения преступления ничего не будет, и маска цивилизованности сползёт, как гнилая кожура, обнажив чудовище, готовое убить просто ради развлечения.

Вот поэтому Хавьер ненавидел анархию. Лишь строгость закона гарантируют сохранение чужих жизней. И как бы кто не костерил политиков… Простые граждане были отнюдь не лучше, а зачастую даже хуже. Дай им волю, и они устроят самосуд, который окажется стократ страшнее иного наказания со стороны государственных структур.

Нирида сидела в таверне, за столиком в дальнем углу. Освещения здесь было мало, потому ей удавалось почти что не привлекать внимания. Уже третий день к ряду она ощущала некую незримую опасность, следующую за ней по пятам. И скрывалась от этой опасности, ночуя на чердаках полузаброшенных домов, перемещаясь через весь город и укладываясь на сон в самых разных местах.