— Вон он — там Джаафар! Его лагерь за теми кустами. Там их пост, — тихо произносит он.

— Сколько там людей?

— Двое на посту, остальные дальше, у костра.

Валид останавливается, прикладывает палец к губам и указывает куда-то вверх. Там, между камней, виднеется еле заметная тропка.

Решение принимаем быстро. Обходим их. Пробираемся по камням, сквозь заросли. Валид двигается осторожно, без единого звука. Я следую за ним.

Он приседает у большого валуна. Я также.

— Теперь аккуратно. Если нас заметят — шанса уйти не будет.

Мы спускаемся ниже, к тропе, ведущей к лагерю. Земля здесь сухая, но усыпана мелкими камнями. Каждый шаг отдается еле слышным хрустом.

Мы приближаемся всё ближе к врагу.

— Валид, ты должен уйти, — говорю тихо, прижимаясь к скале.

Он качает головой, будто не слышит.

— Нет, я останусь.

— Это приказ. Тебе нечего здесь делать, я должен остаться один.

Он смотрит на меня, сжимая винтовку, молча протестует.

— Я всё сказал, — резко бросаю я и отворачиваюсь.

Мы добираемся до кустов. Здесь уже слышен слабый говор — это они.

Люди Джаафара. Звуки приглушенные, но это достаточно, чтобы понять, что нас пока не заметили.

— Теперь всё, — говорю Валиду. — Скоро тут начнется, — отходи к реке.

— А ты?

— Я сделаю свое дело. Потом сам приду.

Валид неохотно отступает, исчезая в темноте. Я остаюсь один, прячась в зарослях, вслушиваясь в разговоры впереди.

Теперь только дело времени.

И вдруг за спиной слышу странный звук. Легкий скрип — будто кто-то встал на камень.

Оборачиваюсь, нет, это птица взлетела.

Засаду устраиваю на склоне. Здесь относительно густые заросли, их не видно снизу.

Лежу, всматриваясь в темноту. Жду. Время словно замирает. Где-то вдалеке слышен вой шакалов. Луна садится, тьма становится гуще.

И тут появляются они.

Сначала слышу шорох. Потом вижу силуэты. Их пятеро. Джаафар впереди. Высокий, с бородой, автомат в руках. Позади него двое, но лица неразличимы. Внимательно вглядываюсь -озираются по сторонам еще два боевика.

Сердце бьётся ровно.

Пальцы сжимаются на рукоятке автомата. Придется действовать быстро. Они еще не заметили меня, идут спокойно, но это лишь вопрос времени. Силуэты приближаются. Я жду, пока не окажутся достаточно близко.

Лежу на сухой земле, едва дышу. Темнота сгущается. Ландшафт вокруг — каменистые холмы, редкие кусты. Не укрытие, а жалкая иллюзия. Но мне хватает. Главное — не шевелиться. Лежишь, сливаешься с тенью. На востоке небо еще чуть светится, но тут, между скал, уже ночь.

Слышится шорох. Я напрягаюсь, прижимаю автомат ближе к телу.

Силуэты всё ближе ко мне. Вижу их лица уже чётко. Первым появляется Джаафар. Узкий овал лица, борода, взгляд хищника, руки привычно держат автомат, будто он с ним родился. За ним четверо. Плотные парни, вооружены до зубов. Идут цепью. Движения тихие, почти бесшумные. Настоящие охотники.

Мне приходится перекатываться, уходя в тень валуна. Джаафар проводит рукой вдоль шеи — дает сигнал. Они меняются местами, осматривают фланги.

Путь их ведет вниз, к узкому ущелью. Там река, почти пересохшая. Крутые берега, скалы обступают со всех сторон. Тропа уходит в сторону Пакистана. Здесь — дикая тишина. Только иногда крик ночной птицы разрезает воздух.

Я плотно прижимаюсь к земле. Пыль забивается в рот. Дышу через зубы. Ползу, прячась за камнями, кустами. Главное — не терять их из виду.

Они идут медленно, осторожно. Разговаривают тихо, но я улавливаю обрывки фраз, правда, не совсем понимаю их речь.

Сейчас это уже это неважно. Немного им осталось…

Когда они углубляются в ущелье, я принимаю решение. В лоб — бессмысленно, у них численный перевес. Но в темноте, по одному, я справлюсь.

Первый парень идет замыкающим. Его силуэт чуть отделяется от остальных. Я выныриваю из кустов, как тень. Лезвие ножа проходит точно — удар в шею. Беззвучно. Он валится на камни. Я аккуратно опускаю тело, чтобы не привлекать внимания.

Двигаюсь дальше. Двое держатся ближе к центру. Вынужден ползти, ждать момент. Когда один из них останавливается проверить флягу, я бросаюсь. Удар прикладом в затылок. Третий успевает повернуться, но автомат у меня наготове. Глушитель делает свое дело.

Последний из охраны понимает, что что-то не так. Начинает звать своих, но я уже на нем. Борьба короткая — два удара в печень, один в горло. Он оседает на землю, хрипя.

Джаафар резко оборачивается. Видит тела своих людей. Поднимает голову, озирается с яростным огнём в глазах, как зверь загнанный в угол.

Я выхожу из тени.

— Ну что, Джаафар, теперь мы с тобой один на один! — говорю громко.

Пусть знает — я не прячусь.

Я не боюсь. Хочу победить его в открытом бою.

Он бросает автомат. Достает нож.

— Ты пришел за мной, русский? — в вызовом произносит он.

— За тобой. Отмстить за всех моих друзей, которых ты убил.

Мы стоим друг напротив друга, будто два хищника, готовых разорвать друг друга на части. Джаафар оценивающе смотрит на меня. Его нож поблескивает в свете луны. Руки крепкие, движения выверенные. Он профессионал, ветеран многих схваток.

Я ощущаю, как кровь стучит в висках. Адреналин кипит. Передо мной не просто враг.

Он — убийца моих друзей и товарищей.

— Шёл бы ты, русский отсюда! — бросает он презрительно. — Пока живой.

— Уходить — не по мне, — отвечаю я, хватая нож крепче. — Я слишком долго шел за тобой.

Мы стоим напротив друг друга.

Темнота вокруг, только бледный свет луны высвечивает скалы и наши фигуры. Джаафар двигается плавно, уверенно. Как пантера, готовая прыгнуть. Его нож блестит в руке, в глазах — холодная решимость.

— Думаешь, ты победишь, русский? — бросает он, не убирая нож.

— Уверен, — отвечаю коротко, чувствуя, как в груди закипает адреналин.

Он бросается первым быстро, неожиданно. Нож идет в бок, но я успеваю отклониться, выхватываю его руку и кручу, пытаясь выбить оружие. Он ловко уходит из захвата, резко бьет коленом в бедро. Боль простреливает ногу, но я держусь, перехожу в атаку.

Мы сцепляемся. Его руки — словно железные, но я подныриваю под него, бросаю через бедро. Джаафар падает, но тут же кувырком уходит в сторону. Песок взлетает в воздух, и он снова на ногах.

— Эй, русский! — шипит он, потирая плечо. — Тебе не победить!

Я не отвечаю.

Перехожу ближе, делаю ложный выпад, заставляю его защититься. Он поднимает руку, и я резко подныриваю, бью локтем в грудь. Его дыхание сбивается, но он не падает. Вместо этого хватает меня за куртку, дергает вниз. Мы оба валимся на землю, катимся по камням.

Он сверху, его нож рядом с моим горлом. Я изо всех сил упираюсь, перекатываю его, пока нож не вонзается в землю рядом с моей головой. Моджахед бьет меня в лицо, раз, второй. Вкус крови. Успеваю перехватить его запястье, кручу, выворачиваю ему руку.

Слышен хруст — вывихнул.

Он взвывает, но бьет другой рукой, целится в висок.

Я отползаю, чувствую, как лицо пульсирует болью. Вижу, что он встает, тяжело дышит, но все еще опасен.

— Ты силен, — хриплю я, вытирая кровь с подбородка. — Но не сегодня.

— Сегодня — моя ночь! — рычит он и бросается снова.

Его удар ногой в живот сбивает меня с ног. Я падаю, и он тут же нависает сверху, его руки тянутся к моему горлу. Силы уходят, покидают меня. Он давит, его пальцы словно клещи. Но я не сдаюсь.

Собираю последние силы, резко поднимаю бедра, сбрасываю его. Он падает на бок, а я тут же прыгаю на него сверху, блокирую его ноги и выкручиваю левую руку. Он хрипит, извивается, но уже не так уверенно.

— Это за моих друзей! — шепчу, перехватывая его шею локтем. Он бьется, старается вывернуться, но я усиливаю захват. В глазах у него появляется страх.

Последний рывок — и он затихает.

Смотрю на него с ненавистью, все ещё не осознавая, что он уже мёртв.

Наконец, отпускаю его, тяжело дыша, и падаю на спину. Небо над головой чистое, усыпанное звездами. Дышу тяжело, не двигаюсь.