Для верности я заглянула даже в шкаф. Там по центру стояло три непонятных жестяных банки. Внизу, возле ведра отдыхал от забот веник. Зато на самой верхней полке торжественно лежал большой кусок душистого мыла, завернутый в красивую бумажку и перевязанный голубой лентой.

Последняя находка меня несказанно обрадовала. И я с чистой совестью вымыла руки с мылом прямо в бачке, вытерла их о юбку и вновь выбралась в коридор.

Дверей осталось две. Одну я открыть не смогла, вероятно, она была заперта на замок. Решила вернуться к ней завтра, при свете дня. Толку сейчас разыскивать ключи? Хотя было ужасно интересно, что за ней могло скрываться.

Зато последняя дверь открылась без проблем. К моей безудержной радости это была кухня.

Стены светлые, покрытый каменными плиточками пол. На окне засохший цветок в треснутом горшке. Над цветком — пыльные занавески с кружевом ришелье. Вполне приличные. Постирать, отбелить — и они еще долго послужат.

Вдоль одной стены — стол, на котором можно и готовить, и обедать при желании. Пара табуретов задвинута под столешницу.

За столом — настоящий антикварный буфет. Как и вся мебель в доме, он был украшен резьбой. На дверцах вольготно расположились два извивающихся крылатых змея. Выпуклые, почти живые. Глаза из зеленого стекла, все чешуйки отделаны перламутром. Очень красивые. Я остановилась около них, погладила искусную резьбу кончиками пальцев и замерла. Змеи показались мне теплыми. Впрочем, наваждение это быстро исчезло. И я приступила к дальнейшему изучению своих владений.

Напротив стола возвышалась дровяная печь, покрытая цветными изразцами. Я посветила на них лампой, рассматривая узор и форму. Но быстро оставила эту затею.

— Завтра внимательнее изучу, — сказала я сама себе. — Очень надеюсь, что она работает.

Я поставила лампу на стол и улыбнулась. Определенно, мне здесь начинало нравиться. Вот бы еще найти чего-то съестного. Вдруг осталось хоть что-то из старых припасов?

Я потянула дверцы буфета, открыла и отпрыгнула от неожиданности — полки его были полнехоньки. На них мягким светом сияли разнокалиберные жестяные банки с неизвестным содержимым.

Ни на одной из банок не было этикетки. Зато каждая излучала свой особенный цвет.

Кухня тут же наполнилась праздничным сиянием. Я осторожно приблизилась. Что бы это могло быть? Кто знает? Может, позвать бабулю?

Я покосилась на дверь и решила не тревожить призрак понапрасну. Вместо этого осторожно вытащила одну жестянку, взвесила на ладони и кивнула. Банка явно была не пустая. Это плюс. Я понятия не имела, что в ней, и как ее открыть. Это минус.

В душе появилась надежда. Раз это стоит на кухне, значит внутри, вероятно, еда?

— По-моему так! — заключила я голосом Винни-Пуха.

Поднесла банку к уху, потрясла и прислушалась. Крупа или макароны? А лучше бы тушенка. Я сейчас на все согласна, даже на манку с комочками. Банка звуков не издавала и секретов своих не спешила выдавать.

— Я согласна на все! — проговорила я вслух совершенно искренне. — Только дай мне поесть. Все, Наташа, дошла до ручки. Уже с банками разговариваешь. Еще немного, и пора определяться в дурдом.

Рука моя уже потянулась, чтобы вернуть сияющую емкость на место. Но…

Едва отзвучали слова, как крышка поддалась сама собой, моих ноздрей коснулся одуряюще вкусный запах топленого молока, орешков, меда и сухофруктов.

Стенки банки моментально нагрелись, и я едва ее не уронила. Пришлось стремительно плюхнуть на стол.

Магия! Радостно взвизгнув, я пооткрывала все отделы буфета по очереди, пока в одном из ящиков не обнаружила столовые приборы. Выудила нужное, осторожно понюхала и на всякий случай вытерла о рукав, разумно решив, что зараза к заразе не липнет. С голодухи чистота отдельно взятой ложки меня волновала слабо. Тут всё вообще в пыли, а мыть все равно нечем.

Рот моментально наполнился слюной. Я подцепила из банки совсем чуть-чуть и осторожно лизнула. Ох, вкуснота! Кто бы сказал мне раньше, что здесь, в другом мире, меня будут угощать самой настоящей гурьевской кашей.

— Ни за что бы не поверила! — произнесла я вслух, отправила в рот целую ложку и даже зажмурилась от удовольствия.

***

— Полцарства за стакан чаю! — выдала я задумчиво и облизала ложку.

Банка подозрительно быстро опустела. В животе теперь ощущались приятное тепло и сытость. И я была бы вполне счастлива, вот только ужасно хотела пить.

Где взять воды, если в доме булькает лишь в унитазе. Мдаааа, проблемка. Я покосилась на буфет и решила попытать счастья второй раз. Сейчас, на сытый желудок, это получилось куда спокойнее и вдумчивее.

Дракончики на дверках все так же светили зелеными глазами. Внутри по-прежнему сияли банки. Самой верхней полки с моего места видно не было, но оттуда тоже шел свет. Я придвинула к буфету табурет, взобралась на него и едва не завопила от радости.

Верхняя полка была заставлена такими же магическими бутылками. Я чуть замешкалась, которую взять, отодвинула желтую и красную, рассудив, что там может быть вино. Призадумалась над голубой и зеленой. Шоколадную оставила до утра, а выбрала белую, решив, что там точно должны быть вода или молоко.

Вновь произнесла волшебную фразу:

— Я согласна на все!

И, лишь когда пробка принялась выползать из горлышка, испугалась, что нечаянно добыла водку.

К счастью, мне повезло. Это было не молоко, не вода, а самый настоящий чай, как мне и мечталось. Я налила его в стакан, радостно чокнулась с бутылкой, выпила с удовольствием, не спеша, остатки захватила с собой и направилась в спальню.

Город давно погрузился в дрему. С улицы не было слышно ни звука. В окнах не горел свет. И я решила последовать примеру остальных горожан. Слишком уж насыщенным выдался этот странный день. Первый день моей жизни в другом мире.

Уже на пороге спальни, будучи сытой, довольной и сонной, я вдруг вспомнила о самом важном — дверь в лавку так и осталась открытой! Мысль эта сразила меня наповал.

Как только я могла об этом забыть? Еще и бабуля, как назло куда-то подевалась.

— Бабушка Тереза! — позвала я почему-то шепотом. — Баб…

Из стенки высунулось хмурое лицо.

— Чего кричишь, шебутная? Снова деньги нужны? Не дам!

— Нет, — замахала я рукой, — другое. У нас дверь не заперта.

— Так пойди и запри! Я тебе чай не прислуга.

Призрак недовольно фыркнул и начал таять.

— Бабушка Тереза, — закричала я, уже не пытаясь понизить голос, убедилась, что старуха вновь стала видна и просительно сложила ладони на груди. — Я не могу ее закрыть, там засов сломан.

Призрак приставил к глазам пенсне и грозно сверкнул стеклами.

— А кто сломал? Ты небось?

Пришлось признаться:

— Да. Но я нечаянно.

Мои объяснения эффекта не возымели. Старуха припечатала:

— Сама сломала, сама и чини!

И исчезла, на этот раз окончательно.

— И починю! — обижено буркнула я вслед. — Завтра. Или послезавтра. Как получится. А пока…

У меня родилась гениальная идея. Я быстро сбегала в туалет и очень скоро появилась возле входной двери со шваброй.

— Наши люди, — проговорила я, пропихивая гладкую палку сквозь ручку двери, — и не такое запирали!

На обратном пути прихватила с прилавка любимое «оружие» и пообещала себе, что до утра никакая сволочь не потревожит мой сон. А если потревожит, я быстро ей объясню, что значит черный пояс по сковородке.

Ночью по мне кто-то пробежал. Мелкий, шустрый, наглый.

— Барсик, отстань! Иди домой. — Отмахнулась я.

Ох уж этот соседский кот. Вечно норовит перебраться по балкону ко мне и стащить что-то вкусное с кухни.

На полу послышалась возня, писк и топот маленьких коготков.

Неужели мышь притащил?

Я открыла глаза.

Сквозь простыню на окне в комнату заглядывал фонарь. Желтый, таинственный. В его свете по полу мелькали едва различимые тени. С пробуждением писк и звук возни, отнюдь, не исчезли. Наоборот стали громкими и наглыми.