— Будь моей… — прошептал он.

Эстер уже принадлежала ему. Ее тело откликнулось так, словно он создал его своими руками. Ее соски заныли от ощущения его теплого рта, накрывшего их через тонкий, грубый муслин ее платья. Она выгнула спину, когда его прикосновения стала более страстными, и ее тихие вздохи удовольствия донеслись до нее вместе с ночным ветерком.

— Будь моей…

Умелые пальцы развязали тесемки на ее ночной рубущке, затем руки поклоняющегося мужчины раздвинули ее. Нежные поцелуи, которыми он осыпал округлости ее темных грудей, разожгли ее кровь. Когда он отодвинул ткань от соска и опустил голову, бутон затвердел, как экзотический драгоценный камень. Желание заставило ее застонать. Ее голова безвольно откинулась на его сильное плечо. Жар начал разливаться по ее телу, касаясь всех тех мест, которые делали ее женщиной. Он с таким же благоговением приоткрыл вторую грудь и доставил ей томительное наслаждение.

Ее девственное тело, теперь привыкшее к ласкам и поцелуям мужчины, которого иногда называли Черным Дэниелом, помнило их предыдущие страстные встречи, и поэтому, когда его рука скользнула под ее скомканное платье, она не стала протестовать. Эти прикосновения были теплыми, осознанными, ослепительными, и в ответ она слегка вздрогнула.

— Сладкая, такая сладкая Индиго…

Затем он поцеловал ее со всей властностью любовника. Ее отзывчивость еще больше подогрела его и без того острую потребность исследовать ее прелести в полной мере, здесь и сейчас, пока она была податливой, как мед. Однако он этого не сделал. Ее девственная защита не могла сравниться с его мастерством в искусстве любви. Он мог бы затащить ее в постель, утолить свою страсть и привязать к себе так, как ему хотелось. Но Гален, который за всю свою жизнь ни разу не отказывал ни одной желающей женщине, хотел, чтобы она приняла решение с ясной головой. В этот момент, когда его пальцы так эротично блуждали между ее бедер, Гален сомневался, что она сможет вспомнить собственное имя. Он провел рукой по округлостям ее грудей, а затем снова спустился к мягким темным волоскам. Он решил, что должен положить конец этой интерлюдии; даже его легендарная дисциплина не могла длиться вечно. Но она была такой открытой и по-женски зрелой, что он не мог перестать прикасаться к ней.

Гален наклонился и коснулся губами ее приоткрытого рта.

— Я собираюсь доставить тебе удовольствие… а потом мы остановимся…

Эстер слышала его слова словно сквозь туман. Она не знала, ответила ли ему устно или молча, и ей было все равно. Весь ее мир был подчинен сияющему удовольствию.

По мере того, как интенсивность нарастала, ее бедра приподнимались под чувственной опекой его золотых рук. Он задрал платье у нее на бедрах и прошептал:

— Откройся для меня, малышка…

Поскольку это был Гален, у нее не было никаких комплексов. Она раздвинула бедра, чтобы дать ему лучший доступ к тому влажному местечку, которое он так хорошо знал, уверенная, что ее ждет сладкая награда за то, что она подчинилась, — и так оно и было. Там, в лунном свете, Гален довел ее до жгучего наслаждения, которое закончилось тем, что она выдохнула его имя.

Пока Гален наблюдал, как она испытывает наивысшее наслаждение, ему очень хотелось перейти к следующему логическому шагу, который был поддержан его ревущим мужским естеством, но он поклялся не овладевать ею полностью, пока она не поймет, чего действильно хочет. Он просто надеялся, что за это время не умрет.

Он наклонился и горячо поцеловал ее. Она выглядела так соблазнительно, лежа у него на коленях, такая растрепанная, в свете луны. Ее вид только разожег в нем пламя, поэтому он очень решительно поднял ее и поставил на ноги. Ему нужно было уйти, но он был таким твердым, что понадобилось бы некоторое время, прежде чем он смог бы ходить. Он закрыл глаза и подумал о январском снеге, холодных реках и ледяном дожде, надеясь, что эти образы лишат его тело желаний цвета индиго.

— Гален, что-то не так?

— Да, я пытаюсь избавиться от твоего сладкого тепла, чтобы встать и пойти домой.

Эстер моргнула.

— Ой.

Он слегка улыбнулся ей.

— Это займет много времени?

— Кто знает? Если продолжишь стоять здесь, с обнаженной грудью, залитой лунным светом, я могу просидеть здесь до рассвета.

Эстер дерзко улыбнулась, но не стала застегивать платье. Она наслаждалась блеском желания, который могла вызвать в его глазах.

Он усмехнулся ее дерзким манерам.

— Ну и кто из нас неисправим?

— Это все твоя вина, Гален. Я никогда не думала, что быть бесстыдной женщиной может быть так приятно.

— Тогда поблагодари меня, застегнув платье, прежде чем я снова усажу тебя к себе на колени.

— Это звучит как очень серьезная угроза, мистер Вашон.

— Вы ступаете по тонкому льду, мисс Индиго.

Эстер медленно завязала ленточки.

— Так лучше?

— Нет, я бы предпочел, чтобы ты была обнаженной, когда мы вместе, но мне нужно идти домой. Когда ты выйдешь за меня, я смогу позволить себе роскошь доставлять тебе удовольствие, как и когда ты пожелаешь.

Колени Эстер подогнулись от горячего обещания, прозвучавшего как в его словах, так и в его взгляде.

В заключение он сказал:

— А теперь иди в постель и укройся одеялом. У тебя был тяжелый день.

К его изумлению, она подчинилась. За своей спиной он услышал скрип ее старой кровати и тихий шелест постельного белья, когда она устраивалась поудобнее.

— Спокойной ночи, Гален, — зевнула она.

— Спокойной ночи, малышка.

Через несколько минут она уже крепко спала. Сидя в темноте, Гален прислушивался к ее тихому дыханию и улыбался.

Рэймонд Левек, сидевший за завтраком напротив своего задумчивого друга детства, спросил:

— Как долго еще будет продолжаться эта хандра?

Гален одарил своего старого друга каменным взглядом, затем подлил в кофе еще немного сиропа.

Рэймонд вежливо заметил:

— Ты, наверное, уже в пятый или шестой раз подслащиваешь этот кофе.

Гален опустил взгляд на чашку, словно видел ее впервые. Тот факт, что Рэймонд был прав, не улучшил его настроения. Он посмотрел на Рэймонда и сказал:

— Тебе это нравится, не так ли?

— Честно говоря, да. Я не видел тебя таким влюбленным в женщину с тех пор, как нам было по двенадцать лет и ты был влюблен в… как там ее звали?

— Даниэлла Гриметт.

— Да, ты был помешан на ее косичках, если я не ошибаюсь.

— Это немного серьезнее, чем косички, Левек.

— Все равно забавно.

— Еще друг называется. Желаю тебе когда-нибудь так же страдать от любви, как я сейчас, и чтобы я был рядом и смеялся с таким же удовольствием.

Левек отхлебнул кофе.

Гален сказал:

— Не могу поверить, что она продолжает говорить «нет».

— Не каждая женщина тебе по зубам, мой друг. Учитывая всех женщин, которых ты потерял из-за меня, ты уже должен это знать.

Гален проигнорировал хвастливое заявление.

— Но я потерял ее не из-за тебя.

Через мгновение Гален твердо поклялся:

— Я получу ее.

— Как? — спокойно спросил Левек. — Мы всегда можем похитить ее. Утром вы оба были бы уже на пути в Сингапур или на мыс Горн.

— Не искушай меня.

— Ну, я бы не стал беспокоиться по этому поводу. Мне кажется, что Макси и Расин решили взять дело в свои руки. По какой-то причине они считают, что Индиго должна быть с таким драконом, как ты. Ты видел все свечи, которые они зажгли в часовне?

Гален отрицательно покачал головой.

— Что ж, благодаря «гаитянским духам» Макси и «католическим святым» Расин тебе не придется долго мучиться. Либо их совместные просьбы будут услышаны, либо дом сгорит дотла.

Позже на той же неделе пришло известие, что Блэкберны благополучно добрались до Канады. Они поселились в городке Сент-Кэтрин, где уже существовало сообщество беглецов. Они были далеко от подлой хватки Шу.

Глава 15

Галену снилась Эстер. Проснувшись, он не смог вспомнить подробности ночного сна, но сладкие воспоминания заставили его мужское естество заныть и затвердеть от желания.