— У них все еще есть потомки в этом районе?
— Нет, Монтгомери были тори. Когда корона проиграла войну, Монтгомери потеряли все. В конце концов они эмигрировали в Канаду вместе с другими бежавшими сторонниками тори, и мой прадед приобрел часть земли.
Гален оглядел невспаханные поля и спросил:
— Сколько у тебя акров земли?
— Около ста десяти.
— Ты не занимаешься сельским хозяйством?
— Нет, но мистер Хаббл занимается на участке, который я ему сдаю в аренду. Во время сбора урожая он отдает мне часть прибыли. Он живет примерно в пяти милях к востоку.
— Кто-нибудь поблизости продает землю?
— Почему? Ты хочешь жить среди нас, предателей?
— Возможно.
— Ты, конечно, шутишь?
— Может быть.
Он с трудом поднялся с пня. Опираясь на трость, он встал и сказал:
— Думаю, на сегодня с меня хватит прогулок на свежем воздухе.
Эстер все еще была ошеломлена возможностью того, что он мог купить землю где-нибудь поблизости. Ей хотелось забросать его вопросами.
Гален почувствовал это и, не в силах удержаться, чтобы не поддразнить ее, спросил:
— Я возбудил твое любопытство, мисс Уайатт?
Эстер была удивлена улыбкой на его избитом лице.
— Да, Гален, это так.
— Хорошо, — сказал он, тихо посмеиваясь. — Хорошо.
Эстер смотрела, как он ковыляет обратно к дому, и ее вопросы остались без ответа.
Позже в тот же день Эстер размышляла над его поразительным заявлением. Действительно ли он собирался купить землю в этом районе, и если да, то с какой целью? Она никогда не слышала никаких историй о том, где жил Черный Дэниел, когда не был в разъездах, и ничего не слышала о том, что у него есть семья. Все, что она знала, это то, что Черный Дэниел помогал рабам бежать и вел их на север, и что он, как и уэслииты, никогда не терял пассажиров. Была ли у него где-нибудь жена, которая сейчас очень переживала из-за его отсутствия? Иметь супругу будучи членом Дороги, должно быть, мучительно. Учитывая все опасности, с которыми приходилось сталкиваться — ловцов и собак, которых нужно было избегать, — и вполне реальную угрозу предательства, нависшую повсюду, Эстер была благодарна своему жениху, Фостеру Квинту, который не имел официальных связей с Дорогой. Ее собственное участие было достаточно опасным. Фостер, канадец по происхождению, в настоящее время заканчивал учебу в Оксфорде в Англии. Весной он собирался вернуться к берегам Америки. Перед ее мысленным взором возникло смуглое лицо Фостера, и она поняла, что написала ему всего один раз с тех пор, как приехал Гален. Она добавила еще одну пренебрежительную отметку в послужной список Черного Дэниела, но тут же остановилась — этим утром Гален извинился за то, что был такой занозой в заднице. Он даже улыбнулся. Она понятия не имела, как долго продлится такое поведение, но надеялась, что так будет продолжаться до конца его пребывания здесь.
Эстер вошла в подвал и обнаружила, что он подкладывает дрова в старую печь. Прохладный воздух, царивший там, внизу, идеально подходил для зимовки овощей и других продуктов, но сырость и холод под землей не были идеальным местом для людей. Возможно, ей придется подумать о том, чтобы переселить его в дом, если он задержится дольше.
— Вот твой обед, — позвала она.
Он отвернулся от печки, кивнул в знак приветствия и направился обратно к своей койке. Он сел, прислонил трость к тонкому матрасу и взял поднос.
— Здесь есть лекарство?
Эстер покачала головой.
— Нет. Когда Би заходила сегодня утром, я рассказала ей о твоих успехах, и она сказала, что ты, вероятно, можешь обойтись без него.
Он снова удивил ее своей улыбкой.
Эстер застенчиво улыбнулась в ответ.
— Я сказала ей, что ты будешь рад это слышать. Она зайдет и посмотрит, можно ли снять швы в ближайшие несколько дней.
— Хорошо. Чем скорее я избавлюсь от этих ниток, тем лучше.
Обед состоял из тушеных помидоров, сочного мяса и самой сладкой рыбы, которую он когда-либо пробовал.
— Ты чертовски хорошо готовишь, Эстер Уайатт.
— Спасибо.
Он не сводил с нее глаз, и она снова почувствовала его притяжение. Пытаясь не обращать внимания на эти ощущения, она спросила:
— После еды ты расскажешь мне о засаде? Сегодня вечером у нас заседание Комитета бдительности, и его члены захотят узнать о предателе.
— Так ты мне веришь?
— Твои травмы говорят сами за себя, но то, что Иуда из Уиттекера, еще не доказано.
— Я вез на фургоне нескольких пассажиров — мужчину по имени Эфраим, его жену Лайзу и их шестилетнего сына Джейка. Я заранее нарядился, чтобы выглядеть как пожилая белая вдова, в шляпке и вуали, потому что часть пути до Мичигана мы проделали на поезде. Эфраим и его небольшая семья выдавали себя за моих слуг.
Эстер знала, что использование поездов для поездки на север было несколько более распространенным явлением, чем предполагали рабовладельцы и ловцы рабов. В частности, светлокожие чернокожие часто использовали свой цвет кожи, чтобы выдать себя за белых, а затем отправлялись по рельсам к свободе. Один из самых знаменитых побегов той эпохи был совершен в 1846 году очень светлокожей Эллен Крафт и ее мужем Уильямом, рабами из Джорджии. Эллен, переодевшись в молодого плантатора, путешествовала со своим темнокожим мужем, выдававшим себя за слугу, на поездах и пароходах из Джорджии в свободную землю Филадельфии.
Голос Галена привлек внимание Эстер.
— Мы въехали в штат через округ Касс. Я знал семью в Энн-Арборе, которая приютила бы нас, и мы отправились туда. Это заняло у нас три дня, но, когда мы подъехали к дому, я не увидел света в окнах и в руке жокея.
На крыльцах многих домов по Дороге или во дворах перед домом стояла небольшая статуя чернокожего жокея в красном мундире, держащего в вытянутой руке фонарь. Если фонарь был зажжен, беглецы знали, что можно безопасно подойти к дому и попросить убежища. Если фонарь не горел, путешественники знали, что нужно двигаться дальше, потому что в этом районе небезопасно. В доме Эстер на протяжении многих десятилетий был такой фонарь. Он стоял у дороги, якобы для того, чтобы освещать путь к задней части дома. Из-за присутствия Шу и его людей огонь в нем не горел уже несколько дней.
Гален продолжил.
— Одной из причин, по которой нам нужно было найти убежище, было полнолуние в ту ночь. Если мы могли видеть на мили вокруг при свете этой луны, то и ловцы рабов тоже.
— Так куда вы направились?
— В другое безопасное место, которое я знал за городом. Только мы так и не добрались туда. Мы пересекли небольшой ручей и проехали около мили, когда на берегу показалось шестеро всадников.
Голос Галена смягчился.
— Они медленно спускались по склону, словно призраки из ночного кошмара. Их появление застало нас врасплох, и мы ничего не могли поделать, кроме как стоять на месте и ждать.
— Что произошло дальше?
— Они хотели знать, кто мы такие и почему так поздно вышли из дома. На мне все еще был костюм, но я сидел в фургоне, завернутый в одеяла, якобы для защиты от холода. Я тут же закрыл глаза и притворился просто трясущейся, но спящей старухой. Мы отрепетировали историю как раз для такого случая, и Эфраим указал на меня как на свою спящую хозяйку. Далее он объяснил, что я немой и что мы возвращаемся домой с похорон в Кассополисе.
— Они ему поверили?
— Они попросили показать документы семьи.
Эстер замерла.
— Вы подготовили документы?
— Я подготовил их перед отъездом на север.
На дорогах часто встречались поддельные документы, подтверждающие свободу передвижения. Собственные документы Эстер, подтверждающие свободу передвижения, копировались много раз, чтобы другие могли ими воспользоваться. Ее сосед, Брэнтон Хаббл, занимался подделкой большей части документов в их районе.
— Человек, который был лидером, взял бумаги у Эфраима и посмотрел на них при свете луны. Я боялся, что он оставит их у себя или сожжет, но через мгновение он, казалось, удовлетворился и вернул бумаги. Затем он спросил, не видели ли мы беглецов. Эфраим ответил, что нет. Мужчина медленно наклонился к Эфраиму и сказал, что он и его люди были ловцами рабов, и он надеется, что Эфраим не лжет, потому что ненавидит лжецов. Эфраим повторил, что никого не видел.
