И со стороны моджахедов тоже — лютый прицельный огонь.

Мелькает подлая мысль, — нас предали! Заманили на высоту, где ждала засада.

Тут же отметаю крамольную мысль, но она не хочет уходить, засела где-то в подсознании.

Но мне уже не до неё.

Надо считывать сложившуюся ситуацию, принимать быстрые чёткие решения.

Рустам чуть левее меня прикрывает, сдерживая поток огня. Моджахеды смыкают свою ловушку вокруг нас.

Вокруг рвутся пули, слышится вой и треск автоматных очередей. Я прижимаюсь к склону и аккуратно отстреливаю тех, кто пытается приблизиться — на каждый выстрел приходится результат.

— Беркутов! Левый фланг — пустой! — кричит Рустам, перекрикивая автоматные выстрелы.

Поворачиваюсь — и вижу, что с фланга действительно пытаются обойти. Один, второй, третий — они идут, не думая, что мы их видим. Ловлю момент, когда один из них выскальзывает из-за камня, и очередью отправляю его к остальным. Краем глаза замечаю, как остальные замирают, не понимая, откуда стреляем.

Моджахеды идут в обход, растягивают наши силы. Говорят, Кайсар лично ведет бой — он опытен, изворотлив. И сегодня у нас сомнительное преимущество.

С одной стороны, караван уже зажат между нашими огневыми точками. Пулеметчики на правом фланге его подбивают. Краем глаза слежу за взрывами грузовиков.

Странно, что не детонируют боеприпасы… Но отвлекаться нельзя.

Слышу приглушенный крик — один из наших парней ранен. Но мы не сдаемся — слишком велика ставка. Задача поставлена командованием — блокировать караван любой ценой.

Не оказалось бы слишком высокой цена!

Дурацкое возникает ощущение, что в грузовиках… нет ни мин, ни гранат, на патронов.

Жесть! Командир поставил задачу…

В ответ на очередной шквал выстрелов слышу, как наши товарищи докладывают в эфире:

— Беркут, они заходят с тыла! Готовься, будет жарко!

Спасибо, мы уже в курсе.

Ситуация обостряется. Я ощущаю, как напрягся каждый мускул, крепко сжимаю зубы.

Рустам жестом указывает на следующий камень. Прыжок — и я в новом укрытии. Мы должны успеть, должны удержаться. В рации снова голос командира:

— Беркут, держитесь. Подкрепление на подходе.

Мы держим линию. Моджахеды уже сдвинулись к нам вплотную, завязывается ближний бой. Мы отстреливаемся, но боеприпасы на исходе. На секунду ощущаю, как в голове стучит только одна мысль.

Они нас отвлекают! И последствия будут патовыми.

Караван нельзя пропустить!

И снова бой — пули, взрывы, крики.

В прицеле мелькает фигура — Кайсар! Он командует, видит все. И я вижу его, как он на мгновение выдает себя, и в эту секунду я не упускаю шанса — пальцы жмут на спуск. Но смекалистый бандит скрывается за камнем.

Бой идет на износ. Вокруг дым, и будто настигает неудача, но тут — подкрепление с воздуха. Наши вертолеты летят, как стражи, кружат над нами, и на лицах врагов читается страх.

Но вертолеты обстреливают караван. И… затем улетают.

Какое же это подкрепление?

Или командование решило помочь нам блокировать колонну, чтобы мы могли с большими силами защищаться от моджахедов.

Ну, им видней!

Вспоминаю приказ — блокировать любой ценой караван. Значит сейчас эта задача для них -главная.

Мы с Рустамом только успеваем залечь за валун, как из рации хрипит предупреждение:

— Беркутов, с тыла заходит группа! Осторожнее — обходят вас, — голос у командира резкий, тревожный.

Только понадеялись, что выбрали удачное место, но теперь понятно, что нас хотят зажать в клещи.

Они ведь тоже не вчера в бой пошли — все просчитали, знают, что с флангов мы прижимаем их караван, а значит, атаковать с тыла — единственный их шанс.

Рустам смотрит на меня, и глаза у него хищные, злые — он понимает, что отступать нам уже некуда.

Быстро киваю — у нас считаные секунды.

Слышится шорох за спиной. Мы оба замираем, ждем, пока приближаются шаги — тени мелькают из-за камней, их заметно даже в полумраке предрассветной мглы.

Проклятые горы — они скрывают звуки, превращая каждое движение в опасное непредсказуемое приближение. Но я знаю: вот-вот начнется самое горячее.

Первый выходит на нас прямо со спины, уверенный, что мы не заметим. Я поворачиваюсь резко и всаживаю очередь — он падает, почти не успев поднять оружие. Эхо выстрелов разлетается по ущелью. В ту же секунду понимаю — теперь они точно знают, где мы. Уже нет возможности скрыться, нет времени.

Слева слышу возглас Рустама — второй, третий противник появляются почти сразу, но их подбивают наши с правого фланга. Моджахеды идут цепью, и я вижу, как один из них ползет низом, прикрываясь от выстрелов.

Их боевики не дурнее — двигаются сплоченно, подкатываются волной. Лишь мелькают их тени, успеваю различить — крепкие, в движениях нет ни суеты, ни страха.

— Беркут, держите левый фланг! — снова командир, как откуда-то сверху. Голос отдает жестким приказом — Нельзя потерять эту позицию!

Зажимаю автомат, иду ближе к краю камня, чтобы прикрыть наших. Моджахеды наступают, один за другим поднимаются с короткими очередями.

Вижу, как у левого фланга несколько наших отступают, меняя позиции, и это дает моджахедам шанс проскользнуть к нам ближе. Поднимаюсь, выдаю очередь — двоих укладываю, третий откатывается в сторону, прячась за камень.

На секунду — не более — понимаю, что мы здесь прижаты. Они будто выбрали нас мишенью — жмут с двух сторон, а теперь еще и со стороны каравана пули прилетают.

Что за…?

Времени совсем нет, я зову Рустама жестом, показывая, что придется прижаться ближе к скале, чтобы не попасть под обстрел.

Но тут из-за поворота, совсем рядом, метрах в десяти, появляется еще группа. Трое. Один из них с гранатометом. Черт! Мы не выдержим прямого попадания. Секунда решает все — рваный вдох, передергиваю затвор и стреляю в боевика с гранатометом. Рустам прикрывает меня, выстрелы сливаются с визгом пуль, которые ложатся вокруг нас, рикошетят, поднимая пыль и камни.

Моджахеды реагируют молниеносно — один залегает, второй кидается ближе к валунам, прикрывая оставшихся. Но вот, слышится их команда, словно взрыв — они явно решили идти на штурм, прижимая нас плотнее.

Кайсар оказался хитрее, чем мы предполагали. Поначалу все казалось гладко — координаты были точные, но место… место выбрано будто специально для засады.

Уверенность в этом пришла практически сразу, еще в начале обстрела каравана. Не нравилось мне отсутствие детонации боеприпасов во время взрывов. Но нас тут же начали обстреливать моджахеды, не давая передышки. Поэтому времени на проверку не было.

И обратной дороги тоже больше не было!

Теперь уже однозначно, что это была ловушка!

Координаты, по которым мы вышли, были подстроены специально, чтобы заманить нас сюда. Караван — всего лишь наживка, отвлекающая приманка, пока основные силы Кайсара ждали нас на подступах, наготове.

Теперь уже явный перевес на их стороне — пули рванули рядом, выбивая землю прямо перед нами, и тут посыпалось. Слева слышу хриплый вскрик — падает Витек, наш снайпер. Он всегда был хладнокровным, железным парнем, но сейчас лежит, стиснув автомат, кровь расползается пятном по камню. Где-то позади крик — кто-то зовет Саню. Слышу, как падает еще один, а потом еще — пули летят, как град, и откуда-то сверху накрывает шквальный огонь.

Я почти ничего не вижу в этом хаосе, но знаю — моджахеды на своих позициях, разметали нас и спокойно ждут, пока оставшиеся будут пытаться найти хоть какое-то укрытие, чтобы там их добить.

Рядом падает Рустам, его лицо в пыли, в руке еще крепко зажат автомат, но я вижу — не встать ему больше…

— Хана вам уроды! Отомщу вам за всех своих пацанов!

Я жму затвор, поднимаю автомат и срываюсь с места — к ближайшему укрытию. В глазах мелькают блики — от пулеметов моджахедов, засевших по периметру. Они продолжают идти на нас с тыла, отсекая пути к отступлению.

Теперь уже ясно, как день — это Кайсар все устроил. Он подставил караван, чтобы заманить нас в ловушку. Теперь его бойцы сжимают нас в кольце, заставляя каждого из нас думать лишь о том, как продержаться еще хотя бы минуту. Мы отрезаны, и количество наших уменьшается с каждой секундой.