— Вы хотели полюбоваться видом из окна, — подсказала Найрин.

— Вид чудесный, — согласилась Лорейн, уставившись в сад.

Древнее чарослово действовало отлично, полностью подавляя волю госпожи Альваро. Найрин могла бы заставить ее делать все, что угодно: раздеться догола, выпрыгнуть из окна сыновьей спальни, убить… Найрин покатала эту мысль в голове и отложила на потом. Ее замысел куда интереснее.

Книга, которую она нашла в запретном секторе библиотеки, называлась «Перемена участи». По сути, тот же фатаруг. Не каждому дается возможность изменить свою судьбу, не у каждого хватает храбрости. Она же создаст фатаруг своими руками и пройдет его с высоко поднятой головой, раскрывая объятия будущему.

Убедившись, что Лорейн все так же стоит у окна, с меланхоличной улыбкой любуясь садом, Найрин вытряхнула содержимое сумочки на столик у зеркала. Помада, свеча, зеркальце на подставке, аккуратно сложенная страница из книги — Найрин принесла с собой все необходимое. Сняв траурную шляпку и положив ее на банкетку, она взбила волосы и расправила светлые пряди по плечам, подмигнув своему отражению.

Для запретных чар пришлось перераспределить свет по энерготочкам, и глаза слегка пекло. Неприятно, но не критично. Зато сейчас она увидит будущее, которое сотворит сама, фатаруг, который изменит не только ее судьбу, но и всего мира. А скорее — вернет его на прежнюю дорогу.

Помада оставляла на зеркале жирный красный след. Найрин пару раз подглядывала в ветхую от времени страницу, убеждаясь, что все делает верно, но знаки и так получились идеальными: ровный круг, сектора, руны. Она лишь возвращает правильный порядок вещей.

— Задвинь шторы, Лорейн, — приказала Найрин, и женщина послушно задернула плотную ткань.

Язычок пламени взметнулся на фитиле свечи, и в зеркалах, установленных друг напротив друга, образовался бесконечный коридор. Найрин ждала.

Знаки на большом зеркале вспыхнули неохотно, разгораясь медленно, словно сырые дрова. Тени заклубились густым дымом, собираясь в неясные очертания.

Найрин поправила дурацкую челку, вновь облизнула пересохшие губы. Взяв помаду, слегка подкрасилась, а то бледная, точно моль.

— Что происходит? — спросила Лорейн.

— Вам хочется спать, — ответила Найрин. — Нестерпимо.

— Я так устала, — согласилась она, присаживаясь на кровать и снимая туфли. — Весь день на ногах.

— Спи, Лорейн, — приказала Найрин. — Закрывай глаза.

В конце концов, она не желала зла будущей свекрови. В качестве послушной марионетки та еще пригодится.

Знаки на зеркале наконец вспыхнули сильно и ровно, и в глубине отражения появился тот, кого Найрин так ждала. Себастиан Альваро повернулся боком, обтянул пиджак, придирчиво разглядывая, как тот сидит. Пригладил ладонью волосы. Приблизив лицо, провел языком по крепким белым зубам.

Он выглядел безупречно. Найрин так и думала. И теперь рядом с ним стояла она.

Найрин протянула руку, и в отражении зеркала ее пальцы сплелись с пальцами Себастиана.

— Креацио фатаруг, — произнесла она.

В этом есть даже какая-то ирония: поганая сумеречная тень была чем-то вроде зеркала, но теперь магия зеркал обращается против нее.

Помада скатилась со столика и упала на пол, пламя затрепетало. Тени взмыли по стенам комнаты, заплясав в диком танце. Лорейн жалобно вздохнула на кровати сына, повернулась на бок. Но в зеркальном коридоре, созданном пламенем свечи, Найрин крепко держала Себастиана за руку. Их судьбы переплетались прямо сейчас, и она готова была поспорить — на великом ковре появляется новый узор.

Когда знаки на зеркале выгорели дотла, Найрин привела все в порядок: сложила в сумочку вещи, открыла шторы, надела шляпку. Глаза жгло, как будто в них сыпанули песка, и ресницы обгорели, но оно того стоило.

Теперь все будет так, как должно быть.

***

Что-то вдруг изменилось. Оркестр взял неверную ноту, сладкое пирожное, тающее на языке, на миг потеряло вкус. Даже рука Баса, держащая мою ладонь, как будто стала прохладней. Я обвела взглядом гостей, пытаясь понять, отчего так сжимается сердце.

Артирес Альваро тоже оглядывался по сторонам и хмурился.

— Вы не видели Лорейн? — донеслось до меня.

Фелиция, прогуливающаяся по мраморным дорожкам сада в компании двух кавалеров, внезапно остановилась. Мужчины по инерции прошли еще пару шагов, споря друг с другом, пока не осознали, что дама отстала. Фелиция безошибочно нашла меня взглядом, и я прочитала в нем страх. «Я не видела», — произнесла она одними губами и прижала руки к груди.

— Мэди? — вопросительно произнес Бас. — Все хорошо?

Я кивнула, вовсе в том не уверенная.

— Что хорошего? — патетически произнес Кейден Монтега, которого я бы предпочла вовсе не видеть сегодня. Но он предупреждал — теперь я буду часто лицезреть его смазливую физиономию. — Если хотите знать мое мнение…

— Не хотим, — перебила его Ронда.

— …вы поторопились с помолвкой, — закончил он.

— Не начинай, — поморщилась она, потрясающе эффектная в красном платье, облегающем крепкое стройное тело. Ларг смущался даже просто стоять рядом с ней, хотя и сам выглядел непривычно элегантно в белоснежном костюме. — Право слово, мне не хватает Фалько, — вздохнула она. — У него получается тебя затыкать.

— Посмотри, даже сад украшали впопыхах, — не унимался Монтега. — Я вижу лишь флаги дома Альваро. Крошка тень, где твой хваленый седьмой дом?

— В Ночи, — коротко ответила я.

— А ведь ты ошибаешься, — с радостным предвкушением начал Монтега. — Давай я расскажу, что приготовили вам в подарок великие дома. — Выдержав театральную паузу, он воскликнул: — Собственный кусок земли на солнечной стороне!

— Серьезно? — нахмурился Бас. — На кой нам земля?

— А как же, — возмутился Кейден. — Построить свой собственный дом! Седьмой. С воронами и тенями.

— Откуда знаешь? — спросил Бас.

— Отец показывал карту, — ответил Монтега, помешивая коктейль соломинкой. — К слову, Ронда, рыжего и мне не хватает, он отлично мутит напитки...

— Совет уже принял решение? — вернул его к теме Бастиан.

— Насколько я понял, дело лишь за твоим отцом. Но зачем отказываться? Бери, что дают.

— Это та ничейная земля, что рядом с Черными Котами? — уточнила Ронда.

— Ага, — подтвердил Кей. — Мэди же им родня по отцу. Так что, крошка тень, можно будет перенести твои Порожки под солнце. Ты рада?

— Седьмой дом вспыхнет во мраке, — напомнила я, еще не решив, как воспринимать эту новость.

— Да, тут не стыкуется, — покивал Кей. — Но ведь Бас все равно не пускает тебя в Ночь, верно? Защита дома Альваро надежна и крепка, прямо как стены тюрьмы. Обернись вокруг, что ты видишь? Герб Альваро, флаги Альваро, собаки эти мраморные под каждым кустом…

— Потому что это мой дом, Монтега, — напомнил Бас.

— Ни намека на маленькую сумеречную птичку, — не унимался тот.

— Вообще-то есть намек, — возразил Ларг, который до этого молчал.

А я вынула из кармана, прячущегося в складках юбки, колечко и протянула Басу. Перышки летели по серебряному ободку, который то вспыхивал чаросветом, то темнел.

— Хотя с другой стороны, — протянул Монтега, поглядывая на кольцо, — наследник Альваро мог бы оставить и знаки своего дома, никто бы и слова не сказал. Видно я не ошибся насчет подкаблучника…

Фелиция направлялась к нам, пробираясь через толпу гостей. Быстрые облака неслись по небу, словно опаздывая куда-то.

— Для тебя это так важно? — спросил Бас, пытливо глянув на меня.

— А ты еще сомневаешься? — ответила я вопросом на вопрос.

— О, у меня есть теория, — сказал Кей, вновь привлекая к себе внимание. — Я намедни размышлял о нашей маленькой королеве ночи, которая готова разрушить помолвку с наследником рода Альваро, лишь бы оставить за собой право голоса.

— Мэди, я не собираюсь затыкать тебе рот, — перебил его Бас. — Просто я думал, что главное — это то, что мы чувствуем друг к другу.

— А я не собираюсь рушить помолвку, — ответила я. — Но и бросать Сумерки не хочу.