— Что, прости?

— Чай, — поджав губы, туманница ткнула пальчиком в ложку, — как ты вычисляешь необходимое количество?

— По вкусу, — недоуменно пожал я плечами.

— По вку-усу... — зашипевшая не хуже змеи Конго сверкнула глазами.

В следующие пять минут я узнал много нового. О людях вообще, о себе в частности… Разъярённая туманница прошлась по человечеству, как асфальтовый каток по кучке пластиковых игрушек — с хрустом давя все претензии глупых, бестолковых, ничтожных человеков на разум.

После чего крутнулась на каблучках и пулей вылетела из кают-компании, оставив меня обалдело хлопать глазами.

Вообще-то, я и так знал, что люди — приматы. Совсем не обязательно было сообщать об этом столь… эмоционально.

***

Влетев в рубку, Конго зло заходила по помещению. Этот… этот… человек! Яркий представитель вида!

Поняв, что уже в третий раз обходит рубку по периметру, она остановилась, глубоко вдохнула, одновременно запуская программу управления волновым полем во время огневого контакта… Пусть в данный момент в этом не было никакого смысла, так как никто в неё не стрелял, но обработка множества многомерных массивов требовала огромного количества вычислительных ресурсов, резко снижая приоритет эмоциональных кластеров.

Помогло. Не полностью, но даже проскочившая на краю сознания мысль, что эту методику — ведение ресурсоёмких вычислений для подавления эмоций — она позаимствовала у людей, заставила лишь слегка поморщиться. В конце концов, то, что она смогла извлечь полезную информацию даже из изучения столь «разумного» вида, как человечество… скорее повод для гордости.

Негромко фыркнув от подобного вывода, Конго устроилась на своей любимой банкетке. И появление в рубке человека встретила недовольным взглядом — вот только эмоциональный баланс в норму пришёл, а если он сейчас начнёт по обыкновению глупые вопросы задавать…

Но человек молча поставил перед ней одну из принесённых с собой кружек, положил рядом запечатанную плитку шоколада, и всё так же молча устроился в своём кресле, с видимым удовольствием прихлёбывая чай.

Скосив глаза на заманчиво исходящую ароматным паром чашку, Конго перевела взгляд на спокойно сидящего человека… И на секунду ей даже стало чуточку стыдно за недостойный флагмана всплеск эмоций. Но только на секунду. В конце концов, она же не железная! Кого-нибудь менее привычного общение с этим индивидуумом вообще в перезагрузку бы отправило.

Так что, нарочито неторопливым движением взяв чашку, Конго покачала её в ладонях, грея руки о тёплые стенки, сделала небольшой глоток… и безмолвно вздохнула. Всё же стоит как-нибудь разобраться со значением этого «по вкусу», чай — то немногое, что у людей получается. Ну, шоколад ещё.

— Этот — другой, — буркнула она, сканируя упакованную в серо-зелёный картон плитку.

— Что, прости? — поднял голову человек.

— Шоколад другой. Отличается по составу.

— А, да. Но этот лучше. Японцы специально для амеров делают.

— Для кого?

— Амеров. Ну, американцев.

Проанализировав его фразу, Конго нахмурилась, недоверчиво склонив голову.

— Америка находится на другом континенте.

— Америка на другом, — кивнул человек. — Но вот штатовские базы, как прыщи у пубертатного подростка — по всей Земле раскиданы. До вашего появления две трети американской армии только тем и занимались, что несли свободу и демократию по всему миру. А где есть базы, есть и интенданты.

— Не вижу связи между базами, интендантами и шоколадом, — холодно заметила она.

— Всё очень просто, — пожал человек плечами. — Шоколад поступает на склады баз, склады находятся в ведении интендантов, а интендантам мало платят. Ну, или им кажется, что им мало платят. Поэтому всё, что лежит на складе, они несут на чёрный рынок.

Конго фыркнула. Человек неисправим! Произнёс три десятка слов, вместо того, чтобы просто сообщить, что некоторые служащие занимаются хищением имущества.

Отломив один квадратик от непривычно толстой плитки, она отправила его в рот… Хм, действительно, вкуснее.

— И японцы так заботятся об оставшихся у них «амерах», что специально для них выпускают более качественный продукт? — поинтересовалась она ещё более недоверчиво.

Человек глубоко вздохнул, наградив её укоризненным взглядом.

— Конго… в данном случае «амеры» — это пятьдесят тысяч солдат, запертые на островах вашей блокадой и сидящие на огромной куче оружия… в то время как у самой Японии армия чуть больше двухсот тысяч. Да японцы их хоть марципанами кормить готовы, лишь бы тихо сидели.

Конго почувствовала, что снова начинает заводиться. Опять фрагментированная информация, достоверность которой вызывает сомнения!

— Хорошо, пусть этих… «амеров» — пятьдесят тысяч боевых единиц, — процедила она. — Но у Японии боевых единиц вчетверо больше. Плюс, было семнадцать лет, чтобы подготовить дополнительные резервы. В то время как твоим «амерам» пополнять численность неоткуда.

Человек устало покачал головой.

— Конго, ты мыслишь чисто военными категориями.

— А какими ещё категориями можно оценивать потенциальный конфликт двух военных группировок? — поинтересовалась она ледяным тоном.

— Политическими, экономическими, психологическими… — принялся перечислять человек, и Конго, уже готовая вспылить, в очередной раз пройдясь по его умственным способностям, задумалась.

Что такое «экономика» она, разумеется, знала. Хотя, то, чем занимались люди, на её взгляд мало походило на систему производства, распределения и потребления товаров и услуг. Скорее уж на хаос. «Политика» тоже не представляла особой загадки. Примитивная борьба за вершину социальной пирамиды в человеческом обществе. Люди лгали, предавали, интриговали, тратили безумные силы и средства только для того, чтобы, забравшись на эту вершину, получить как можно больше общественных ресурсов в личное пользование. Разве что удивлял тот факт, что девяносто девять процентов тех, кто в результате «политической борьбы» ресурсы всё же получил, банально не умели ими распоряжаться! И зачем тогда было бороться, спрашивается? Люди — одно слово.

Впрочем, стоило признать, что и политика, и экономика в человеческом обществе действительно могли влиять на исход военного конфликта. Но «психология»?

— Ты имел в виду методы ведения психологической войны? — с сомнением уточнила она.

— Нет, я имел в виду менталитет и национальные особенности. А также отношения, сложившиеся между Японией и США после Второй Мировой войны.

— Межгосударственные отношения — это раздел политики!

Человек страдальчески закатил глаза.

— Ох, грехи мои тяжкие. Конго, по результатам Второй Мировой Япония стала полуколонией США, а Императорская армия была уничтожена. Не физически, а именно психологически. Вместо неё появились эти кастрированные Силы Самообороны, которые за всё время своего существования ни разу, — вдумайся только, — ни разу не стреляли в реального противника! Помнится, в 90-х американцы подразделение этих самооборонщиков в Ирак отправили. И кто-то из них там случайно из пулемёта пальнул. Так в Японии этот случайный выстрел все газеты месяц обсасывали! ЧП государственного масштаба, блин!

— Но во время установления блокады японский флот пытался оказать сопротивление, — отметила Конго недовольно.

— Да? — человек демонстративно вскинул брови. — И как?

Конго раздражённо дернула плечом, не видя смысла объяснять очевидное.

— Никак.

— Вот именно, что никак.

— Но флоты других государств тоже ничего не добились.

— Ну дык… против лома — нет приёма, — хмыкнул человек и, раньше, чем Конго успела возмутиться столь наглым сравнением флота Тумана с каким-то примитивным инструментом, продолжил: — Вы оказались слишком сильны, поэтому разница в подготовке никак не повлияла на результат.

Уловив в последней фразе слова из своего поискового запроса, Конго мгновенно подобралась, впиваясь в него взглядом.

— Разница в подготовке? Я изучала нормативные документы вооружённых сил Японии, они ничем не отличаются от наставлений и руководств Армии США.