Слова Белль, произнесенные с французским акцентом, заставили Эстер снова посмотреть ей в лицо.

— Итак, ты маленькая Эстер Галено. Она крошечная, не правда ли, Лиланд?

Лиланд, одетый так же официально, как и другие присутствующие мужчины, был светлокож, кудряв и красив. Он улыбался Эстер так, словно собирался ее купить.

— Да, да.

Затем Белль повернулась к Жинетт и сказала:

— А вот и бедняжка Жинетт. Женитьба Галено наверняка разбила тебе сердце.

Жинетт не клюнула на приманку. Она ласково сказала:

— Я в порядке, Белль. Однако я немного забеспокоилась, когда услышала от слуг о твоей вспышке ярости, когда ты получила известие о том, что Эстер и Галено поженились. Это правда, что ты провела в постели три дня?

Эстер увидела, как улыбка исчезла с лица Белль. Ее темные глаза были холодны, когда она сказала:

— Мы с Галено расстались много лет назад.

Жинетт легко ответила:

— Очень много лет назад, если мне не изменяет память.

Это была едва скрываемый намек на возраст Белль, и теперь Эстер поняла, почему Гален сказал, что вырос среди гадюк.

Белль, снова улыбнувшись крокодильей улыбкой, повернулась к Эстер.

— Это правда, что ты бывшая рабыня?

— Да.

Белль, казалось, была немного озадачена таким резким ответом Эстер. Она оглядела ее с ног до головы, как будто могла каким-то образом увидеть в ее поведении прошлое Эстер.

— Как ты вообще познакомилась с таким человеком, как Галено Вашон?

Эстер ответила правдиво.

— Через общих друзей.

— Общие друзья? — скептически повторила Белль.

Эстер не стала вдаваться в подробности, она просто стояла и ждала следующего грубого вопроса.

Это не заняло много времени. Лиланд Уинтерс шутливо спросил:

— Говорят, у тебя руки цвета индиго. Мы с Белль решили прийти и посмотреть, правда ли это.

По выражению его глаз Эстер поняла, что он действительно верит, что она выполнит подобную просьбу.

Прежде чем Эстер или Жинетт успели дать ему отпор, которого он вполне заслуживал, рядом с ней появился Гален.

— Моя жена снимает перчатки только для меня, Уинтерс.

Чтобы подчеркнуть это, Гален поднес ее руки в перчатках к своим губам и поцеловал их. Не обращая внимания на мучителей Эстер, он спросил:

— Могу я проводить вас, милые дамы, обратно в дом? Расин хочет поговорить с вами.

Он даже не обратил внимания на Уинтерса и Белль, когда увел Эстер и Жинетт в дом.

Когда они отошли на достаточное расстояние, Эстер подняла глаза на своего золотого рыцаря и спросила:

— У тебя действительно была договоренность с этой женщиной?

Гален улыбнулся.

— К сожалению, да, но я списываю это на юношеское безумие.

— Сколько тебе было лет?

— Семнадцать.

— Семнадцать! А ей?

— Двадцать восемь.

Эстер уставилась на него, слишком потрясенная, чтобы спрашивать что-либо еще.

Вскоре они с Галеном отправились домой. В полной теней карете она почувствовала, что расслабилась, как ей показалось, впервые за много дней. Она надеялась, что в ближайшем будущем ей больше не придется посещать мир Галена. Такое количество яда могло пагубно сказаться на душе.

Гален сидел на бархатном сиденье напротив нее. Его голос донесся до нее из тени:

— Белль и Винтерс сказали тебе что-нибудь обидное?

Она покачала головой.

— Нет, не совсем. Они напомнили мне детей, которые дразнили меня в мой первый год в школе. С тех пор я научилась не позволять невежеству других задевать меня.

— Я обещаю тебе, что мы не будем вращаться в этих кругах больше, чем это абсолютно необходимо.

— Я надеюсь на это, — сказала она, радуясь, что он понимает, что она чувствует.

— Тем не менее, мне понравилось общество Жинетт. Она довольно милая.

— Она выросла в удивительно компетентную женщину. Может быть, теперь, когда мы с тобой поженились, ее родители позволят ей выйти замуж за человека, которого она действительно любит.

— И кто это?

— Младший брат Рэймонда, Джеррольд.

— У Рэймонда есть младший брат?

— У Рэймонда пять младших братьев. Хотя ты с ними не познакомилась, это те люди, которые сопровождали Рэймонда в ту ночь, когда он приехал, чтобы забрать меня домой.

Воспоминания о той жаркой октябрьской встрече были все еще живы. Что это была за ночь.

— А у Рэймонда есть любимая?

— У Рэймонда?! — скептически переспросил Гален. — Он может похвастаться врожденным иммунитетом к стрелам Купидона. Но если это случилось со мной, то его время, несомненно, тоже на исходе. Я не могу дождаться, когда он встретится с ней.

— Вы двое постоянно дразните друг друга.

— Мы знаем друг друга всю жизнь. Он жил через дорогу от моего дедушки. Когда смерть моих родителей вынудила меня переехать на север, мы на некоторое время потеряли связь, но как только мы с Макси вернулись в Новый Орлеан, после того как я достиг совершеннолетия, мы возобновили нашу дружбу. С тех пор мы были неразлучны — пока я не встретил тебя…

Его слова коснулись Эстер, как ласковая рука, а его темные глаза пристально смотрели на нее сквозь движущиеся тени, которые играли в салоне катящегося экипажа. Воздух стал густым от предвкушения и невысказанного желания. Губы Эстер раскрылись сами по себе, а соски напряглись, словно уже ощутили его прикосновение. Как он ее и наставлял, весь вечер она не думала ни о чем, кроме того, как он наносил на ее тело экстакт ванили, и его обещания найти эти места позже, когда они останутся наедине.

Гален окинул взглядом свою соблазнительную маленькую любовницу-жену и знал, что под просторным изумрудным плащом скрывается кожа цвета эбенового дерева, надушенная его собственными руками. Он боролся со своим возбуждением всю ночь, но теперь, когда они были одни, он мог не сдерживаться.

— С того дня в Детройте я мечтал заняться с тобой любовью в этой карете.

Его тихое признание заставило ее задрожать, потому что он озвучил ее собственное тайное желание.

— Я хочу распахнуть твой плащ и поцеловать верхушки твоих грудей. Я хочу усадить тебя к себе на колени, а потом смотреть в твои глаза, когда я наполню тебя…

Она не могла вымолвить ни слова. Его горячие слова затронули ее во всех тех местах, которые он предназначил для страсти. Ворота, которые он открыл, больше нельзя было закрыть. Его присутствие разливалось по ней подобно ежегодному весеннему разливу Нила, оставляя ее богатой и полноводной, как дельта.

— Подойди, сядь рядом со мной, — пригласил он.

Когда она оказалась рядом с ним, Гален медленно распахнул полы ее плаща, затем раздвинул их, чтобы показать ее красоту. Он наклонился, чтобы поцеловать эбеновую шею над ожерельем, а затем ароматную сладость под ним. Его рука скользнула вверх по ее спине и легким прикосновением заставила ее выгнуться, чтобы придвинуться ближе. Аромат ванили, согретый теплом ее кожи, в течение вечера стал более глубоким и насыщенным. Он чувствовался на ее плечах, подбородке, гладкой поверхности под ушами. Как такое простое ванильное зернышко могло вызвать такой эротический аромат, было вопросом, над которым у него не было времени размышлять; его волновали только ее наслаждение и высоты, на которые он поднимет ее этой ночью.

Он поддался соблазну ее приоткрытых губ и поцеловал ее в губы. Она с готовностью встретила его, соблазняя крошечными укусами в губы и страстными прикосновениями языка. Он прижал ее спину к сиденью, а затем собственнически поцеловал.

Это превратилось в продолжительную, соблазнительную встречу; лиф ее платья был расстегнут, складки приподняты. Как и обещал, он искал ароматы, которые нанес ранее, целуя, исследуя, шокируя. И наконец, когда Эстер уже казалось, что она вот-вот растает от жара, он усадил ее к себе на колени. Он наполнил ее своим желанием и, не сводя с нее глаз, научил ее всему великолепию занятий любовью верхом.

Карета покатила дальше.

Рассвет только-только окрасил небо в розовый цвет, когда карета выехала на дорогу, ведущую в Уиттакер. Эстер хотела заехать в свой дом, прежде чем отправиться в Безумие. Хотя они с Галеном отсутствовали всего несколько дней, ей нужно было убедиться, что ее возвращения не ожидают беглецы.