Фостер внимательно посмотрел на Галена, словно в поисках ответа.

Гален медленно приподнял бровь, заметив немой вопрос на лице Фостера, прежде чем сказать:

— Мистер Квинт, ваша жена, кажется, замерзла, почему бы нам не перейти в тепло моей кареты?

Фостер внезапно пришел в себя.

— Извините. Вы совершенно правы. Дженин, любимая, ты готова?

Фостер предложил ей руку, чтобы спуститься с повозки. Она приняла его помощь, и он проводил ее к ожидавшей карете. Эстер раздраженно смотрела ему вслед. Не то чтобы ей действительно нужна была помощь, но вежливость требовала, чтобы он, по крайней мере, тоже протянул ей руку.

Вместо этого Гален предложил:

— Твои прекрасные глаза сверкают, как августовская гроза. Ты знала, что твой Фредерик женился?

Эстер предупредила его.

— Если ты хотя бы улыбнешься, я тебя ударю.

— Я бы предпочел поцелуй.

Она покачала головой в ответ на его возмутительную просьбу.

— Просто помоги мне спуститься, неисправимый француз.

Он помог, и она постаралась не морщиться, когда холодная грязь пропитала ее обувь.

Он спросил:

— Ты все еще носишь эти ужасные ботинки?

Она не смогла сдержать смеха.

— Перестань богохульствовать и скажи, что мне делать с мулом. Я не могу просто оставить его здесь.

Гален ухмыльнулся. Было так приятно снова видеть ее рядом.

— Мы с Фредериком договорились с фермером, который живет дальше по дороге. Он пообещал приютить животное и повозку, пока я не пришлю за ними человека завтра.

Левек уже накрыл брезентом часть сидений, похожих на скамьи, внутри кареты, чтобы защитить тонкую бархатную обивку от грязи, налипшей на новых пассажиров. Пока он переносил чемоданы из фургона в багажник кареты, Эстер села напротив Фостера и Дженин, которые шептались и прижимались друг к другу, как влюбленные голубки. Эстер старалась не обращать на них внимания, предпочитая вместо этого сосредоточиться на блестящих деревянных панелях интерьера, украшенных резными драконами. Вскоре после этого вошел Гален и уселся на незастеленный уголок сиденья рядом с ней.

Эстер не могла оторвать взгляда от его элегантного наряда. Просторное пальто казалось дорогим и хорошо сшитым. Под ним она заметила серый шелковый жилет и белоснежный шейный платок. На сиденье между ними лежала элегантная черная трость. Он постучал золотой тростью по крыше, и карета тронулась.

— Прошу прощения за брезент, но я недавно переделал интерьер.

Эстер впервые обратила внимание на то, что сиденья были цвета индиго. Ее удивленный взгляд метнулся к Галену. Он встретил ее взгляд с легкой улыбкой.

— Мне было трудно подобрать именно тот оттенок, который я хотел. Что вы думаете о моем выборе, мисс Уайатт? Я был бы признателен вам как женщине за ваше мнение.

Эстер окинула взглядом роскошную ткань цвета индиго и ответила:

— Я думаю, вы сделали правильный выбор, мистер Вашон.

Эстер почувствовала, что попадает под влияние Галена. Она была рада услышать, как Фостер спросил:

— Почему вы решили поселиться в Уиттекере, Вашон? Уверен, что человек вашего класса мог бы позволить себе жить где угодно.

— Верно, но недавно я перевел часть своего бизнеса в Детройт. Жить там было бы проще, но мне нравится уединение, которое предлагает Уиттакер. Как долго вы живете в Уиттакере, мистер Квинт?

— Всего несколько лет. Я канадец по происхождению.

— Как давно вы с миссис Квинт женаты?

Дженин застенчиво ответила:

— Меньше двух недель.

Гален сказал:

— А, молодожены.

Фостер пристально посмотрел в глаза Дженин, обрамленные длинными ресницами.

— Да, мы с Дженин познакомились на пароходе, пересекавшем Атлантику, почти месяц назад.

Она продолжила рассказ.

— Капитан не позволил цветным занять каюты поэтому большинство из нас спали в трюме. Там было ужасно сыро и было полно больших крыс. Фости предложил посидеть со мной, когда увидел, как я напугана. Он был таким галантным, что я не могла в него не влюбиться.

— Она — лучшее, что когда-либо случалось со мной в моей жизни. Вы женаты, мистер Вашон?

Гален покачал головой.

— Нет, и, честно говоря, у меня никогда не было такого желания, но, увидев, какими счастливыми вы кажетесь, я, возможно, передумаю.

Пока Фостер и Дженин обменивались долгим, полным любви взглядом, Эстер взглянула на Галена и слегка закатила глаза. В ответ он слегка приподнял бровь. Она спрятала улыбку, глядя на проплывающий мимо пейзаж за маленьким окном.

Они втроем немного поболтали, чтобы скоротать время. Эстер была по-прежнему удивлена поступком Фостера и его невесты Дженин. Она хотела, чтобы Фостер был счастлив, но сомневалась в его выборе. Как он мог быть счастлив с женщиной, которая не проявляла ни малейшего интереса к тому, что интересовало ее мужа? Эстер не поверила своим ушам, когда Дженин радостно призналась, что никогда не посещала лекций, да у нее и не было такого желания. За последние несколько лет Эстер и Фостер посетили множество лекций и съездов, и их впечатления всегда были вдохновляющими. Но в ответ на заявление Дженин он только снисходительно улыбнулся, как будто ее позиция не имела значения.

Она на мгновение отложила эту головоломку в сторону, чтобы сосредоточиться на загадке другого рода. Гален. До сих пор он держался с ней на расстоянии, которое можно было позволить себе с незнакомцем, но, несмотря на это, ей все еще было трудно расслабиться. Каждый раз, когда их взгляды встречались, воспоминания всплывали на поверхность. Как она могла смотреть на него и не вспоминать ту ночь на своей кухне? Его поцелуи были волшебными, от них у нее перехватывало дыхание. Даже сейчас, когда она вспомнила, как он расстегнул на ней ночную рубашку, а затем с такой страстью прижался к ее груди, ее соски напряглись в пьянящем предвкушении. Она заставила себя отвлечься.

Гален спросил Фостера:

— Откуда вы возвращались, когда у вас с женой состоялась судьбоносная встреча?

— Я возвращался домой из Оксфорда. Я рад сообщить, что теперь я дипломированный выпускник.

Дженин от души захлопала в ладоши.

Эстер присоединилась к ней. Она не могла не гордиться его достижениями. Он усердно трудился. Дети в округе только выиграют от такого опытного учителя.

На Галена это произвело должное впечатление.

— Какую вы изучали дисциплину?

— Философию, — важно ответил Фостер. — Нам нужно больше таких людей, как я, вы согласны? Людей, способных на равных спорить с оппонентами. Людей, способных ответить словами Платона и Аристотеля.

Гален медленно, оценивающе посмотрел на Фостера.

— У нас достаточно философов, мистер Квинт. Что нам нужно, так это побольше людей с оружием.

Фостер уставился на него.

— Вы, конечно, шутитк.

— К сожалению, нет. Философы могут спорить до Второго пришествия, но только кровопролитие решит проблему раз и навсегда.

— Я согласен, что это возможно, но…

Дженин потянула его за руку.

— Ты обещал, никакой политики. Помнишь?

Фостер улыбнулся.

— Прости, дорогая. Мистер Вашон, возможно, у нас с вами будет возможность подробно обсудить это в ближайшем будущем.

Гален склонил голову.

— Я был бы рад.

Дженин спросила:

— Откуда вы родом, мистер Вашон?

— Из Луизианы.

— А, — сказала она. — Я знала одного человека из Луизианы. Креола, как и вы. Он постоянно ввязывался в драки.

— Почему? — спросила Эстер.

— Люди постоянно говорили ему, что он не черный. У вас когда-нибудь возникала такая проблема, мистер Вашон?

— Иногда, и я считаю, что всегда приятно встретиться с кем-нибудь из Совета по расовым вопросам. В конце концов, какой была бы наша расса, если бы они не говорили нам, кто может считаться ее членом, а кто нет?

Все засмеялись.

Дженин спросила:

— Значит, вы считаете себя представителем расы?

Эстер подумала, что это был странный вопрос. Глаза Галена на мгновение встретились с глазами Эстер, прежде чем он снова обратил свое внимание на Дженин.