Я приготовился. Если он опять в безумном состоянии, придётся с ним драться.

— Кен?.. — позвал парня через дверь.

Ответом послужил хриплый рык, а затем глухой удар в дверь.

«Туманная форма».

Я проник в подвальную комнатку через дверные щели и огляделся, не спеша становиться материальным. Парень меня не заметил, всё ещё буравя взглядом дверь, стоя буквально возле неё.

«Ага. И если бы я зашёл — он бы рванул на выход…»

Я материализовался в противоположном углу комнатки.

— Кен, — позвал парня спокойно.

Глава одиннадцатая

Вздрогнув, брат Ариадны стремительно обернулся. На меня снова взирал Зверь, сидящий глубоко внутри него и сейчас полностью контролирующий управление телом. Хрипло зарычав, он бросился в мою сторону.

Ускорившись, я пронаблюдал, как окружающий мир начал замедляться, становиться вязким, словно кисель. Что интересно — движения парня были лишь слегка медленнее движений Старейшего. Вот что значит высокое поколение!

Я сделал несколько стремительных шагов вперёд и со всей дури впечатал в живот парня сапог. Следующим движением наотмашь рубанул кулаком в голову, уже не так сильно.

Время ускорилось. Тушка не-мёртвого тряпичной куклой отлетела в сторону стены и с хрустом впечаталась в кладку. Снова ускорил восприятие, «замедлив» время. Подлетев к оглушенному парню, навалился сверху. Тут же схватил его за волосы и задрал голову. Одним движением вскрыв себе запястье, буквально всунул руку ему в клыкастую пасть.

Я вышел из ускоренного восприятия, при котором окружающий мир становился медленным и вязким, подобно мёду. Руку пронзила острая боль от вонзившихся клыков.

— С-суч-шнок-х… — прошипел в бешенстве. Никогда не думал, что буду совать в пасть юному клыкастому свои конечности.

Когда парень сделал несколько глотков — его хватка ослабла. Отпускать мою конечность он не спешил.

Дав ему несколько секунд, тихо прорычал:

— Хватит.

Убедившись, что он снова меня проигнорировал, ухватил его за волосы и с силой оторвал от себя, в тоже время вырывая из его пасти своё запястье, благо что клыки вампирёныш уже «задвинул». Регенерация быстро залечила рваную рану, а лишняя кровь впиталась в кожу.

Перейдя на магическое зрение, вгляделся в энергетику не-мёртвого. Изумрудный огонёк почти пропал, сменившись алыми лепестками пламени. Скоро трансформация завершится.

— Первые трое суток самые тяжелые. Завтра будет легче, — тихо бросил. — И научись пить кровь, не оставляя рваных ран. Иначе тебе будет сложно найти донора, это раз, и не убить жертву, если будешь пить кровь из шеи, это два. Ты вроде бы говорил, что не хочешь быть убийцей?

«Туманная форма».

Я материализовался за дверью. Извлёк засов и открыл дверь.

— Это как ты так? — Кен поднялся с пола.

— Приколы высших, — хмыкнул. — Тебе недоступно.

'Да и мне с оговорками, учитывая, сколько силы жрёт эта форма… Буквально перелететь туда-сюда и четверть резерва как с куста!

— Идём. Нужно тебе кое-что рассказать.

Неспешно бредя по ночному лесу в компании Кена, я вёл рассказ. Говорил о жизни вампиров, об укладе их — или скорее «нашего»? — общества, о поступках и ответственности за них. О необходимости скрываться среди смертных и не обнаруживать себя.

На самом деле, я сам мало что знал об обществе Сородичей, однако мог поделиться своим опытом, рассказать о том, что видел своими глазами. Я видел, что парень ещё не смирился с тем фактом, что стал не-мёртвым. Нужно было убедить его, чтобы в будущем получить сильного союзника — раз уж так случилось, мне не помешает вампир десятого поколения, преданный лично мне. Хотя бы временно.

Я старался повлиять на мнение Кена, зародить в нём зёрна сомнений на счёт того, что все вампиры — порочное племя убийц и душегубов. Всё зависело только от него и от того, кем он сам хочет стать — именно эту мысль пытался вдолбить ему в голову. С переменным успехом. К концу прогулки даже заметил некое смирение во взгляде — будто он начал принимать свою судьбу.

«Что ж… Надеюсь у меня получилось…»

— Вскоре я покину лес. Уеду на две недели. Может чуть больше, — я остановился возле дерева, от которого открывался вид на вход в дом Старейшего.

— Куда отправишься?

— Венгард. Столица Ордена Света.

— Я думал, что вампиры сторонятся подобных вещей. Разве нет? — Кен удивлённо воззрился на меня.

Я фыркнул.

— Есть «Святой Орден», поклявшийся бороться с «порождениями Тьмы» и есть «Орден Света», поклявшийся «распространять Свет Во Имя Его». Они действуют вместе, но это разные ордены.

— И зачем тебе туда?.. — птенец всё ещё не понимал.

— Надо, парень. Надо.

Хлопнув его по плечу, двинулся в дом.

— Я еду с вами! — безапелляционно рыкнул Кен.

— Нет, — я устало вздохнул. — Ты остаёшься здесь и осваиваешь свои силы. А я еду с твоей сестрой в Венгард.

— Она — моя сестра! — свирепо продолжал парень. — Я буду рядом с ней! Ты сказал, что поедешь туда, но не говорил, что заберёшь её! У тебя не получится оставить меня здесь! Я еду с вами!

«Идиот…»

— Ты не можешь ехать с нами, — тяжело возразил. Силой действовать не хотелось, но если он не успокоится…

— Это ещё почему⁈

— Во-первых, ты ещё не можешь контролировать своего Зверя. Значит, вполне можешь наброситься на вкусную кровь своей сестры ночью, — я загнул указательный палец.

— Ты сказал, что тяжелые лишь первые трое суток!

— Верно. Дальше будет легче. Разве я сказал, что ты прекратишь испытывать жажду? После свиной крови, человеческая будет настоящим деликатесом. Тебе сорвёт башню от одного запаха своей родной сестры. Это раз, — с нажимом повторил я. — Ты хочешь убить свою сестру? Ведь ночью я не смогу снова оторвать тебя от неё. И что тогда? Своими руками отправишь её на тот свет?

Не давая вставить ни слова, я повысил тон:

— Мы будем передвигаться днём — это два. Тебя будет клонить в сон, и ты будешь замедлять нас, что мне не нужно. Ну а третье… Иди сюда.

Хищно оскалившись, я двинулся к выходу. Играя желваками, брат Ариадны последовал за мной. Мы вышли на веранду. Я прищурился — лучи рассветного солнца уже пробивались через листву. Этого было достаточно.

Схватив парня за запястье, резко положил его ладонь прямо под одинокий лучик солнца, падающий на перила веранды.

Моя кожа тоже попала под солнечный свет. Возникло ощущение «нагрева изнутри», словно плоть под кожей начала греться. Кожа Кена начала стремительно краснеть.

— Солнце губительно для тебя. Ты и минуты не протянешь. Даже такой непрямой лучик…

— Ай! С-сука! — птенец дёрнул ладонь, но я продолжал удерживать его кисть прижатой к перилам.

— … способен убить тебя.

Кожа сына Родрика начала тлеть, с каждым ударом сердца всё стремительнее.

— Пусти! Пусти!! Что ты делаешь⁈ — мой птенец едва ли не бился в истерике.

— Ты же хочешь ехать с нами, не так ли? — я усмехнулся. Гримаса боли исказила его лицо, а движения стали беспорядочными, лихорадочными. Схожие ощущения испытывает человек, опрокинувший на себя чан с кипятком. Ему очень больно, и он стремится эту боль унять, делая что угодно, лишь бы прекратилось свои страдания.

Парень замахнулся кулаком мне в лицо. Видимо боль стала совсем невыносимой — он уже был готов на всё, лишь бы вырваться.

Перехватив его кулак, вывернул конечность во внешнюю сторону. Вампир заорал:

— А-а!! А-а-а!!!

Он уже даже не мог говорить, нечленораздельно завывая, судорожно дёргаясь в моей хватке.

Тем временем плоть начала обугливаться, а до моего носа дошёл мерзкий запах палёного мяса. Я с безразличием пронаблюдал, как моя кожа слегка покраснела, в то время как плоть Кена уже кое-где осыпалась пеплом. Показались начавшие стремительно чернеть мелкие косточки.

Разжал хватку. Бывший молодой деревенский охотник рухнул на деревянный пол и завыл от боли, прижимая к себе пострадавшую конечность.