Гален поднял глаза, когда в комнату вошла хозяйка, неся поднос с его завтраком.

— Доброе утро, Гален, — весело поздоровалась она.

Он кивнул, не уверенный, что способен на такое оживление в столь ранний час.

— Доброе утро, — пробормотал он.

Завтрак этим утром состоял из обжигающе горячей мамалыги, горки яиц, вареных яблок в кленовом сиропе, приправленных корицей, и трех жирных бисквитов с растопленным сливочным маслом. Он оглядел все это и понял, что, когда уедет, ему будет очень не хватать ее стряпни.

Эстер заметила, что он смотрит на гору еды, и сказала:

— Надеюсь, это не слишком много.

Этим утром она проснулась с твердым намерением не позволять его мрачному настроению омрачать ее день. Она будет любезна, несмотря ни на что.

— Нет, порция нормальная.

— Хорошо, тогда я зайду позже.

— Что насчет ножниц? — спросил он, глядя на нее снизу вверх.

Эстер не хотела начинать день со спора. Она спокойно сказала:

— Мы это уже обсуждали. Швы останутся, пока Би не скажет по-другому. Если это причиняет дискомфорт, значит, ты выздоравливаешь.

— Я знаю, — раздраженно ответил он, — но этот чертов зуд сводит меня с ума.

Эстер порылась в кармане своей черной юбки.

— Би прислала эту мазь. Она говорит, что она поможет.

Он взял у нее из рук маленькую серебряную баночку, открыл крышку и понюхал содержимое.

— Пахнет по-женски.

— Лечит все, — ответила Эстер, думая о том, что он и святого довел бы.

— Би сказала втирать мазь в кожу возле швов. Ты сможешь сделать это сам или тебе нужна помощь?

Он молча протянул ей баночку.

— Ты всегда такой грубый? — спросила Эстер.

Его единственный здоровый глаз впился в нее, но она не дрогнула. Он ответил:

— Обычно нет.

— Это уже что-то, — заявила она, хотя была склонна полагать, что он лжет.

После того как он расстегнул рубашку, она намазала кончики пальцев мазью Би и села рядом с ним на маленькую койку. Заставив себя сосредоточиться на ране, а не на близости их тел, Эстер очень осторожно втерла мазь в длинную линию швов, проходившую под его ребрами. Его кожа была теплой, и когда она нанесла еще мази на кончики пальцев и продолжила, стало почти невозможно игнорировать мягкое тепло, исходящее от его золотистой груди. Этот жар, в сочетании с ощущением, как ее руки медленно скользят по его упругой плоти, заставил ее остро осознать, что она никогда раньше не прикасалась к мужскому телу с такой интимностью. Она рискнула поднять взгляд на его лицо и обнаружила, что за ней наблюдают. Она быстро опустила глаза и вернулась к своей работе.

Гален подумал, что в ее руках заключена магия; каждое ее прикосновение приносило успокоение. В какой-то момент он закрыл глаза, не в силах больше ничего делать, кроме как наслаждаться бальзамом, струящимся из ее рук цвета индиго. Он знал, что большую часть облегчения можно объяснить мазью Би, но прикосновение Эстер, казалось, само по себе оказывало целебный эффект.

— У тебя очень хорошо получается, Эстер Уайатт…

Эстер продолжила осторожно втирать мазь в его кожу, убеждая себя, что его тихие слова не произвели на нее никакого впечатления.

— Я закончила, Гален.

Он лежал на спине с закрытыми глазами. В ответ на ее слова единственный здоровый глаз открылся. Ее сердце забилось так быстро, что она почувствовала необходимость что-то сказать, что угодно.

— Би говорит, что мазь нужно наносить три раза в день.

— Хорошо, потому что я уже думал, как бы подкупить тебя, чтобы ты согласилась сделать это снова… позже…

Его голос был хриплым, воздух наполнился напряжением. Эстер почувствовала, что ей тоже становится тепло.

— Мне нужно нарвать яблок во дворе…

Он кивнул.

Она сунула баночку с мазью в карман и убежала.

Выйдя на улицу, Эстер направилась в дикий яблоневый сад за домом.

Когда-то сад был гордостью и отрадой ее отца и насчитывал около двухсот ухоженных деревьев. Когда он продал себя, у Кэтрин не было другого выбора, кроме как оставить сад в запустении, потому что она не могла позволить себе нанять садовника. На протяжении многих лет сама природа подрезала ветви и ухаживала за ними. Поздней осенью, как сейчас, около сотни деревьев продолжали приносить терпкие красные плоды.

Эстер собрала почти полную корзину яблок, упавших после последнего дождя, но остановилась, увидев Галена, который, опираясь на трость Би, медленно ковылял в ее сторону. Ее первым побуждением было быстро осмотреть местность в поисках возможных свидетелей. Не было ничего необычного в том, что ловцы рабов прятались среди деревьев возле домов на дороге. Однако она не видела ничего, кроме открытых полей своей земли и блестящих листьев деревьев, покрытых осенними поцелуями, вдали. Она недоумевала, что же так срочно понадобилось Галену, что он не смог дождаться ее возвращения домой. По крайней мере, у него хватило ума надеть старый рыбацкий свитер, который он достал из сундука, одобрительно отметила она. В воздухе солнечного дня середины октября чувствовался холод, предвещавший скорое наступление зимы.

Он тяжело дышал, когда поравнялся с тем местом, где она стояла среди деревьев. Короткая прогулка от дома отняла у него много сил.

Задаваясь вопросом, есть ли у него вообще хоть капля здравого смысла, она сказала ему:

— Я предполагаю, что у тебя есть веская причина для выхода?

Он нашел пень и опустился на него.

— Да. Если я останусь запертым в этой комнате еще хоть минуту, я сойду с ума.

Их взгляды встретились, и Эстер поймала себя на том, что вспоминает, какой теплой была его кожа под ее пальцами. Она отвела взгляд.

— Не пора ли нанести вторую порцию мази?

Она усмехнулась про себя и подумала, не обладает ли он способностью читать мысли.

— Нет, — ответила она. — После обеда. Потом еще раз после ужина.

— Жаль, — констатировал он, глядя на нее снизу вверх.

Когда он заговорил снова, его голос был серьезен.

— Эстер, я хотел бы извиниться за свое поведение с момента приезда. Ты была терпелива и добра. Меня воспитали лучше, хотя я этого и не показывал.

Эстер изучала его покрытое синяками лицо, чувствуя его искренность.

— Извинения приняты, — ответила она мягче, чем намеревалась. Стараясь отвлечься от опасного подтекста, который она почувствовала в нем, она занялась поисками других яблок, разбросанных по земле. Ее интересовали только те, которые были еще в относительно хорошем состоянии. Большинство лучших фруктов были собраны наемными работниками менее двух недель назад, а затем отправлены на рынок для продажи или проданы бочками ее соседям, которые заготовляли их на зиму, превращали в пироги или готовили из них яблочный соус. У Эстер в погребе были припрятаны собственные запасы в бочках, но она все равно проверяла каждый день в надежде найти какие-нибудь фрукты, которые еще можно было спасти.

Пока она ходила по саду, наклоняясь то тут, то там, чтобы положить яблоко в корзину, она очень остро ощущала присутствие Галена. Она знала, что он наблюдает за ней, и она почувствовала, как к ней возвращается прежняя нервозность. Она сказала себе, что ведет себя глупо, с какой стати она должна быть такой пугливой, как юная девушка со своим первым кавалером? В свои двадцать четыре года она уже пережила те времена, когда у нее перехватывало дыхание от мужчины, даже такого интригующего и непостоянного, как Гален. Да, он был Черным Дэниелом, самым известным кондуктором на Дороге, но он также мог быть грубым, вспыльчивым и высокомерным до невозможности, не говоря уже о его лице, которое все еще выглядело так, словно по нему проехало колесо фургона. Такой человек не мог влиять на нее.

Голос Галена прервал ее размышления, когда он спросил:

— Кто здесь самый крупный землевладелец?

— Джейкоб Арай. Он поселился здесь в 28-м году, и у него около ста восьмидесяти акров.

Она вернулась и села на ближайший пенек, затем оглядела окрестности.

— Во времена моих прадедушки и бабушки самыми крупными землевладельцами в этом районе была семья Монтгомери. По словам моей тети Кэтрин, они владели более чем тысячей акров земли в этой части графства.